Джо Фауст - Сущность зла

- Ну и кто же это сейчас докажет?

Вонн пожал плечами.

- Ты не знаешь законов Пятого Консула?

Молчание.

- Скоро узнаешь. Скоро ты сможешь познакомиться с ними поближе. Ты думаешь, случайно здесь располагается один из филиалов корпорации «Сущность»? Здесь люди расплачиваются внутренними органами за совершенные преступления. И здешние законы не знают пощады. Что ты трясешься?

- Герцог... он разрядил всю обойму в этого типа. Если бы он хотя бы остановился. Но он стрелял так, как будто решил распрощаться с ним навеки... Он стрелял даже в труп, который валялся у стены с дыркой в груди.

Мэй схватился за голову

- Черт! – отчаянно выкрикнул он. – Черт, черт, черт, – и попятился обратно в библиотеку.

- У того парня, оказывается, не было разрешения на ношение оружия, оправдывался Вонн, – а дел на него у легавых лежит на несколько томов. Но за злостное и предумышленное убийство, а также за превышение обороны и особую жестокость они загребли все-таки Герцога.

- Говоришь, целую обойму? – вдруг переспросил Мэй.

- Всю, как есть. Чтоб мне провалиться...

- Как думаешь? Эрик Диксон?

- Не исключено. Скорее всего, так оно и есть. И еще одно, Мэй. Я никогда не забуду улыбку на его лице, когда он стоял с дымящимся пистолетом. Это был не Герцог – такого Герцога я не знаю.

- Проклятье!

В этот момент скрипнула дверь, и из шкафа выкатился мистербоб. Вонн тут же попятился, пока не встретил стену.

- Что-то случилось, джеймсоджеймс?

- Вы помните об этой Б-форме, которой заразился Герцог?

- Да, хотя едва ли это является новостью для каждого члена экипажа...

- Вы можете разнюхать эту тварь внутри Герцога?

Арколианец задумался:

- Было бы интересно. Любопытный мог бы получиться эксперимент. Это могло бы объяснить некоторые аномальности в поведении мистергерцога, замеченные мной в последнее время.

- Значит, так, – сказал капитан, опершись руками о стол. Перво-наперво надо вытащить Герцога из каталажки, а потом посмотрим, чем нам сможет помочь мистербоб. Мы приведем его к этим живодерам – пусть сами расхлебывают то, что заварили.

- Если это вообще возможно, – пробурчал Вонн.

- Все равно, надо доставать его оттуда. Какой назначен выкуп?

Вонн обреченно пожал плечами:

- Я даже не запомнил, сумма какая-то сумасшедшая – в миллионах.

- Но сколько же миллионов?

- У меня уже пальцев столько не осталось, чтобы вам показать.

- Значит, не меньше пяти, – пробормотал Мэй. – Чек Барриса мог бы сейчас пригодиться... Но кто же знал? Кто же знал?

- Может быть, я могу, – вмешался мистербоб – чем-то помочь, помимо феромонной атаки?

- Использовать свое политическое влияние? – хмыкнул Вонн. – Неплохая идея. Он же посланник, Мэй.

Капитан покачал головой.

- Не хочу рисковать.

- Здесь нет никакого риска, – сказал мистербоб. – Все остальные здесь, лэйсилэйн, киллерджо, редбатлер и лейбранд, они посещали другие места, изучали то, что вы могли бы назвать высшим порядком вещей. А я – подумаешь, невелика потеря. Все собранные мной знания уже давно хранятся моей расой, так что можно рискнуть...

- Ценность жизни в нас самих, – сказал Мэй. – И вашей в том числе, мистербоб. Но не это беспокоит меня. Самое худшее – это огласка. Лишний шум только повредит нам. Я бы все же хотел отстоять наше право на вознаграждение. – Он ударил кулаком по столу со словами: – Ну зачем я передал этому Баррису все фиалы!

- Наверное, я не должен напоминать вам, – вздохнул Вонн, – но время не ждет.

