Александр Абердин - Минька, или Операция «Возмездие»

Минька тут же поинтересовался у него:

— Дядька Семён, а что такое мене, текел, фарес? Какое-то древнее ругательство?

— Да, нет, Минька, малость пострашнее. — Усталым голосом сказал ему капитан и стал объяснять — В древние времена жил в Вавилоне один зловредный мужик по имени Валтасар, который работал там царём. Ну, так вот, царь он был хреновый, злой и безжалостный до того, что надоел не только своим собственным подданным и соседям, но даже богу и тот во время пира взял, да, и написал на стене его дворца эти три слова — «Мене, текел, фарес», что означает — «Сочтено, взвешено, разделено». В общем таким образом бог сказал ему: — «Парень, я сосчитал все твои грехи, взвесил их, разделил и вижу, что ты конченый урод, а потому кердык тебе». В ту же ночь Вавилон был захвачен Дарием, которому этот гадский Валтасар чем-то очень здорово нагадил, и его грохнули во время перестрелки парни из группы захвата. Ну, а я привёл Иуде это древнее пророчество, которое сбылось буквально в считанные часы потому, что он всё-таки наполовину еврей, а все евреи очень серьёзно относятся к проклятьям.

Минька с силой ударил капитана по плечам и воскликнул:

— Здорово, дядька Семён! Ты подсказал мне отличную идею, как нужно кончать с этими гадами, которые делали за тех, кто всё это спланировал, всю грязную работу, причём вполне сознательно. Я их буду сжигать по одному и пачками, но сначала выжгу на стенах вокруг них или ещё где-нибудь, эти слова. Пусть сволочи думают, что это их сам бог казнит за все преступления. А ещё я буду давать им немного времени, чтобы они помучились от страха. Они же всё это устроили, вот пусть теперь и отвечают за всё.

Капитан Денисов сердито зарычал и строго сказал:

— Минька, и думать об этом забудь. От тебя требуется только одно, — постараться уничтожить их оружие массового поражения, а с остальным наша армия и сама как-нибудь справится. Нечего тебе косить под бога, медвежонок, да, и не хочу я, чтобы ты становился палачом. Ты молодой ещё и тебе жить и жить, ведь не собираешься же ты вечно сидеть на моём горбу?

Минька саркастически хмыкнул и ответил:

— Ну, ты и сказал, дядька Семён, — жить и жить. Да, я даже не знаю, что такое колбаса, не говоря уже про то, что ходить не умею. Для того, чтобы начать жить, мне нужно будет сначала обзавестись нормальным человеческим телом.

Капитан молниеносно вскинул вверх правую руку и легонько шлёпнул Миньку по темечку, после чего скомандовал:

— Отставить слезами сопли поливать! Минька, медвежонок ты мой заплечный, ты же у меня пси-кинетик, который только начал входить в силу. Кто знает, какие тайны мироздания ты сможешь открыть завтра. До тебя ещё никто не мог, сидя в верховьях Енисея в глубине горы, читать мысли человека находящегося в Москве. Раз ты смог каким-то образом найти его там, то значит сможешь рассмотреть, что творится у тебя внутри и придумать, как заставить твоё тело вырасти. Только знаешь, мне кажется, что сначала тебе нужно будет вырастить себе все внутренние органы, чтобы ты мог есть и пить, как все нормальные люди. Ладно, Минька, хватит воздух впустую сотрясать, пойдём-ка на кухню, пошамаем чего-нибудь. Ты соком или глюкозой взгреешься, а я пару свиных отбивных с жареной картошкой заточу.

После ужина, во время которого Минька выпил грамм тридцать отфильтрованного до кристальной чистоты сока, питомец капитана Денисова снова заклевал носом и он отправился в спальную и залёг на боковую, чтобы дать ему хорошенько выспаться.

После слов Миньки о том, что он намерен и дальше сжигать людей своими пирокинетическими атаками, Семёну было здорово не по себе. Только этого ему не хватало, сделать этого парнишку судьёй и жестоким палачом в одном лице. Как судья он был бы со своими телепатическими способностями, которые будут теперь только прибывать в нём, конечно хорош. Такого судью уже не обманешь. Ну, а как палачу ему и вовсе цены не было, вот только кем он после этого станет? Не будет ли Минька после этого пострашнее целого десятка Комитетов Триста? В общем Семён лёг спать в тяжелых раздумьях и чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что именно к этому всё дело и шло с самого начала операции «Возмездие».

Да, пожалуй Игорь допустил большую ошибку, превратив своего сына уродца, хотя он и действовал не только из лучших побуждений, чтобы организм капитана Денисова меньше напрягался, но и из жестокой целесообразности, — Миньке ничто не должно было мешать развиваться, как пси-кинетику. Под словом ничто подразумевалось всё, вплоть до нормального питания. В физиологическом смысле он был полностью зависим от своего донора, но был свободен, как личность. Точно так же те люди, которые слепы, глухи и практически неподвижны от рождения, зачастую вырастают в настоящих гигантов мысли, если те люди, которые их окружают, прилагают к этому достаточные усилия. Но не смотря на всё это, Игорь по отношению к своему собственному сыну поступил как самый настоящий компрачикос — сделал его уродцем.

Причём большая часть этой работы была проделана им ещё до его рождения, во время беременности Ларисы, которая, страшно сказать, продолжалась целых тридцать два месяца.

Правда, как сам Игорь, так и Лариса при этом говорили, что они оба пошли на это сознательно, причём предварительно изменив самих себя с помощью специальных препаратов, открывших в них внечувственное восприятие, то есть экстрасенсорные, психокинетические способности и если сами они при этом мало чего достигли, то их сын обязательно станет новым человеком — Homo Sapiens Magnus. Что же, по крайней мере в этом они точно не ошиблись. Правда, в одном из разговоров уже после смерти отца Миньки, который даже не был при этом её сексуальным партнёром, Лариса говорила, что её сын, если очень постарается, сможет вырастить своё тело таким, каким оно должно быть, ведь его рост был просто искусственно приостановлен, но для этого потребуется его, Семёна, помощь и он догадывался, какая, отчего ему частенько становилось не по себе. Однако, сегодня вовсе не это мучило его больше всего, а слова Миньки.