Зиновий Юрьев - Белое снадобье. Научно-фантастические роман и повесть (с иллюстрациями)

— С вашего разрешения, полисмен, я бы предпочел вести свою машину сам. Я не уверен, что вы привыкли к таким дорогим моделям.

Рафферти кивнул Доулу, и они оба сели на заднее сиденье. «Не знаю, как мой коллега, — подумал Доул, — но я действительно в таких машинах не ездил». В кузове пахло настоящей кожей и настоящими сигарами, а сиденье было как пух. «Живет же, подонок, — с ненавистью подумал Доул о толкаче… — А мы таскайся по этим паршивым улицам…» Он почувствовал, как в нем шевельнулось восхищение смелостью товарища. Шальной он, конечно, этот Рафферти, но отчаянный. Никто ведь с этим подонком Кресси не связывался, кто о себе думал.

Всю дорогу до участка они молчали. Здесь не было аудитории и не перед кем было ломать комедию и куражиться. Они понимали, что вцепились друг в друга мертвой хваткой, челюсти были сжаты и было не до лая. К тому же, как показалось Доулу, Кресси начал трусить Он не знал, откуда ожидать удара, и трусил. В конце концов, и он не был всемогущ и у него могли быть враги. Он имел около пятидесяти тысяч годового дохода и кое-кто мог посчитать, что лучше бы эти деньги шли ему. Кто знает, а может быть, этот идиот действует не один? Может быть, за ним кто-нибудь стоит? Не станет же нормальный полисмен проявлять такое дурацкое упорство? Нет, должно быть, все это чепуха. Суд же прошел как по маслу. И все-таки…

— Послушайте, Рафферти, — вдруг сказал Кресси, — вам еще не надоело?

Уже не полисмен, подумал Доул, а «Рафферти». Если так пойдет, скоро он обратится «мистер Рафферти». А может быть, Рафферти и не такой чокнутый, каким его все считают. Он не знал этого, и на душе у него стало неспокойно, потому что он всегда предпочитал иметь о людях и вещах суждения однозначные, четкие, простые.

— Что вы мне инкриминируете? — снова спросил Кресси, когда они наконец оказались в участке. У дежурного лейтенанта при виде Кресси лицо стало несчастное, и толкач быстро обретал обычную наглую самоуверенность.

— Незаконное хранение наркотиков, — сказал Рафферти и торжествующе посмотрел на Кресси.

Доул подумал, что первый раз видит у Рафферти такое спокойное и удовлетворенное выражение лица.

— Вы можете это доказать? — строго спросил лейтенант, и видно было, что надеялся он только на один ответ: нет.

— Да, — кивнул Рафферти. — Я прошу мистера Кресси открыть сейчас крышку багажника своей машины.

Лицо Кресси пошло пятнами. Он и так не отличался особой красотой и сейчас стал похож на пятнистую гиену. Он снова начал трусить, но старался держать нос кверху. Он пожал плечами.

— Пожалуйста.

Он вытащил из кармана ключи (брелок-то, похоже, золотой, подумал Доул), вставил один в замок багажника и повернул его. Крышка открылась, загорелась лампочка. Около запасного колеса лежал небольшой, но плотно набитый пластмассовый пакет.

— Что в этом пакете? — спросил Рафферти. Голос его утратил обычную раздраженность и звучал сейчас спокойно, почти ласково.

— Не знаю, — сказал Кресси. — Официально заявляю, что это провокация. Я вижу этот пакет первый раз в жизни. Я прошу, чтобы мне дали возможность немедленно связаться с моим адвокатом.

— Рафферти… — промямлил лейтенант и облизал вдруг пересохшие губы. — Вы… уверены? Мистер Кресси никогда раньше…

— А вы что хотите, сэр, чтобы он сразу во всем признался? Я прошу вскрыть пакет, составить протокол и оформить арест присутствующего здесь Уильяма Кресси.

Лейтенант посмотрел на него с ненавистью. Он даже пошевелил беззвучно губами, должно быть призывая все проклятия на голову упрямого полицейского. «Вот для чего он потащил меня за собой», — подумал Доул. Рафферти нужен свидетель. При нем и еще одном свидетеле дежурному офицеру деваться некуда. Ну, а если бы он не встретил меня? Тогда, надо думать, позвал бы другого дурачка. Хитер, хитер, собака… Доул почувствовал, как в нем подымается раздражение. Не посоветовался, не спросил согласия на участие в таком деле. Просто использовал. Как последнего дурака. Ну ладно, ты такой отчаянный, ты такой принципиальный, ты такой необыкновенный, но спроси же сначала товарища, хочет ли он, чтобы его использовали, как пешку. Да стоит ли опускаться до какого-то паршивого Доула, кому интересно, что он думает, что хочет.

Он взглянул на Рафферти и впервые заметил, что один глаз у того больше другого. Уголки губ у него неприятно подрагивали.

«Не мог взять Кресси атакой в лоб, ишь что придумал! И главное, не стеснялся меня, — уже с раздражением подумал Доул. — При мне прямо подбросил. Не сомневался во мне. Этот, мол, свой, все подтвердит. А почему? Почему я должен подтверждать? У них там свои счеты, а я при чем? Почему я должен покрывать провокацию? Сейчас, а потом еще и на суде. Пока в участке только один идиот — Рафферти. Скоро все будут знать, что их двое — Рафферти и Доул. Подонок он вообще, ежели как следует разобраться. Кресси, конечно, подонок, но провокацию зачем устраивать? Эдак до чего хочешь можно дойти…»

— Доул, — сказал лейтенант, и в голосе его прозвучала еле уловимая надежда, — вы присутствовали при аресте мистера Кресси?

— Нет, — сказал Доул, — Рафферти арестовал его в баре Коблера, а я в это время оставался на улице.

— Значит, — вздохнул лейтенант, — вы не присутствовали при самом аресте?

— Присутствовало восемнадцать человек. Вот их адреса, — сказал Рафферти и протянул лейтенанту листок бумаги.

Если бы каждое пожелание человека выполнялось, подумал Доул, то Рафферти сейчас лопнул бы или провалился под землю — столько ненависти было во взгляде лейтенанта.

— Разрешите, сэр, — вдруг сказал Доул и сам не узнал своего голоса.

Лейтенант быстро повернулся и посмотрел на него. Доул почувствовал, как у него пробежали по спине мурашки. Это у него случалось всегда, когда он играл в карты и ставка была высокая. И вместе с тем была разница. Он был твердо уверен сейчас, что выиграет. Что и сколько — не знал. Что выиграет — знал. А Рафферти — что ж, нечего устраивать провокации.

— Да, Доул?

— Я не присутствовал при аресте…

— Это вы уже сказали, — раздраженно заметил лейтенант.

— Я не присутствовал при аресте, — упрямо повторил Доул, он мог это позволить себе сейчас, — но, к сожалению, я видел другое. Я видел, как Рафферти открыл своим ключом багажник машины мистера Кресси и бросил туда что-то. В темноте я не разобрал, но похоже, что это был вот этот пакет.

В глазах лейтенанта проявлялось радостное изумление. Ему так хотелось, чтобы он не ослышался, что спросил:

— Вы это видели сами?

— Да, сэр, — твердо ответил Доул.

Кресси расправлял плечи и выкатывал грудь, словно кто-то невидимый надувал его. Он даже стал выше ростом. Он посмотрел на Доула, потом на Рафферти. Он пожал плечами и сказал: