Фрэнк Перетти - Пророк

– Боже Всемогущий! – выдавил Макс.

– О Иисус! – страдальчески воскликнула Дин. – Да что же такое тут происходит?

– Что там говорил Деннинг? – спросил Макс у Лесли. – Что, кроме Энни, были и другие девушки? Лесли кивнула.

– Полагаю, Хиллари Слэйтер входит в их число.

– И, думаю, Папа знал, что за обе смерти несет ответственность Женский медицинский центр, – добавил Джон. – Именно это он и собирался доказать.

– Дедушка знал о смерти Хиллари еще до того, как получил эту пленку, сказал Карл. – Он заказал и получил копию ее свидетельства о смерти всего через несколько дней после того, как она умерла. И он написал об этом губернатору примерно в то же время. Он нащупал какую-то ниточку, и губернатор знал это.

– А теперь он умер, – сказал Макс. – Что я вам говорил, а?

– Многое для нас по-прежнему остается тайной, – сказал Джон. – У нас есть догадки, верно, но мы не можем установить четкую связь между Папой, пленкой и человеком, убившим его.

– Мы найдем их... или они нас найдут, одно из двух. – Слова Макса произвели на всех отрезвляющее действие.

– Ладно, пусть мы находимся в неизвестности о смерти Папы Баррета, сказала Лесли, – но что касается смерти Энни и Хиллари Слэйтер, здесь мы уже подошли близко к разгадке. Все зависит от двух главных свидетельниц, которые могут связать смерть двух девушек с одной и той же клиникой. Одна из них девушка, назвавшаяся Мэри, с которой мы разговаривали в Центре охраны человеческой жизни; а другая... – Лесли указала на магнитофон, – Шэннон Дюплиес. И разговаривать с ними придется вам, Дин. Вы прошли через все это. И сумеете установить контакт с девушками.

– Вы не репортер, – сказал Джон. – Вы мать, простая земная женщина, совершенно реальный человек с реальной целью.

– Что ж... – Дин чувствовала себя польщенной, но не находила слов.

– Нам следует вести дело на уровне реальной жизни – в рамках общения человека с человеком, а не человека со средствами массовой информации. Если впоследствии у нас получится сюжет для программы, прекрасно. Но... я потерял отца, вы потеряли дочь и, возможно, много других людей потеряли своих близких из-за... в общем, из-за всего этого... И я просто хочу сохранить чисто человеческий подход к делу.

Тут подал голос Карл:

– Па, а можно ли сказать, что мы делаем это потому, что это правильно?

Джон улыбнулся сыну.

– Да, и этой причины вполне достаточно. Получим ли мы когда-нибудь две минуты эфира в пятичасовых новостях на этот сюжет, не имеет большого значения, а возможно, и вообще никакого. Все равно это остается делом, которое мы должны сделать.

Макс кивнул:

– Да, сейчас я действительно чувствую себя более уверенно.

– Так что мне делать? – спросила Дин.

– Позвоните Шэннон Дюплиес, – ответила Лесли. – Сейчас уже слишком поздно, у нас два часа разницы во времени, но вот завтра вечером...

– Но что я скажу ей?

– Просто скажите ей правду, – ответил Джон. – А потом спросите, будет ли она правдива с вами.

На экранах телевизоров...

В кадре. Величественные горы, лесистые склоны. Над горными вершинами парит орел. Несколько оленей лениво пасутся на зеленом лугу, покрытом яркими дикими цветами. Потраве пробегает рябь от легкого ветерка. Кит появляется изводы, выпускает мощную струю, сильно бьет хвостом, поднимая вспененный фонтан брызг. Голос на фоне торжественной музыки в исполнении флейты и барабана: «Американские индейцы говорят, что Земля – это наша Мать. Вероятно, они правы. Мы, люди, делим планету со всеми представителями царства природы – от деревьев до птиц, от оленьих стад до китовых стай. Для всех нас Земля – дом родной».

На высоком гребне горы появляется крепкий, красивый молодой человек; он шагает по тропе, на фоне зубчатых заснеженных гор вдали, опираясь на дорожный посох, перекинув куртку через плечо – он приближается к камере. Внизу экрана появляются слова: «Эдди Кинглэнд, звезда телевизионного шоу «Возлюби соседа своего». Легкий ветерок играет волосами Эдди, который смотрит в камеру проникновенным взглядом и говорит: «Я посвящаю много времени делу охраны окружающей среды, наших бесценных природных ресурсов, поскольку – и это все мы должны понимать – мы и Земля либо будем жить вместе, либо умрем вместе, и судьба наших детей, их мир находятся сейчас в наших руках. Вот почему я счастлив оказать поддержку человеку, который служил вашему штату – и планете Земля – со всей заботой, уважением и дальновидностью. Хирам Слэйтер любит Землю, на которой он родился, и понимает, сколь многим он обязан ей. Если вам дорога планета Земля, отдайте свой голос за Хирама Слэйтера».

Смена кадра. Орел, распластавший крылья в пылающем закатном небе. Под ним появляются слова: «Хирам Слэйтер: заря нового дня разгорается». А ниже: «Оплачено Комитетом по переизбранию губернатора Слэйтера. Председатель Вилма Бентхофф».

На экране появляется эмблема Шестого канала, медленно проплывают слова «Окно в жизнь» под нежное, умиротворяющее пение рояля.

В кадре. Джон Баррет в домашней обстановке, в простой повседневной одежде он сидит в мягком кресле, подавшись вперед, и говорит кому-то, находящемуся за кадром: «Я часто чувствую особую внутреннюю связь с людьми, о которых мы рассказываем в репортажах, поскольку в любом событии участвуют реальные люди, и, когда наша камера входит в их мир, мы словно открываем окно, через которое можем разделить их чувства – их радость, боль или надежду... то есть все и вся, что делает нас людьми. Ни одно другое средство массовой информации не в состоянии достичь эффекта такой близости. – Он на мгновение задумывается, а потом улыбается пришедшей в голову мысли: – Понимаете, каждый вечер я вижу жизнь глазами новых людей, и... несомненно, вы тоже можете расширить свой взгляд на мир».

Изображение исчезает, по белому экрану медленно проплывают слова: «Новости Шестого канала. Мы с вами».

Маленький переносной телевизор стоял на верстаке, холодный, тихий и безжизненный, уставившись в пустоту мертвым глазом: ему было нечего сказать, нечего сообщить, и никто не смотрел его.

Но в мастерской все равно царила теплая и радостная атмосфера, когда Джон с Карлом принялись обшивать каркас маленькой шлюпки судовой фанерой. Они разговаривали за работой – иногда о важных делах, иногда о разных пустяках, часто смеялись, порой даже спорили, но они разговаривали и работали вместе все утро.

Вечером того же дня Джон сидел за своим компьютером в шумном отделе новостей, пытаясь довести до ума сценарий семичасового выпуска. Хотя некоторые сюжеты казались слишком многословными и растянутыми, Джон решил оставить все как есть: он не мог сосредоточиться на работе, не находил сил возиться со сценарием дальше. Он неотступно думал о Брюверах, о том, как там у них идут дела.