Александр Абердин - Минька, или Операция «Возмездие»

— Не слушайте его, Пётр Иванович! Думает он об этом, и думает самым серьёзным образом. Не зря же он на этот остров столько штатских собрал. Хужир теперь станет для всех магнусов, как Мекка для мусульман, и я думаю, что после того, как мы покончим с войной, сюда многие будут приезжать, чтобы испить воды из Байкала. Вы правы, Пётр Иванович, это будет совсем другой мир, действительно новая цивилизация.

Президент вернулся к письменному столу, сел в кресло и пристально посмотрев на обоих воинов-магнусов спросил:

— Что нам делать с Избранными и их лордами?

Полковник Денисов нахмурился и ответил:

— Пётр Иванович, я считаю, что вам нужно будет сделать так, чтобы люди со всей Земли смогли создать международный трибунал и пускай он их судит. Да, этих Избранных довольно много, а лордов и того больше, и в их число входят даже наши сограждане, ну, и что с того? Очень многим из Избранных можно задать весьма непростой вопрос, — где твой народ? Что ты с ним сделал? За что ты убил стольких людей? Только знаете, я думаю, что этот трибунал не должен принимать половинчатых решений. Любой телепат может выудить из сознания человека все его мыслишки, да, к тому же очень скоро в наших руках будет машина, способная читать мысли человека, так что в нужный момент мы предоставим трибуналу исчерпывающие сведения об этом чудовищном злодеянии и не упустим никого. До каждого мерзавца доберёмся и посадим его на скамью подсудимых, ну, а потом, когда те люди, которые остались в живых, не мы, не россияне, вынесут им свой приговор, то мы найдём способ, как привести его в исполнение без лишней волокиты и без варварства.

Президент вздохнул и сказал:

— Боюсь, что счёт пойдёт на десятки, если не сотни тысяч человек, Семён. Как быть с этим? Ознаменовать вхождение в новую эпоху убийством такого числа людей?

Полковник Завгаев вздохнул и ответил:

— Если этого не сделать, то в новую эпоху мы точно никогда не войдём потому, что всё в этом мире останется по старому. Даже после всего того, что произошло, найдётся такие люди, которые заходят выступить на этом суде адвокатами и вы, Пётр Иванович, не должны этого допустить. Хотя я ещё не очень умелый телепат, но знаете, даже я способен прочитать человека и рассказать о нём всё. Поэтому на этом суде не будет ни одного адвоката. Адвокаты нужны там, где ещё можно что-то подвергнуть сомнению, а в тот день перед судом предстанут только те люди, которые сознательно пошли на преступление. Знаете, тем грузинам, эстонцами, латышам, да, и многим другим малым народам, которые умерли в своих странах все до одного, на том свете будет всё же легче, чем некоторым другим. В России ведь осталось немалое их число и потому на этих языках люди ещё будут говорить, но ведь есть такие народы, которые истреблены под корень, зато те нелюди, которые этому поспособствовали, сейчас живут во всяких Лондонах и Парижах. Вот их-то и нужно спросить, — где твой народ, шакал? Почему они все умерли, а ты живёшь?

Генерал Синельников вздохнул и спросил:

— Хазрет, но ведь у них тоже есть жены, дети, внуки. Как нам быть с ними? Их что, тоже нужно ставить к стенке?

Полковник Завгаев взмахнул рукой и резко возразил:

— Э, люди же будут их судить не суду шариата! — После небольшой паузы он прибавил — В одном живом журнале я как-то прочитал про племянника Гитлера. Он не был военным преступником и его никто не судил, но он сам стал палачом Гитлеру и всему его роду тем, что не оставил после себя детей. Поэтому и у их детей и внуков тоже не должно быть детей. Они пусть живут, но умрут они последними в своём роду.

— Да, это будет справедливо. — Со вздохом сказал генерал Синельников — Но будет ли такое решение человечным. Ладно, парни, в конце концов этот вопрос не сейчас решать, а потому давайте займёмся куда более насущными вопросами. Так, Семён, а теперь давай, выкладывай, какие требования у тебя есть ко мне.

Полковник Денисов улыбнулся и ответил:

— Пётр Иванович, требований у меня к вам нет никаких, а вот просьба есть одна. Направьте к нам в Хужир нескольких своих доверенных лиц, чтобы они были вашими постоянными представителями. Была когда-то в годы Великой Отечественной Войны такая эскадрилья, — «Нормандия-Неман». Нам таких придётся теперь сотни создавать, вот они-то и приложат к этому свою руку. Сами понимаете, некоторые вопросы можно будет решать только с вами, а кому эти заниматься кроме тех людей, которым вы доверяете безоговорочно. Главное, чтобы они были людьми толковыми и понимали, что работают на будущее.

Президент рассмеялся и воскликнул:

— Ну, Семён, тогда требования на меня тотчас посыплются, как из рога изобилия.

После этого разговор перешел на другие, куда более отвлечённые от войны темы и через два с половиной часа генерал Синельников улетел в Красноярск, а полковник Денисов вернулся в госпиталь, в котором он буквально дневал и ночевал. Он быстро сбросил с себя куртку, гимнастёрку и майку, надел белый халат и направился в свою операционную, где его с нетерпением ждал очередной пациент. Это была женщина, испанка тридцати трёх лет, которую звали Алисия Каррера, разведчик-наводчик дальнобойного артиллерийского полка сорок третьего укрепрайона. Больше на том листке бумаге, который сунули ему в руки, ничего не было написано, а большего ему и не требовалось. Семён ещё не входя в комнату, где на кушетке сидела в позе лотоса и ела клубнику его пациентка, увидел, что ему предстоит не самая сложная операция, так как руки-ноги у неё были целы. Правда, на глазах Алисии была повязка из чёрной ткани, но сами глаза были целы и потому, войдя в операционную он сразу же сказал:

— Привет, Алисия, я твой доктор. Меня зовут Семён Денисов. Быстро доедай клубнику, снимай с лица повязку и ложись на кушетку. Будем возвращать тебе зрение. Как же тебя угораздило подставиться под лазер, Алисия?

Женщина широко улыбнулась и торопливо доедая клубнику сказала весёлым голосом:

— О, лазером по глазам меня ещё в детстве полоснули. Семён Денисов? Выходит вы полковник Денисов, мой командир?

Семён сел в кресло, стоящее напротив испанки, одетой в больничную пижаму и ответил:

— Полковником и твоим командиром, Алисия, я стану тогда, когда ты покинешь эту операционную и станешь магнусом, ну, а пока что я твой доктор, а ты моя пациентка.

Женщина быстро доела клубнику, послала телекинезом по воздуху пустую тарелку с ложкой на столик и снимая с лица чёрную шелковую ленту сказала:

— Хорошо, доктор, вот только с командой ложись вам придётся мне помочь. У меня парализованы ноги.

— Ничего страшного, Алисия. — Спокойным голосом сказал Семён — Тогда снимай с себя пижаму. Операция будет немного более глубокой, чем я ожидал этого с самого начала. Надеюсь мне не нужно говорить тебе, что отсюда ты выйдешь уже сама?