Роджер Желязны - Заря Амбера

И всю дорогу, пока я пробирался через палаточный городок, пересекал подъемный мост и ехал по двору замка, я, не переставая, размышлял, что же может означать моя находка.

Среди нас есть предатель. Нападение Инвиниуса — и исчезновение трупа — явственное доказательство тому. И предатель способен использовать карты — а значит, это кто-то из членов семьи.

Но чтобы Локе?!

Собственно, а почему бы и не Локе?

До нынешнего утра он держался довольно враждебно. А поскольку Дворкин — мне до сих пор трудно было называть его отцом — доверил ему защиту Джунипера, измена Локе могла бы стать истинным бедствием.

Или все-таки мое суждение вызвано неприязнью?

Оторвавшись от спутников на безопасное расстояние, я достал свою находку и принялся рассматривать, не сосредотачиваясь на изображении. Да, это Локе… в точности такой же портрет, что и на карте у Фреды.

На самом деле, как со смятением осознал я, это вполне может быть карта Фреды. Но не могут же они оба: и Локе, и Фреда — находиться в союзе с адскими тварями!.. Или все-таки могут?

По крайней мере, одна зацепка у меня была. Эти карты рисовал Эйбер. Сразу по возвращении я спрошу у него, кому принадлежит эта. И если он сможет ее опознать…

Я передал лошадь конюху, а сам поспешил к Эйберу. В зале для приемов я обнаружил Фреду, Пеллу, Блэйзе и еще нескольких женщин. Должно быть, все, заслышав сигнальный колокол, ринулись за новостями.

Я присоединился к ним.

— Ну как, вы что-нибудь нашли? — спросила Фреда, как только завершились взаимные представления. Как я и предположил, незнакомые женщины оказались женами советников Дворкина.

— Боюсь, ничего особенного, — ответил я. О карте я решил не упоминать. — Просто небольшая стоянка. Они пару дней наблюдали за нами.

— Скверно. А с теми, кто ездил туда, все в порядке? Вернулись все?

— Я немного опередил остальных, — сказал я, взглянув на дверь. — Локе решил очистить опушку леса от кустов и наверняка захочет задержаться и уточнить распоряжения, прежде чем идти к отцу с докладом. Но они с Дэвином скоро будут.

Фреда задумчиво кивнула, потом взяла меня за руку и отвела в сторону.

— И как тебе Локе сегодня? — негромко поинтересовалась она.

— Сегодня он меньше… — я заколебался, стараясь подобрать точное определение. — …его меньше тревожит мое присутствие. Думаю, он начинает ко мне привыкать. Кто знает, может, мы еще и станем друзьями.

— Дэвин подробно пересказал ему все, что тогда сказал о тебе отец.

Я едва заметно улыбнулся.

— Да, мне показалось, что Локе об этом знает. Теперь ему нечего меня опасаться. Без Логруса я никогда не смогу занять его место.

— И все-таки не спеши ему доверять. Может, он и не считает тебя врагом, но вы по-прежнему соперники.

— Не буду, — пообещал я. Интересно, что бы сказала Фреда, если бы узнала, что Локе желает побеседовать со мною с глаза на глаз? — Доверие надо заслужить. А он не заслужил — во всяком случае, пока.

«И не заслужит, пока остается хоть малейшая вероятность того, что предатель — именно он», — мысленно добавил я.

— Прекрасно. — Фреда улыбнулась, и в уголках ее глаз и губ на миг возникли крохотные морщинки. — Надеюсь, вы постараетесь поладить. Я уверена, что ты мог бы принести большую пользу нашей армии.

— Я тоже надеюсь, — отозвался я и умышленно сменил тему. — Ты не видела Эйбера?

— Эйбера? Нет, после вашего отъезда не видела. Поищи у него в покоях. Во второй половине дня он обычно сидит у себя.

Я поблагодарил Фреду, вежливо кивнул ей и женам советников и, бросив «До ужина!», направился к лестнице.

Сегодня я уже более уверенно пробирался по бесконечным лестницам и коридорам замка и без затруднений отыскал дорогу в свои покои. У себя в спальне я обнаружил Горация. На кровати красовалась груда одежды.

— Это что такое? — спросил я, удивленно уставившись на сию картину.

— Одежда Мэттьюса, лорд, — ответил Гораций, проворно складывая очередную рубашку и пряча ее в платяной шкаф. — Лорд Эйбер сказал, чтобы я перенес это к вам.

— Очень любезно с его стороны.

— Да, лорд.

Тут я осознал, что так и не успел переодеться после тренировки, а теперь от меня несет не только моим потом, но еще и лошадиным.

— Подбери для меня что-нибудь, — велел я Горацию, а сам направился в купальню. — А остальное убери.

Пожалуй, и вправду нужно вымыться, прежде чем идти к Эйберу.

Пять минут спустя я подошел к двери Эйбера и резко постучал.

— Входите, если не боитесь! — весело отозвался он.

Я вошел. Эйбер сидел у окна, за чертежным столом. Вокруг были расставлены бутылочки с разноцветными красками, а в руке Эйбер держал тоненькую кисточку.

Эйбер на миг оторвался от работы.

— И что же за новости ты принес из лесу, братец? — поинтересовался он.

— Ничего особенного, — сказал я, пожав плечами. — Адские твари давно смылись.

— Жаль, — заметил Эйбер.

Я подошел поближе и принялся рассматривать разложенные на столе карты — их там было штук шесть.

— Чем это ты занимаешься?

— Рисую.

Он повернул карту так, чтобы я мог ее рассмотреть. Карта была не окончена, но уже ясно было, что на ней изображен мужчина, изготовившийся к схватке; он стоял в боевой стойке, вскинув меч. Мужчина был одет в темно-синий наряд с черной отделкой, а плащ его слегка развевался, словно под ветром. Фон еще не был прорисован до конца, но я разглядел там тончайшую черную паутину… повороты и изгибы, неким загадочным образом проникающие в глубь карты и создающие нечто вроде объемной головоломки. Что это — изображение Логруса? Наверное, да.

Судя по всему, как раз перед моим приходом Эйбер начал рисовать лицо. Лишь теперь я с некоторым удивлением осознал, что вижу собственный миниатюрный портрет.

— Как он тебе? — спросил Эйбер. — Это для Фреды. Вчера после ужина она сказала, что хочет такой.

— А как же свечи?

Эйбер хмыкнул.

— На самом деле, то была незаконченная карта Мэттьюса. Я тогда просто дорисовал ему твое лицо. — Он виновато пожал плечами. — Понимаешь, я торопился.

— И хорошо, что ты поторопился! Вполне возможно, ты спас мне жизнь.

— Какая ирония судьбы! Художник спасает воина!

Я рассмеялся.

— Даже если поначалу ты и начинал рисовать портрет Мэттьюса, все равно получилось похоже на меня. А на этом ты и вовсе здорово мне польстил.

— Что, вправду? — Кажется, мое замечание доставило Эйберу искреннее удовольствие. — Знаешь, ты первый, от кого я это слышу!

Я внимательно изучил новую карту.

— Но вообще-то темно-синий — это не мой цвет, — сказал я. — Может, в следующий раз оденешь меня в красное?

— Цвет значения не имеет. Важно, кто нарисован и как. — Эйбер положил карту на стол, под лучи заходящего солнца. — Ладно, пускай сохнет. Ну, так что же привело тебя ко мне?