- Знаю, – Мэй снова стукнул кулаком по столу. – Проклятье. Только этого сейчас не хватало. Именно сейчас, в такой момент.

- Капитан, – раздался в этот момент звонкий голос нового члена экипажа, – вы не могли бы сказать мне, где ЧАРЛЬЗ?

Все разом – Вонн, Мэй и мистербоб повернулись на этот голос как раз вовремя, чтобы подхватить Чич, падающую в обморок при виде одноглазого арколианца.

Память была здесь. Она была совсем рядом, и сейчас она была размером с комнату, в которой он проснулся. Знакомое чувство вырвало его из сна.

Подъем.

Эта армейская привычка вставать по команде выгоняла теперь из постели и через долгие годы по окончании службы. Мышцы твердели и наливались силой по команде, они требовали работы и подвига. Хорошо знакомое жжение в области живота, приятное тепло, от которого хорошо жить, и улыбка на лице. Знакомое чувство героизма.

Подъем.

Кто-то высокий и широкоплечий смотрел на него из глубины какого-то тумана: как будто он увидел смутные очертания гостя, стоявшего за стеклянной стеной. Великан благодарил его, а остальные сгрудились вокруг безжизненного тела. Знакомый голос снова произнес:

«Да, сэр, славно мы продырявили этого мерзавца».

Проснись же!

Герцог вскочил, наконец, и оглядел комнату, в которой находился. Тонкая подстилка толщиной в несколько миллиметров предохраняла его от каменного пола, который выстудил тело до костей. Обстановка была предельно спартанской, если можно так выразиться, и до боли знакомой. Он сразу вспомнил все, что случилось. Что ж, закономерный исход. И что дальше? Тюрьма.

- Ты прав, – произнес тот же голос. Затем раздался смех. – Хочешь сигарку? У тебя проблемы, парень. Большие проблемы.

- Пошел вон, – ответил Герцог, намеренно отворачиваясь.

Смех стал еще громче и навязчивей.

- Теперь ничего не поделаешь. Придется с этим жить.

- Это ты убил его.

- Да ну? Я что-то даже не помню, о чем ты говоришь, – издевался голос. – Ладно скромничать. На твоем месте я давно бы свыкся с мыслью об этом. Хватит ломаться, как девочка. Можно подумать, ты ни разу в жизни не убивал и не крал. Как бы ты тогда занимался бизнесом?

- Я ничего не помню. Это все твоих рук дело.

- Ну да, конечно. Объяснишь это тюремному психиатру. Только на твоем месте я бы гордился тем, что замочил подлеца и спас жизнь двум близким людям.

- «На моем месте»! Ты и так все время оказываешься на моем месте, в самый неудачный момент. У меня жизнь кувырком из-за тебя.

- Так она давно у тебя кувырком. Ты же неудачник.

- Оставь меня в покое.

- Не могу. Сначала я должен тебе показать кое-что.

- Я не хочу видеть этого, Эрик. Я уже достаточно насмотрелся.

- В самом деле, ты так в этом уверен?

Герцог оглянулся на голос, но увидел перед собой лишь голые стены камеры.

- Я уверен. Ты, конечно, был героем и совершил немало подвигов, но по жизни ты был несчастным человеком. Так что еще неизвестно, кого из нас можно назвать неудачником.

- Ну, ты не настолько хорошо меня знаешь.

- Зато по твоим поступкам можно судить о многом. Ты никому не принес счастья в жизни, Эрик. Даже своим женщинам.

Камера с отбитой штукатуркой, лужи на каменном полу, трещины в потолке и одна-единственная лампочка в самом центре. Вдруг он почувствовал чужое дыхание, совсем рядом. Повернув олову, он увидел женские глаза и лицо, обрамленное челкой. Короткая стрижка выдавала в ней военнослужащую военно-космических войск. Она положила ладонь ему на грудь. Другая комната, другая кровать.