Роберт Джордан - Конан и огненный зверь

- С заморийцами пришлось трудно, - рассмеялся костлявый человек. - Я думал, с меня тут же сдерут кожу. Потом раздался этот... этот звук.- Он поежился и поправил свою накидку. - От него переворачивалось все внутри. Горцы стояли еще мгновение и потом сломились.

- Это Конан, - сказал Элдран, стоявший в стороне и оглядывавший двух косматых лошадок, которых они нашли в горах оседланными, но без наездников. Там были и другие, но их они не смогли поймать.- Он убил огненного зверя, и тот... закричал.

- Замориец завоевал победу, - сказал Харал, - и добыл себе славу. Пройдут годы, прежде чем горцы подумают снова объединиться. В Шадизаре его объявят героем, а киммериец не получит ничего.

- Пускай Тенерс берет славу себе, - ответил Конан. - Мы остались в живых, а зверь мертв. Что еще мы можем требовать?

Элдран вдруг отвернулся от лошадей.

- Есть еще кое-что. Должок. Йондра!

Йондра напряглась и посмотрела через плечо на высокого бритунийца. Тамира быстро поднялась, придерживая рукой черную накидку, и встала рядом с Конаном.

- Я ничего тебе не должна. - Тон сероглазой аристократки был сердитым. - Но я хотела бы поговорить с тобой об одежде. Как долго будут заставлять меня носить лишь эту накидку? Ты, конечно, можешь найти мне что-нибудь еще.

- Одежда - это часть долга, - ответил ей Элдран. Он начал загибать пальцы: - Одна накидка с подкладкой из барсучьего меха, одна пара обмоток из меха волка. И хороший немедийский кинжал. Я уж не говорю о шишке на голове. Так как я вижу, что вещи мне не вернут, то я требую платы.

Йондра фыркнула:

- В Шадизаре я дам тебе столько золота, сколько ты весишь.

- В Шадизаре? - рассмеялся Элдран. - Я бритуниец. Какое мне дело до золота в Шадизаре.- Он вдруг подскочил к ней и повалил на землю. Из-за пояса он вынул длинные ремешки вроде тех, что держали обмотки.- Если ты не можешь мне заплатить, - сказал он пораженной аристократке,- то в качестве платы я забираю тебя.

Конан поднялся, и рука его потянулась к мечу, но Тамира положила свои ручки на его кулак.

- Ничего не делай, - сказала она тихо.

Киммериец нахмурился и посмотрел на нее:

- Ты ее так ненавидишь?

Тамира помотала головой и улыбнулась:

- Нужно быть женщиной, чтобы понять. Ей надо выбрать: вернуться и оставаться богатой, но при этом быть изгоем, презираемым за бритунийскую кровь, либо стать пленницей человека, который ее любит. И которого любит она, хотя и не может заставить себя признаться в этом. Такой выбор любая женщина сделает мгновенно.

Конан отметил про себя, что Йондра сопротивляется как-то вяло, не так, как могла бы, хотя и разразилась, как обычно, тирадой:

- Ты, бритунийский олух! Эрлик вырви твою душу! Отпусти меня! Я прикажу отрубить тебе голову! Деркето иссуши твой мужской член! Тебя изжарят живым на костре! Ох! Если меня отпустишь, я дам тебе выкуп, какой никто еще не получал, прокляни тебя Митра!

Бритуниец с улыбкой выпрямился. Княжна теперь представляла собой аккуратный сверток, обернутый в накидку и связанный ремешком.

- Я бы не взял взамен все богатство Шадизара, - произнес Элдран. - К тому же рабыня в Бритунии может позабыть о золоте в Шадизаре. - Йондра оскорбленно вскрикнула, но он повернулся к ней спиной. - Ты все понимаешь, киммериец?

Конан посмотрел на Тамиру, и она кивнула.

- Мне объяснили, - ответил он. - Но сейчас мне уже пора идти.

- Храни тебя Виккана, киммериец,- сказал Элдран. Фюрдан и Харал тоже попрощались.

Конан вскочил на одну из лошадок.

- Тамира? - произнес он, протягивая руки.

Когда он поднимал и усаживал ее за собой, накидка распахнулась и открыла мягкие изгибы шелковистого тела, и ей пришлось прижаться к его спине, чтобы сохранить скромность.

- Поаккуратнее, - пожаловалась она.

Огромный киммериец лишь улыбнулся, затем обратился к остальным:

- Прощайте и выпейте за меня из чертова рога, если окажетесь в аду раньше меня.

Когда косматая лошадка отнесла их на некоторое расстояние от лагеря, Тамира сказала:

- Тебе не нужно за нее волноваться, Конан. Могу поспорить, что к концу года она не только заставит его освободить себя, но они еще и поженятся.

Конан лишь проворчал и посмотрел, не появились ли впереди между гор равнины.

- Жаль, что приходится возвращаться в Шадизар с пустыми руками.

Конан по-прежнему молчал.

- Наверняка рубины теперь у каких-нибудь горцев. - Тамира тяжело вздохнула. - Но пойми, я не держу на тебя за это зла. Я даже хотела бы видеть тебя после того, как мы вернемся в Шадизар. Может быть, мы можем встретиться в .

- Может быть. - Засунув руку в сумку у пояса, Конан вынул из нее два огромных рубина, принадлежавших Йондре. Они, казалось, светились алым огнем на его мозолистой ладони. - Может быть, я потрачу на тебя часть того, что выручу за это. - Тамира вскрикнула, и он, почувствовав, что она начала шарить в накидке, улыбнулся.- Ты действительно думала, что я не знаю о кармашке в собственной накидке? - спросил он. - Хотя меня и не воспитывали как вора, я кое-что умею делать пальцами.

Кулачок ударил его по плечу.

- Ты же сказал, что не будешь у нее красть, - крикнула хрупкая воровка.

- Я и не крал у нее, - ответил он спокойно. - Я украл их у тебя.

- Ты не хотел красть их у нее, потому что ты с ней спал, но ведь ты... ведь я... ведь мы...

- Но ведь ты сама сказала, что это не должно беспокоить настоящего вора,- сказал он, усмехнувшись.

- Попробуй только усни, - сказала грозно Тамира. - Попробуй только сомкнуть глаза. Ты слышишь меня, киммериец? Попомни мои слова. Ты думаешь, я позволю...

Конан снова спрятал рубины в сумку, затем передвинул ее на всякий случай так, чтобы воровке было труднее дотянуться. Может быть, его и не встретят с триумфальными почестями, как Тенерса, но и он возвратится в Шадизар с хорошим настроением. Рассмеявшись, он ударил пятками в бока лошади.