Александр Абердин - Минька, или Операция «Возмездие»

Иногда мы пролетали над городами и если бы не эти светящиеся прямоугольники, то их можно было бы принять за мёртвые, покинутые города. Собственно такими их и видели спутники-шпионы атлантийцев. Да, и наши собственные позиции выглядели точно так же, ведь ребята-вертолётчики показали мне их сверху, наверное специально. Вот тогда я и понял, друзья мои, что сотворили наши учёные и наш президент, генерал Синельников, спрятав таким образом от врага столько народа.

В принципе я и раньше знал, что по сравнению с врагом мы несём минимальные потери и все они приходятся в основном на нас, защитников Родины, а наш народ находится в укрытиях и упорно трудится для достижения победы. Республика с первого же дня перешла на режим военного коммунизма и насколько я был в курсе дела, в ней никто не голодал, все были обуты и одеты, имели крышу над головой и возможность работать. Хотя зарплата никому не начислялась, каждый человек получал всё, что ему было необходимо для безбедного существования и если кто-то имел больше, то только потому, что это требовалось ему для работы. Не знаю, может быть поэтому военкоматы осаждали сотни тысяч молодых мужчин и женщин, которые требовали, чтобы их зачислили в армию и отправили на фронт.

У меня в батальоне воевало с полсотни иностранцев, было даже семеро негров из Ботсваны, отчаянной храбрости парни, и все они пришли в армию уже отлично подготовленными солдатами, с которыми не было никакой мороки. Экипировка, снаряжение и оружие у нас тоже были отменными, но уже благодаря атлантийцам, задумавшим чудовищный план, который не дал им воплотить в жизнь генерал Синельников, наш бессменный президент. Ему сейчас уже семьдесят два, но он по прежнему бодр, свеж и подтянут. Не иначе, как наша медицина постаралась. Ну, ничего, как только я встречусь с Петром Ивановичем, то первым делом пошаманю над ним, чтобы он мигом сбросил с плеч годочков тридцать с гаком. Он мудрый мужик, за таким народу, как за каменной стеной живётся. Генерал Синельников быстро просёк, что атлантийцы нас хотят использовать в качестве крематория и не дал им этого сделать. Он поставил задачу перед нашими учёными-ядерщиками и они её выполнили, создали такие термоядерные взрывные устройства, каких у них нету и вряд ли когда они у них появятся. Так уж вышло, что одна такая термоядерная мина была установлена в Оренбурге, который я защищал.

Вообще-то вы можете не волноваться, ребята. Никого из наших там не погибло.

Сначала этот город несколько раз переходил из рук в руки, а потом, когда враг его взял в очередной раз, в Оренбурге было взорвано термоядерное устройство и генерал Синельников заявил атлантийцам, что республика отгородилась от всего мира термоядерным барьером, подорвав который он попросту уничтожит всю Землю. С тех пор на нас уже больше никто не нападал, но артиллерийские дуэли время от времени вдоль южной границы ведутся, да, ещё эти уроды стреляют по каждому человеку, который попадётся им на глаза в отдалённой местности вдоль южной границы. Так, я немного отвлёкся, ребята. Короче говоря тот полёт через всю Западную Сибирь очень наглядно показал мне, какую титаническую работу проделали наши люди, чтобы защитить всех тех беженцев, которые прибывали к нам. Не знаю, было это сделано специально или нет, но я в тот момент очень зауважал Петра Ивановича.

Утром мы пролетели над Красноярском, который с километровой высоты выглядел совершенно мёртвым, покинутым городом, в котором не осталось не то что людей, а даже собак и кошек, совершили посадку на небольшом аэродроме рядом с городом, который и на аэродром не был похож, и вертолёт тут же въехал в капонир, замаскированный под какой-то здоровенный заброшенный заводской корпус. Внутри он таким не выглядел, поскольку был пусть и не слишком большим, но всё же самым обычным аэропортом. Одетые вполне нормально, почти по довоенному, люди, некоторые из которых были с детьми, поднимались на борт больших транспортных вертолётов, в здании аэропорта царила обычная суета и вот что удивительно, когда я, прошел вместе с пилотами в зал прибытия и посмотрел на информационное табло, то увидел, что из этого аэропорта вылетает множество вертолётов чуть ли не во все концы Сибири.

Так уж получилось, что все пять лет я никуда дальше Оренбурга не выезжал, а это был, что ни говори, прифронтовой город, в котором было очень мало гражданского населения. В основном там жили и работали одни военные, а потому не знал, как живут люди в тылу. Нет, знал конечно, но в основном из рассказов друзей, которые говорили: — «Там в тылу всё нормально, Сеня. Может быть они живут не так, как до войны, но на жизнь не жалуются». Как именно не так я по большому счёту не знал, хотя и привык к тому, что в Оренбурге все люди жили под железобетонными перекрытиями, накрывшими практически все улицы и площади этого города, а сверху он казался врагу совершенно мёртвым, но это было не так. То же самое было и в Красноярске, только в нём потолки были намного выше, высотой в десять метров и когда мы вышли из здания аэропорта, то погрузились в сплошные шум, гам и целое море ярких красок. Мы сели небольшой открытый электромобиль и быстро поехали на нём к центру города. Помнится меня тогда больше всего поразило, как много детворы и молодёжи катается на улицах на роликах, скейтах, самокатах и скутерах и ни у кого из них на лицах не совершенно никакого страха или уныния.

Люди жили в столице самой обычной жизнью, вот только взрослых на улицах было не так уж много. Да, оно и понятно, день ведь был рабочий. Единственное, что меня поразило, так это полное отсутствие прежних, довоенных легковых автомобилей, всего этого прошлого разнообразия иномарок от роскошных лимузинов и до «народных» автомобилей. По улицам если и ездили электромобили, то всего максимум пяти, шести модификаций, да, и те мало чем отличались друг от друга кроме цвета, ну, а цвета у них были довольно яркие и нарядные, и многие были даже разрисованы их хозяевами так, что казалось, будто ты едешь по картинной галерее. В общем хотя электромобилей по городу ездило много, все они были одинаково демократичными и по большей части открытыми, а на улицах города не смотря на раннюю весну было очень тепло, градусов двадцать и я даже был вынужден снять с себя бушлат.

Довольно часто по улицам проезжали грузовые электромобили и автобусы, но это уже был отдельный разговор, такую технику я видел и на фронте.

Вертолётчики привезли меня в гостиницу, заселили в номер и предупредили, чтобы я никуда из него не выходил, так как за мной могут прийти в любую минуту. Да, мне особенно и не хотелось никуда идти. В Красноярске у меня не было ни одного знакомого, а бродить по городу просто так мне не очень-то хотелось. Хотя все бетонные потолки и были выкрашены в голубой цвет, они всё-таки на меня давили.