Элизабет Тюдор - Интеллигент-убийца

Джекобсон был настолько поражен услышанным, что вынужден был присесть. Он не сразу обрел дар речи.

-- Я думал, что мои знания принесут пользу обществу, полагал, что могу помочь этим несчастным женщинам, лишенным нормальной жизни. Но, похоже, что добро в этом мире никому не нужно, - огорченно произнес Артур, поникнув плечами. - Если я в чем-нибудь и повинен, инспектор, то только лишь в благонамеренности.

-- Так значит, вы не признаете свою вину? Вы настаиваете на том, что не убивали Мэри Энн Николс?

-- Я в глаза не видел ее.

-- Где вы были в ночь с 30 на 31 августа?

-- Я был у своего кузена Ричарда Синклера, вы можете проверить.

-- Еще кто-нибудь может подтвердить ваше пребывание там?

-- Его слуга.

-- Этого недостаточно. То, что вы гостили у кузена, еще не значит, что во время убийства пребывали там же. И потому я вынужден задержать вас по подозрению в убийстве.

-- Дело ваше, инспектор Рейд, но вы совершаете большую ошибку. Вы арестовываете невинного, в то время как настоящий преступник разгуливает по городу, подыскивая себе очередную жертву.

-- Мистер Джекобсон, предоставьте мне решать это. Пока что вы будете под домашним арестом. Но если наши подозрения подтвердятся, вас ждут суд и вердикт присяжных.

Артура отвезли домой. Обыск уже закончился, и в квартире царил страшный беспорядок. Слугу мистера Джекобсона выпроводили, и с арестованным остался сержант Томсон.

Кавардак в его кабинете сильно расстроил ученого. Все его бумаги были перерыты, пропали кое-какие рукописи, а главное - исчез его личный дневник. Больше всего Джекобсона огорчило исчезновение бесценных манускриптов на сензаре. Остались только кое-какие наброски перевода.

Артур с болью в сердце подбирал бумаги с пола и думал, каким образом выбраться из этой ситуации. В жизни для него не было ничего ужаснее считаться виновным, в то время как он всегда стремился быть честным, справедливым и благодетельным. Чувство обиды душило его, но он искренне верил, что все происходящее с ним лишь один неприятный период жизни. Скоро все прояснится, и он сможет вернуться к прежнему образу жизни.

Ожидания Артура были недолгими. Спустя неделю в Лондоне произошло еще одно убийство. На сей раз жертвой стала сорокасемилетняя Энни Чепмен, убитая на Хэнбури-стрит 29. Экспертиза установила, что раны были нанесены не штырем и не кинжалом, а медицинским инструментом, используемым в хирургии. Тело Энни Чепмен было изуродовано, однако сделано это было с анатомическими знаниями, из чего следствие заключило, что убийца являлся хирургом.

До самых похорон Энни Чепмен Артура Джекобсона все так же держали под домашним арестом. Ему воспрещалось принимать посетителей, писать кому-нибудь письма и даже читать газеты. Домашнее заключение стало для ученого настоящим испытанием. Единственным утешением для него были перьевая ручка, бумага и череда хаотичных мыслей, рождающихся в изнуренном от одиночества разуме.

"Трагедия человеческой жизни, - писал Джекобсон , - заключается не в безызв е стности или безденежье, а в великом одиночестве души. Сколько бы у нас ни было друзей и родственников, каким активным деятелем мы ни были бы в политике и к а кое высокое положение ни занимали бы в обществе - все это приходящие и уход я щие блага. Единственная аксиома жизни - это пустота, всеобъемлющая, невоспо л нимая и страшная пустота в нашей душе. И сколько бы мы ни искали утешений, н а слаждений и зе м ных благ, ничто на этом свете не принесет удовлетворения нашей душе... Возможно, мы рождаемся для поисков, вероятно, и умираем для того, чт о бы продолжить пои с ки... "

На исходе дня, 14 сентября, к Артуру Джекобсону приехал инспектор Рейд. Вид у него был виноватый. Он не стал распространяться о новом убийстве. Только принес свои извинения и сообщил, что освобождает Артура от домашнего ареста.

-- Что повлияло на ваше решение, инспектор?

-- Полагаю, вы все узнаете из газет, мистер Джекобсон. Сказать вам что-то конкретное я не вправе.

-- Что стало с манускриптами, которые я переводил? Надеюсь, их вернут?

-- Я распоряжусь об этом.

Инспектор сдержал свое слово, и вскоре все, что полицейские унесли из дома Джекобсона, было возвращено владельцу. Больше всего Артур обрадовался, обнаружив среди вещей свой личный дневник. Он заметно потрепался, было очевидно, что его не раз перечитывали. Артур, конечно же, поначалу рассердился, но потом успокоился, подумав, что дневник его могли бы и вовсе не вернуть.

Вскоре жизнь Джекобсона вернулась в прежнюю колею. Он стал посещать свой излюбленный кафетерий, общаться с приятелями, словом, вести тот активный образ жизни, к которому привык. Однако ж приподнятый дух в ученом не долго присутствовал. Его постигло очередное разочарование, когда он нашел газеты об убийстве Энни Чепмен. Только теперь он понял, почему ему вернули свободу. Подозрения в его причастности к смерти Мэри Энн Николс и других женщин отпали, когда произошло очередное убийство. Его спасла чья-то погубленная жизнь.

Информации об убийце Энни Чепмен было не так много, но Джекобсон усмотрел в убийстве Николс и Чепмен единый почерк убийцы. Только эти два преступления были сделаны профессионалом-анатомом. В отличие от других убийств, здесь отсутствовал акт изнасилования, следовательно, преступником двигали какие-то иные побуждения. Но рассказать об этом властям Артур не собирался. Он опасался, как бы вновь не засветиться и не сломать то хрупкое равновесие, которое достиг после освобождения.

Джекобсон промолчал, но укол совести постиг его, когда в ночь с 29 на 30 сентября на площади Митры было обнаружено тело сорокашестилетней Кэтрин Эддоус. Однако Артур и в этот раз не стал идти в полицию. Он подавил в себе желание поделиться своими догадками, даже когда на следующий день после убийства Кэтрин Эддоус, в Дадфилд-Ярде нашли труп сорокапятилетней Элизабет Страйд.

Со смерти Марты Табрам он не видел сны о кровавых расправах над жертвами. Однако в ночь со 2 на 3 октября кошмары его возобновились. Только утром из "Daily News" он узнал об убийстве на Паинчин-стрит. Тело убитой невозможно было опознать. Ей отсекли голову, руки и ноги. Туловище и ноги были найдены в подвале в Нью-Скотланд-Ярде, а руки обнаружили чуть позже в Темзе.

Об этом жестоком убийстве были статьи во всех газетах Британии.

"Череда серийных убийств потрясла Лондон!

По следам уайтчепелских убийств".

"Неуловимый борец за нравственность

лондонских трущоб".

"Ужасы Лондона. Еще одно убийство женщины".

" Улицы Лондона окутаны туманом преступности".