Марина Дяченко - Рассказы

И к этому-то человеку пришла Вирлена.

В доме колдуна пахло травами; сам хозяин сидел у очага, где, несмотря на жаркое лето, вовсю горел огонь. На коленях у него дремала, свернувшись, толстая змея.

– Нечасто встречаю таких гостей! – сказал колдун с усмешкой. – Ты мне не нужна – стало быть, я тебе нужен? Говори, зачем пришла!

И, когда девушка рассказала о своем горе, покачал головой:

– Неужели ты так его любишь?

– Ах, – сказала Вирлена, – я готова все, все отдать, чтобы Кирияшик вернулся домой!

– Все? – и колдун рассмеялся, и стал еще отвратительнее, и мороз пробрал Вирлену до костей.

– Я выполню твою просьбу, – сказал колдун, – но с тебя потребуется плата. Ты придешь ко мне сегодня на закате, а уйдешь на рассвете!

Земля закачалась у Вирлены под ногами, и черная пелена закрыла от нее мир.

– Нет, – прошептала она, дрожа, – эта плата мне не под силу!

Вновь рассмеялся колдун:

– А коли так – жди своего дружка двадцать лет!

Змея, напуганная его смехом, соскользнула с колен его и, сплетаясь кольцами, скрылась под лавкой.

И Вирлена, шатаясь, пошла домой.

Но не отошла она и десяти шагов от колдунова порога, как в сплетениях веток, в буйстве трав, в ряби, набегающей на поверхность озера, привиделся ей Кирияшик – веселый, нежный, добрый друг ее, оторванный от родного дома, навек лишенный счастья…

Вирлена оглянулась – колдун стоял на пороге, привалившись к косяку страшный, отвратительный, со спутанными черными патлами, с огромным крючковатым носом, с горящими, как уголья, глазами… Он смотрел на нее, и взгляд этот пронизывал Вирлену насквозь.

Тогда она разрыдалась:

– Сжальтесь надо мной! Попросите чего-нибудь другого…

Но ответствовал колдун:

– Ничего другого ты мне дать не можешь. Или плати мою цену – или забудь о дружке!

И сказала Вирлена, вцепившись в золотые косы:

– Будьте прокляты! Я приду.

Весь день она дрожала, как в лихорадке; весь день она мечтала, чтобы мать, догадавшись обо всем, заперла ее на ночь. Но у матери хватало своих забот и своего горя; вечером, на закате, Вирлена соврала ей что-то и отправилась в дом за озером.

Ноги ее не желали идти – тряслись и подгибались. Шепча имя Кирияшика, вспоминая его лицо, она видела перед собой только безобразную ухмылку колдуна; несколько раз она поворачивала назад – и снова, овладев собой, продолжала свой тягостный, мучительный путь. Роскошные волосы растрепались и спутались, нежные губы вспухли, терзаемые белыми зубами, и в страхе дрожала высокая грудь… Но вот и дом ее мучителя, и сам он стоит на крыльце – черный, морщинистый, с лицом хищной птицы:

– Пришла-таки? Будет тебе Кирияшик…

Ни жива ни мертва, переступила она порог, и дверь сама собой закрылась за ее спиной, и колдун, усмехаясь, медленно потянул за шелковую кисточку ее красного пояска.

…На рассвете она шла обратно, и не видела, куда идет. Кирияшик, шептал ей в ухо чей-то вкрадчивый голос, – Кирияшик… Но больно и мучительно ей было это имя – потому что не знала она, как сможет смотреть любимому в глаза.

Вот и околица; вот и трехглавая осина у дороги. Вирлена сама не знала, зачем остановилась; бездумно глядела она прямо перед собой, и где-то на краю ее сознания колыхались тяжелые ветки…

Потом она подошла к осине и повесилась на собственных косах.

