Александр Лесной - Кромсая Защиту

В кармане брюк у меня лежала крохотная коробочка из ювелирного магазина подарок на годовщину. Мы прожили целый год и за это время ни разу не поругались, знакомые и друзья смотрели на нас с потаённой завистью. У нас всё было хорошо и я и она были слишком тактичными, и мы слишком сильно любили друг друга, для того чтобы сориться по пустякам… мы никогда не сорились. Всё было так прекрасно — мир был для меня ярким и необычным, когда она находилась рядом. Она сияла от избытка чувств, а я блестел в ответ…

Удар был силён… Он лучом лазерного рентгена вспорол мозг и выжег все мысли, коробочка с платиновым колечком внутри выпала из ладони, цветы рассыпались мёртвыми бабочками по ковру, смотрясь контрастными белыми кляксами на тёмном фоне — Наташа в больнице…

Маленький спортивный скутер вылетел на проезжую часть внезапно — что-то случилось с рулевым управлением… Водитель бензовоза попытался вывернуть руль вместо того чтобы нажать на тормоз и это оказалось фатальной ошибкой… Девять человек погибло, четверо раненых, одна женщина в критическом состоянии — взрыв воспламенённого топлива был виден издалека…

Всё остальное происходило как будто не со мной — я не плакал, не крушил в ярости мебель в квартире, а просто опустился на пол и не знал что делать… Наталья пострадала в этой аварии сильно. По сути от неё осталась только верхняя часть тела… Как долго доктора сумеют держать её на этом свете — одному Богу известно… но явно не очень долго…

Затем в мою голову пришло решение — кри-сон.

Все деньги с нашего счёта ушли на сверхскоростную доставку тела в Токио и оплату двух месячного крио-сна. Затем были остервенелые поиски высокооплачиваемой работы, я потерял на этом почти месяц и вдруг, как снег на голову, в моей жизни появился Марат. Человек решающий почти все мои проблемы. Он предложил «грязную» работу, за которую был намерен хорошо заплатить… и я согласился.

С тех пор минуло почти два года, два отвратительных года без Наташки. Как же я устал просыпаться в одиночестве, устал не видеть её милой улыбки, скучать без двух ярких звёздочек с пляшущими чёртиками в зрачках… Но скоро всё изменится, абсолютно всё — хвала Всевышнему, что я накопил почти всю сумму. Деньги у Марата и за их целостность я могу не волноваться. Ещё пару месяцев и мы снова будем вместе…

Марат всегда удивлялся — зачем мне тратить такую сумму на женщину. Собственно говоря Наталья даже не была моей законной женой — обычный гражданский брак… Марату было непостижимо и недоступно — любить. Он не верил что можно быть преданным и верным целых два года, не верил он и в то что в разлуке чувства только крепнут. Ему всё это казалось глупостью… А мне его просто жаль — он ущербный человек, с атрофированными эмоциями, и мёртвыми чувствами…

К чёрту их всех! Марата с его эмоциональным тупиком, Санса с его загадками…

Я чувствовал себя не просто хорошо, а очень хорошо! Утро этого дня было прекрасным — солнышко ярко светит, мысли о Сансе позабылись. Группа дело сделала, а это главное. Нужно звякнуть Марату и сообщить что всё здорово! Тенью мелькнули нехорошие мысли по поводу Наташки, но к ним я уже привык — ложусь и просыпаюсь каждое утро только с одной мыслью об оставшихся деньгах — всего сто двадцать тысяч и всё, наконец, мучительная разлука придёт к финалу… Образ Натальи сверкнул и я вернулся к реальности — нужно звонить Марату. Сто двадцать тысяч по сравнению с тем что мне было нужно в начале, это мелочь… Внезапно ко мне пришла одна идея — а не одолжить ли мне остаток у Марата, в принципе, для него это и не деньги вовсе. Может и вправду не откажет?

За последнее дельце наш "хомо спонсерус" — Марат то бишь, обещал богатое вознаграждение. Так что следует ему напомнить, пока он этого не запамятовал.

Привычно настучав на телефонной трубке номер своего работодателя, и подождав пару секунд, я услышал знакомый голос, и даже удивился, что трубку взяла не очередная пассия — в народе именуемя "секретарь на дому" (их у Марата как блох на собаке, и все разные и всех он мне представляет как приходящих. Действительно, на ночь они уходят. Правда, не всегда. Обычно раза три в неделю остаются, благо их босс — и мой босс, к счастью, временный — платит очень хорошие сверхурочные плюс премии за выполнение «несекретарской» работы). К телефону подошёл сам Марат, со своим слегка гнусавым голосом:

— Аллё.

— Здравствуйте, господин Кожевников…

— Лёха, ты что ли? — По голосу чувствовалось, что Марат в добром расположении духа, эт хорошо.

— Так точно, Ваше сиятельство! Как здоровье?

— Какой я тебе сиятельство, старик?! У меня то всё в ажуре. Ты давай лучше рассказывай, как у тебя дела. А то Сашка говорит что в последний раз когда тебя видел ты выглядел как вяленый кактус. Сейчас то выздоровел?

— Ага.

— Рад это слышать.

— У тебя то, как бизнес продвигается?

— Ничего, потихоньку… Танк мне тут рассказал про твои приключения…так я на тебя не в обиде, что ты со своими пацанами работу не выполнил — бог с этими досье. Более того, тебе хочу премию за героизм выплатить.

Опа! Это было кстати! Премия это всегда хорошо, люблю премии. Но всё же надо его ввести в курс дела насчёт последней операции:

— Благодарю, за вознаграждение… Марат, я вот чего тебе звоню — дельце твоё последнее ребята обстряпали как нужно. Так что ждём…

— О чём речь! Всё получите — за хорошую работу я хорошо плачу! Ты же меня знаешь!

— Да, Марат, спасибо тебе огромное. Я ведь как раз насчет денег. Мне же, вроде, совсем немного накопить осталось…ну, до той суммы…да еще очередной взнос в клинику платить скоро…ты мне денег не одолжишь?

— Да конечно, там тебе тысяч сто ведь надо? Мало, то есть, — Марат хихикнул. — Приезжай завтра, получишь все что надо — мне сегодня вечером кассу привезут, ну ты короче понял — мне одному их не пропить… Заберешь титановый чемоданчик с бабками, а то чё мне с ним делать то?

Это была шутка. Мы дружно посмеялись. Марат был не простым «авторитетом», он был держателем общака и все деньги с прибрежного городка под названием Владивосток стекались к нему… Раз в две недели к его дому подъезжал бронированный фургон и в дом заносили кейс битком набитый крупными купюрами. Деньги обычно хранились в особняке всего нескольких часов, реже сутки а затем рассасывались по каналам Марата для «стирки». Схема эта была мне смутно ясна, но какая мне разница — моё дело маленткое…

— Вот спасибо, Марат, я тебе потом все отработаю хоть в трехкратном размере…

— Да забей на это, я тебе эти деньги так отдаю. И никаких «но», понял? Все, завтра с утреца звякни эдак, в часов в десять — договоримся о встрече. Ну, бывай!