Джордж Энгланд - Мрак и рассвет

- Как? Вы испугались? - спросила она, становясь серьезной при взгляде на его бледное лицо.- Но что могло со мной здесь случиться?

Вместо ответа Штерн схватил девушку в свои объятия, шепча ее имя. Та поспешила высвободиться.

- Нет! Не нужно! Я не хотела вас тревожить. Я даже не слышала, как вы пришли!

- Но эти выстрелы... я вас звал... Вы не ответили, тогда...

- Я вас не слышала,- повторила она.- Но это ведь не страшно.

- Что произошло? - спросил инженер, входя в комнату.Расскажите мне побыстрее.

- По правде говоря, это сплошной абсурд.

- Что же?

- Ну ладно,- ответила она, снова смеясь.- Я готовила еду, когда ястреб или что-то на него похожее влетело в окно. Он полетал вокруг меня и набросился на наш последний кусок говядины! И хотел с ним удрать!

Штерн облегченно вздохнул:

- Это все? А выстрелы? А ваше отсутствие?

- Я его ударила. Он увернулся. Я встала возле окна, через которое он, без сомнения, намеревался вылететь. Решив ему помешать, я схватила револьвер и выстрелила.

- А потом?

- Он испугался и вылетел в коридор. Я помчался за ним. Ястреб вылетел на лестничную клетку. Я гналась за ним два этажа, но птице удалось ускользнуть в какую-то брешь в стене. И теперь у нас нет ни кусочка мяса! - грустно закончила девушка свой рассказ.

- Неважно, там внизу достаточно еды. Скажите, вы его ранили?

- Боюсь, что нет,- ответила она.- Но одно или два пера остались на лестнице.

- Браво! - весело сказал инженер. (Радость, что он нашел ее живой и невредимой, погасила все его страхи.) - Я прошу вас больше не подвергать подобному испытанию мою нервную систему, хорошо? А сейчас наберитесь терпения и подождите меня здесь, не вступая в борьбу с дикими животными, пока я не спущусь вниз и не принесу свои последние находки. Ваша храбрость мне по душе, но я не хочу, чтобы вы пускались в погоню неизвестно за кем в этом разваливающемся здании. Только Господь Бог знает, в какую яму вы можете здесь провалиться и какое несчастье еще может произойти. До скорой встречи.

Невозможно описать и десятую часть той работы, что проделали Беатрис и Штерн за последние четыре дня. Простой перечень того, что они отыскали, превратил бы эту главу в настоящий каталог. Оставим это в стороне. День за днем, когда один, когда с помощью Беатрис, инженер, подобно Титану, трудился на развалинах НьюЙорка.

Хотя огромная часть богатств города безвозвратно погибла, а ценность оставшихся значительно упала, в Нью-Йорке было еще много полезных им вещей. Аллан и Беатрис приносили свои находки в убежище по лестнице, которую Штерн постарался укрепить с помощью необработанных бревен.

Сейчас у него был топор, найденный им среди остатков магазина "Курье и Броун", заточенный о плоский камень на берегу ручья и насаженный на отличное крепкое топорище. Этот инструмент придал Штерну еще больше уверенности. В его глазах он обладал большей ценностью, чем тысячи тонн золота.

Тот же магазин "снабдил" его ведром и несколькими эмалированными блюдами, тремя ножами, множеством гвоздей и другими инструментами. Штерн отыскал также охотничье ружье и карабин, которые после тщательной очистки и смазки выглядели, как новые. Что же касается боеприпасов, то инженер не сомневался, что найдет их в неограниченном количестве.

- С помощью железа,- сказал Штерн,- и кремниевого наконечника стрелы я в любой момент смогу разжечь огонь. Дров тоже достаточно, и, таким образом, мы сделаем первые шаги к цивилизации. Когда есть огонь, становится возможным и все остальное. А через некоторое время я, без сомнения, смогу сделать спички. Но пока обойдусь фосфором и кремнием.

Беатрис, как истинная женщина, с головой окунулась в работу по превращению кабинетов в жилые помещения. Ее энергию можно было сравнить с энергией молодого человека. И вскоре помещения стали даже уютными.

Из ивовых веток и кожаного ремешка Штерн смастерил метлу и насадил ее на длинную палку. Последние остатки паутины исчезли, как туман под утренними лучами солнца.

Чтобы как-то дополнить их рацион, состоящий большей частью из консервов, инженер охотился на кроликов, белок и куропаток. Металлическая посуда, как правило, из чистого золота, найденная в магазинах на 5-й Авеню, стала занимать все больше места на самодельном столе. Золото в данном случае не являлось средством удовлетворения их эстетических потребностей. Просто этот металл лучше, чем что-либо, смог противостоять разрушительному влиянию времени.

Среди руин богатого магазина бижутерии на 31-й Улице Штерну попалась на глаза бронированная комната, стальные двери которой почти полностью съела ржавчина. Внутри были разбросаны алмазы, большие и маленькие, ограненные и необработанные, но инженер не взял ни один из них. Сейчас они были не дороже обычного булыжника. Однако Аллан выбрал все же массивную золотую брошь для Беатрис, с помощью которой она смогла бы закалывать свою тигровую шкуру, а также несколько колец и других, некогда дорогостоящих безделушек. Ведь в любом случае Беатрис оставалась дочерью Евы.

Мало-помалу у них собралось множество приобретений, включая зубные щетки, которые были найдены ими в плотно закупоренном стеклянном флаконе, и другие предметы туалета из золота. Главным требованием оставалась их пригодность к употреблению. Требование красоты и элегантности вещей уступило место требованию их практичности.

Через некоторое время в углу их "квартиры" была уже груда инструментов и домашней утвари. Одни из них можно было сразу же использовать по назначению, другие требовали ремонта и чистки. Появилось также два грубо сколоченных стула.

Северная комната, служившая им кухней, стала вскоре и кузницей. Возле окна, куда мог выходить дым, Штерн устроил круглый очаг. Беатрис царствовала среди котлов и медных кастрюль, заимствованных в маленьком магазинчике на Бродвее. Здесь же Штерн мечтал соорудить пару кожухов для нагнетания воздуха и установить настоящую кузнечную печь.

Оба они благодарили небо за кулинарное мастерство Беатрис. Она поражала инженера разнообразием блюд, которые ей удавалось приготовить из консервов и дичи, и салатами из одуванчиков, собранных недалеко от ручья.

Эти яства, за которыми обычно следовал черный кофе, доставляли им истинное удовольствие.

- Я чувствую, что начинаю толстеть,- со смехом заявил инженер после обеда на пятый день их новой жизни, раскуривая трубку от горящего уголька.- Моя медвежья шкура уже становится мне тесноватой. Вам придется подыскать мне шкуру побольше или не кормить меня столь восхитительными обедами.

Девушка улыбнулась, помешивая кофе золотой ложкой. Ласковый майский ветерок нежно перебирал ее волосы, в лесу слышалось радостное пение птиц. Молодой человек чувствовал себя почти счастливым, отдыхая после утомительной работы в обществе прелестной девушки.