Юноша замолк, и снова стало тихо. Прерывисто вздохнул седоусый и стал укладываться, и вслед за ним хотел ложиться юноша – тогда тот, что все время молчал, выпустил наконец изо рта свою погасшую трубку:

– Скоро рассвет… Но и я не могу не рассказать вам своей Истории.

– Ты – расскажешь? – юноша, кажется, удивился сверх меры. – Я-то думал, что ты рта не раскроешь лишний раз!

Седоусый тоже не мог скрыть удивления:

– Разве ты умеешь рассказывать Истории?

Обладатель трубки усмехнулся, покусывая мундштук:

– Может быть, вы устали и вам неинтересно слушать?

– Нет, нет! – воскликнул юноша, по-видимому, заинтригованный. Говори!

– Говори, – со вздохом поддержал его седоусый.

И обладатель трубки неторопливо начал свой рассказ.

В одном селе жила девушка по имени Вирлена, невиданной красы. Был у нее жених, шестнадцатилетний юноша по имени Кирияш. Нареченные нежно любили друг друга, и не за горами была их свадьба, но до той поры оба пребывали в почти детской невинности.

Но свадьба сорвалась – объявили рекрутский набор, и Кирияшик, четвертый сын в небогатой семье, никак не мог избежать призыва.

Оба семейства страшно горевали; свет померк для Вирлены, и в самый ясный день она не видела солнца. Вот новобранцы ушли, ведомые жестокими офицерами с хлыстами у пояса; вот стихли топот и лошадиное ржание, и пыль осела на дороге, и село вернулось к своим делам – но Вирлена не могла смириться с потерей.

Ранним утром отправилась она за озеро, где на опушке жил могучий и страшный колдун.

Имени его никто не знал – боялись и поминать, чтоб лиха не накликать. Прислуживали ему нетопыри да хищные птицы, а еще поговаривали, что в полнолуние он доит молоко из воткнутого в стену ножа, и этим молоком поит огромную, в два человеческих роста гадюку… Он знался с мертвецами на кладбище, поднимался в небо на одном совином перышке, знал все заговоры и заклинания, и много, ох как много темных, недобрых дел приписывала ему молва…

И к этому-то человеку и пришла Вирлена.

Дом стоял на отшибе, дороги к нему поросли крапивой; Вирлена изжалила босые ноги, пробираясь к калитке. Колдун оказался дома – на столе перед ним лежали книга и человеческий череп.

Мороз продрал по коже девушки, но она не испугалась и твердо ответила на вопрос, зачем пришла.

– А, – засмеялся колдун, – любовь… Что ж, коли любишь, готова ли заплатить?

– Готова! – воскликнула Вирлена, в душе которой проснулась надежда.

Еще громче засмеялся колдун:

– Хорошо… Получишь своего Кирияшика хоть завтра, только на закате придешь ко мне… а уйдешь на рассвете!

Ужас охватил Вирлену. Хотела она бежать… но не смогла, потому что вспомнился ей Кирияшик.

– Будьте прокляты, – прошептала она сквозь слезы, – приду…

И она пришла.

Путь ее был долог и тягостен; мучимая стыдом и страхом, она совсем уж решила возвращаться назад – но привиделся ей Кирияшик, умирающий на поле боя, и стиснула она зубы, и снова продолжала свой путь.

Колдун уже ждал ее:

– Пришла-таки? Ну, будет все по-твоему…

И дверь, тяжелая дверь затворилась за ее спиной – сама, без шороха, без звука. В полутемной комнате стояли друг против друга двое заплаканная, дрожащая девушка и отвратительный, безжалостный колдун.

Вирлена горбилась, обхватив себя, будто пытаясь защититься; огромная, горячая рука тяжело опустилась ей на плечо. По телу девушки пробежала судорога; вторая рука накрыла другое плечо. Медленным, исполненным власти движением колдун провел ладонями по трепещущим рукавам вышитой сорочки – и руки девушки безвольно упали вдоль тела.