Джон Кристофер - Маленькие человечки

– Какую вы берете себе?

– Все равно, – пожал плечами Дэниел. – Но так как у меня фонарик, думаю, мне лучше остаться поближе к лестнице. Нам не так повезло с сидячими местами, и тем, кто остался наверху. Но можно принести стулья сверху, если хотите.

– Здесь есть мешки, – подал голос Стефан, – и коробки. – Он указал на комнату, которая была следующей посте комнаты Дэниела. – Я беру эту.

– Ну, а я тогда займу ту, что напротив, – предложил Уоринг, заметив в ней тоже кое-какие преимущества: например, деревянный ящик, на котором удобно будет сидеть. Он стер с него пыль. – Ну, мы готовы?

– Я выключу свет, как только вы устроитесь, – сказал Дэниел. – Готовы? Хорошо, выключаю.

Они оказались в темноте. Мелькал только луч фонарика, пока Дэниел искал, где сесть. Потом стало совсем темно. Остальные двое находились в нескольких метрах от него, но сидели тихо, не слышно было ни звука. Воздух оказался влажным. Уоринг чувствовал эту сырость в носу и в горле. «Продукты здесь, наверное, быстро портятся», – подумал он.

Кто-то – как ему показалось, Стефан, – кашлянул, но звук бесследно растворился во тьме. Не было необходимости быть настороже: здесь любой шорох привлекал внимание. Уорингу представилась возможность вспомнить, поразмышлять о Хелен, о себе и о том, что они вместе и каждый в отдельности сделали со своей жизнью. «К черту все, – подумал он. – Эта тема и так отнимает слишком много времени и сил, ничего хорошего из этого не выйдет. Подумай о чем-нибудь приятном. Например, о Черри».

Ей явно понравился ирландец. Он решил, что Мэт ей бы очень подошел. Она была симпатичной, умной, тихой и, слава Богу, никогда не выставляла себя напоказ. Конечно, она очень молода, но… Эту мысль сменила другая: он вспомнил о том, как его дочь умеет находить общий язык с детьми. Однажды Хэтти приехала со своей оравой, а Черри все время их развлекала. Дети были в восторге и слушались ее с первого слова.

Интересно, может ли в жизни быть все просто и хорошо, как в любовном романе? Мэт, хотя он и не говорил об этом, наверняка католик, но для Уоринга это, в общем, не имело большого значения. Каждый выбирает для себя миф и живет в соответствии с ним, а этот парень получил хорошее воспитание. Черри наверняка сможет его полюбить. И обоснуется здесь, в Ирландии? В этом он тоже не видел ничего плохого. Выйдя замуж, она раз и навсегда избавится от Хелен. Боже, так и он тоже! После того, как заложница окажется на воле, его ничто не сможет удержать. Он найдет себе работу по эту сторону Атлантики, если не в самой Ирландии, то достаточно близко, чтобы время от времени видеть Черри и спокойно жить в одиночестве…

Какой-то тихий, непонятный звук прервал его мысли. Уоринг стал непроизвольно оглядываться по сторонам, мышцы напряглись. Похоже, что-то передвигали с места на место. Он подумал, слышат ли что-нибудь остальные. Сомнений быть не могло: там кто-то находился. Скорее всего, Дэниел. Правда, звук доносился с другой стороны, но это еще ничего не значило. Дэниел мог запросто снять ботинки и пробраться туда в одних носках. А фонарик – у него. С другой стороны, Стефан или сам Уоринг могут быстро добраться до выключателя и зажечь свет. «Нет, надо подождать, – подумал он. – Пусть спектакль продолжается».

Послышались другие звуки – более громкие и отчетливые. Стефан, должно быть, тоже их услышал. Маленькие человечки передвигают мебель? И похоже, шепчутся: очень тихо, слов не разобрать, но это, вне всякого сомнения, слова. Внезапно Уоринг почувствовал, как по коже забегали мурашки. Им овладел страх.

«Но это же чушь! В наше время сделать такое может каждый. Например, спрятать в хлам магнитофон на батарейках, что-нибудь сделать с регулятором скорости движения пленки…» Страх уступил место раздражению. Зачем так изощряться? Какими же дураками Дэниел считал Уоринга и Стефана, если надеялся, что они собираются тут сидеть, пока он будет дурить им голову? Уоринг резко встают.

Фонарик вспыхнул до того, как он успел что-то сделать. Луч света быстро пробежал вдоль стены, высвечивая старые кирпичи, сломанную деревянную полку, груду хлама… И существа оказались там – вопреки разуму и логике. Когда луч высветил их, они мгновенно скрылись во тьме лаза, зиявшего в куче мусора. Они исчезли почти сразу, но увиденное не оставило ни малейшего сомнения в их существовании.

Стефан что-то закричал, но Уоринг, шокированный увиденным, не мог понять его. Дэниел включил свет.

– Нам не повезло, – сказал он. – Следовало подождать, пока они отойдут подальше от лаза, но, когда вы вскочили, Уоринг, я решил, что это их спугнет.

– Простите… – вздохнул Уоринг.

– Неважно. По крайней мере, мы их видели. Все трое.

– Значит, я все-таки не ошибся тогда… – Уоринг все никак не мог оправиться от шока.

– Думаю, да. Только вы, кажется, говорили о существе женского пола, а эти двое были одеты в мужскую одежду.

– Так вы думаете?..

– Смотрите! – прервал их Стефан.

Его голос прозвучал как-то хрипло. Повернувшись к нему, Уоринг заметил, как напряглись мускулы его лица, и взглянул туда, куда смотрел Стефан.

Она стояла в дальнем углу, плотно прижавшись к выступу в стене.

Когда они приблизились к ней, Уоринг думал, что она закричит и попытается убежать. Но она осталась на месте, молчаливая, неподвижная. Маленькие глаза смотрели на лица гигантов.

Перед сном Бриджет решила немного почитать, но уже после первой страницы строчки поплыли перед глазами, и она внезапно поняла, что не улавливает смысла слов. Вставив закладку, Бриджет положила книгу на столик рядом с кроватью и выключила свет. Она удобно устроилась, ей было тепло и приятно в мягкой постели. Бриджет сильно устала. Она подумала о Дэниеле и гостях там внизу. Было радостно сознавать, что приехавшим, очевидно, не скучно здесь и ее предприятие имеет успех. Она немного удивилась тому, что Дэниел тоже включился в поиски, ведь он, должно быть, тоже очень устал. Но зато она могла спокойно лечь спать – без ссор и занятий любовью. Она решила, что не будет посылать к нему утром Мэри, – пусть выспится. К сожалению, это означает, что следующей ночью он окажется полон сил. «Ладно, – устало вздохнула она, – хватит на сегодня. Утро вечера мудренее».

Бриджет была рада, что после такой долгой разлуки между ними все осталось как и прежде. Она не имела в виду постель – у нее даже и мысли не возникало, что там что-то может быть не так, – ее печалило, что Дэниел неодобрительно относился к ее предприятию. Она помнила жаркие споры и неприятные слова в свой адрес, сказанные в феврале, которые омрачали их переписку и редкие телефонные звонки. Собственное упрямство и целеустремленность даже удивили ее. Бриджет знала, что Дэниел будет злиться. Она также призналась себе, что общение с Мэтом она считала отдыхом. И страховкой? Нет, конечно, у нее и мысли такой не было. Он приятный юноша, и только. «Бедный Мэт», – подумала Бриджет.