Джо Фауст - Сущность зла

Внезапно воспоминания вспыхнули, как фосфор:

- Ты не Лей Бранд, – сказал он женщине.

Он безошибочно опознал: она не блондинка. По корням волос можно было определить, что они крашеные.

Женщина потянула на себя простыни, прикрывая грудь. Она усмехнулась:

- Беринговы Врата на расстоянии пятнадцати световых месяцев отсюда. Эрик приезжает раз в год. – Она отбросила челку со лба. – Это он придумал: сделать проститутку копией своей фронтовой подруги. Я бы хотела, чтобы он любил меня такой, как я есть, потому что, кажется, я могла бы помочь ему.

- Мне пора, – сказал Герцог.

- Куда так торопишься? Боишься, что нагрянет Эрик?

- У меня смутное предчувствие.

Женщина сложила руки на груди, освобождая объятья.

- Знаю, – сказала она. – Подожди здесь. Скоро появится Томас Фортунадо, и, если захочешь, я покажу тебе то, что я показывала Эрику, и то, о чем не знает Лей.

Герцог повернулся к ней спиной и уставился в разорванные взлохмаченные обои на стене.

- В чем дело, дорогуша? – спросила она.

- Не называй меня так, слышишь?

Она обняла его плечи и поцеловала в спину.

- Как скажешь.

Герцог зажмурился, пытаясь сопротивляться охватившему его чувству. Когда он открыл глаза, то опять оказался в камере.

- И что ты этим пытался доказать? Мне не нужны откровения какой-то шлюхи...

- Она не шлюха! – резануло в ушах. – Я никогда не платил ей.

- Слушай, ступай вон из моей жизни. Дай поспать спокойно. Мне больше неинтересны твои воспоминания.

Но голос был настойчив. Он нашептывал:

- И ты не хочешь узнать, что случилось с беднягой Фортунадо, который не знал себе равных в бою, который сбил столько истребителей, что ими можно вымостить целую планету? Неужели ты не хочешь увидеть последний час человека, презиравшего смерть и так часто смотревшего ей в лицо, что она уже по привычке отворачивалась, как вдруг...

- Ну, что еще?

- Вдруг однажды она его не узнала. И это был несчастливый день для Счастливчика Фортунадо.

- Все. Спокойной ночи. – Герцог закрыл глаза и пристроился на подстилке.

- Жаль, – вздохнул голос. – Тебе бы стоило посмотреть на него в ту последнюю ночь. Ведь кто знает, что ожидает тебя самого. Он один из немногих курсантов, оставшихся от той группы на Нарофельде. Когда объявили о прекращении огня, он, как и я, вернулся к мирной жизни после Альянса.

Старина Томас, он так радовался тогда... Вышибая дверь ногой, он зашел в комнату Рей, чтобы рассказать мне новости. В каждой руке по бутылке, в обнимку с красоткой. На усах коричневая пивная пена...

- Все. Конец, Эрик, – сказал он. – Объявлено официальное прекращение огня. Мы остановили этих вонючих инопланетян.

Герцог проснулся и сел – что-то внезапно кольнуло в области живота. Странное чувство. Казалось, его заставляют делать то, что он не собирался делать.

- Мы вытеснили инопланетян. Почему бы вам с Рей не присоединиться к нам с Мадлен для небольшой совместной оргии по случаю такого роскошного праздника?

Он махнул рукой боевому товарищу:

- Убирайся отсюда, старый пьянчуга.

- Я пьян? – удивился Фортунадо. – Ты еще не видел, каким я бываю пьяным – но сегодня увидишь обязательно. Я хочу запомнить этот вечер навсегда.

И он удалился по гостиничному коридору в обнимку с Мадлен, распевая походную песню.

Конечно, когда-то все должно было этим кончиться. Беринговы Врата стали последним аккордом – дальше было идти просто некуда. Дальше мог быть только тотальный геноцид одной мыслящей расы – или другой. Это уж кому повезет. Человечество заплатило страшной ценой за войну с этими бесформенными тварями – арколианцами.

И вот девять месяцев спустя, случилось нечто странное. Одинокий транспортный корабль арколианцев, болтавшийся вдоль границ в районе системы Дарнисса, был окружен стаей легких крейсеров. Транспорт сдался без единого выстрела и безропотно позволил высадиться абордажной команде. Тогда они впервые столкнулись наяву с арколианцем: эта встреча оправдала все дурные предчувствия. Такого и в страшном сне не приснится. Существо стояло на вертикальной оси, имело две руки с двумя разнонаправленными пальцами на каждой и маленькую головку, непонятно как крепившуюся на груди, отчего существо казалось слегка горбатым. Под самой головой в центре грудины располагался коммуникативный орган – такой же, как и у остальных четырех видов арколианцев, с которыми они сражались. А через некоторое время они столкнулись с арколианцами Е-формы.

Существа были взяты в плен для изучения. Пленники оказались существами на удивление мирными и не пытались использовать своих способностей испускать любые запахи против захватчиков. Сначала все решили, что они просто не могут пользоваться своими органами.

Однако скоро оказалось, что это преждевременное заключение, но к тому времени было сделано еще одно потрясающее открытие. Адмирал Юджин Студебейкер решил посетить лабораторию, в которой проводились эксперименты над арколианцами. Командующий фронтом, можно сказать, глава всего театра военных действий, посетил ее с группой журналистов и представителей СМИ с намерением лично продемонстрировать, что «все человечество совместными усилиями, военными и гражданскими, творческими и научными, работает над задачей погашения этого злосчастного межрасового конфликта». – И в самом патетическом месте своей речи в голове одного арколианца открылась щель, и это существо произвело шум, который можно было однозначно трактовать как ответную речь.

Оно сказало: «студебейкер, нашим расам нужен мир».

Когда первое потрясение спало, был вынесен вердикт, что все время, пока люди изучали арколианцев, те не менее пристально изучали людей, и даже освоили их речь и манеры поведения. Конечно, арколианцы могли хитрить, используя в своих целях феромонные атаки даже в мирное время при подписании договоров, так что скоро родилась поговорка: «если вы мне не верите, приведите собак», – прочно вошедшая в обиход. Но как бы там ни было, война кончилась, и человечество вознамерилось дружить с существами, которых раньше могло видеть только в кошмарных снах.

В этот момент тонкие фанерные стены затряслись, и послышался шум из коридора. Двойник Лей Бранд с криком вскочила из постели и набросила на себя простыню. Он вскочил на миг раньше ее, схватил свою летную куртку и брюки из дешевого гостиничного шкафа и пистолет с одной из выдвижных полок. Наскоро набросив одежду и не застегиваясь, он подбежал на цыпочках к двери в коридор. Раздался вой, который быстро перешел в приглушенные рыдания. Какой-то смуглолицый коренастый коротышка выволакивал безумно рыдавшую, взлохмаченную Мадлен из комнаты Фортунадо. Увидев его, она пала на колени и зарыдала: