Песах Амнуэль - Право на возвращение

- Пресса вся в Сдероте, там сейчас премьер-министр встречается с жителями. Вы в курсе, что палестинцы каждый день выпускают по городу две-три ракеты? Вчера "кассам" попал в детский сад, убил ребенка, вот люди и бунтуют...

Он не закончил, потому что судья, маленькая сухонькая женщина в строгом и очень ей идущем деловом костюме, поднялась и провозгласила довольно тихим голосом, не утруждая себя необходимостью донести свои слова до всех, сидевших в зале, - имеющий уши да услышит:

- Обвинение против Михаэля Гинзбурга в убийстве, решается вопрос о возможности изменения меры пресечения.

В первую секунду Карпухин с удивлением подумал: неужели я все понимаю? Как это возможно? Он сразу пришел в себя: слова судьи ему переводил Анисимов, а сидевшая позади Руфь вытянула шею, чтобы тоже слышать перевод.

- Ага, - сказал Карпухин, давая понять, что врубился и будет слушать внимательно.

- По делу, - продолжала судья, - появились дополнительные материалы полицейского следствия. Прошу изложить.

Встал Берман и поднялся на кафедру, стоявшую напротив судейского стола. Следователь положил перед собой пухлую папку и принялся искать в ней какую-то запись. Не нашел, достал из кармана футляр с очками, раскрыл, медленно водрузил очки на нос и начал процедуру поиска с начала. Судья терпеливо ждала, ничем не показывая своего недовольства.

- О"кей, - сказал офицер и стал читать - монотонно, будто поэт свою новую поэму, так что Анисимов успевал не только переводить, но кратко комментировать сказанное:

- По согласованию со следственным отделом частный детектив Ноам Мейер, лицензия номер... провел расследование... ну, это он излагает, какую стену осматривал Ноам... обнаружены два пулевых отверстия и две пули, которые были извлечены и представлены на экспертизу... хорош гусь, его послушать, так он сам и поручил Ноаму эти пули отыскать, да... Была назначена баллистическая экспертиза, которую провели эксперты-баллистики Игаль Агерти и Гай Формер.

Судья прервала следователя коротким предложением, и Берман поспешно закрыл свою папку.

- Что? - поразился Карпухин. - Все?

- Она хочет, чтобы эксперты сами доложили, - пояснил Анисимов. - Вон тот, высокий, - майор Агерти, лучший специалист по баллистике в полицейском управлении. Действительно, лучший, это я могу подтвердить, потому что...

Анисимов не закончил фразу - лучший баллистик, выйдя к свидетельской кафедре, начал говорить быстро, эмоционально, размахивая руками и не обращая внимания на судью, которая время от времени пыталась вставить то ли вопрос, то ли замечание.

- Мы с коллегой отождествили пули, как отстрелянные из пистолета системы "беретта", калибр девять миллиметров, - запинаясь и не успевая, переводил Анисимов. - В нашем распоряжении... В общем, они сравнили эти пули с двумя, которые были извлечены из тела убитого. Это разные пули. То есть, в смысле, стреляли из разных пистолетов. Трудно сказать, когда пули попали в стену школы. Это могло быть и тогда, когда был убит Кахалани. А может, раньше.

- Раньше? - переспросил Карпухин. - Почему раньше?

- Они провели эксперимент... - бубнил Анисимов, - отстреляли семь патронов из пистолета, который проходит по делу, как "орудие убийства", ну, это пистолет Гинзбурга... Определенно можно сказать... именно из этого пистолета были выпущены пули, обнаруженные... В общем, получается, что Гинзбург не попал ни разу - обе пули всадил в стену школы.

- Ни хрена... - начал Карпухин и замолчал. Судья никак не выдала своего отношения к информации, разве только приподняла руку с карандашом и изобразила им какой-то знак в воздухе.

- Это те самые пули... Совпадают царапины, еще что-то, я не понял... Вот. А потом мы... они, то есть... исследовали пули, извлеченные из тела убитого... эти пули совершенно определенно не были выпущены из пистолета, который проходит по делу как "орудие убийства"... не совпадают нарезки, царапины, что-то еще, я эти специальные термины не понимаю...

Эксперт закончил тараторить, будто об стену ударился - говорил-говорил и вдруг: стоп. Судья задала вопрос, который Анисимов и переводить не стал, получила быстрый и, видимо, удовлетворительный ответ, после чего Агерти был отпущен. Гинзбург сидел в полном ошеломлении, вообще, как показалось Карпухину, не понимая, на каком он свете.

- Если стрелял не Гинзбург, то кто же, черт побери? - воскликнула судья, и Карпухин удивился, как может официальное лицо так странно выражаться во время процесса. Он, впрочем, сразу понял, что слова эти произнесла не судья, а сидевший рядом Анисимов - перевод для Карпухина успел так слиться с артикуляцией судьи Ализы Амитай, что голос дипломата воспринимался, будто исходивший совсем из другого места, другого пространства... может, из другого мира?

На свидетельскую кафедру поднялся Мейер, и обстановка в зале сразу изменилась. Карпухин не мог сказать, что именно произошло, но его личное ощущение было таким, будто сам воздух более благожелателен к Гинзбургу - стало легче дышать. Странно...

- А это он мне утром рассказывал, - проговорил Анисимов, - но не успел до конца. Ну, сейчас он пока личные данные излагает, вот, видите, предъявляет лицензию, а сейчас судья спрашивает, действовал ли он по согласованию с полицией, это очень важно, поскольку по лицензии у него нет права на самостоятельные расследования уголовных преступлений, а определенные поручения полицейских следователей он выполнять может... Так, с формальностями закончили... Сейчас будет самое... Как здесь говорят: пицуц.

- Взрыв, - механически перевел Карпухин. Он уже много раз слышал это слово - и по телевидению, и от Розы, обожавшей обо всем более или менее неожиданном в ее жизни говорить, закатывая глаза: "О, это был такой пицуц!".

- Вот, - продолжал тем временем комментировать Анисимов, - Ноам показывает фотографии школьной стены, из которой он извлек пули, а теперь... да, теперь говорит о том, что обнаружил место, откуда были произведены выстрелы, которые... Смотрите! Впрочем, смотреть смысла нет, все равно отсюда не видно... Судья просит прокомментировать... нет, не Мейера, а Бермана... Он говорит, что это за школьным забором, там полянка такая, трава растет... А Ноам добавляет, что поэтому удалось легко идентифицировать место, где стоял человек, там стебли поломаны и прижаты к земле. Человек пришел со стороны улицы Шенкар, шел вдоль забора в сторону ворот, но не дошел, остановился и стоял некоторое время, так считает Ноам, а Берман... ну, Берман вроде тоже с этим согласен... А сейчас следователь передает судье найденную на этом месте гильзу... Вообще-то нашел ее Ноам, но передал полиции... Сейчас судья опять вызывает эксперта по баллистике...

На свидетельском месте стало тесно - Мейер уходить не собирался, рядом встал следователь Берман, да еще Агерти к ним присоединился, и все трое стояли плечом к плечу, Карпухин видел только затылки, не очень понимал даже, кто именно из троих давал показания, Анисимов тоже разбирал не каждое слово, но смысл, в общем, был ясен, и Карпухин перевел взгляд на лицо судьи, госпожи Ализы Амитай - сосредоточенное, вроде бы бесстрастное, но что-то было в нем, некая игра мыслей, это было видно по глазам.