Генрих Альтов - Золотой лотос. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов

Как я уже говорил, сквозь розоватую дымку, на которой чередовались эти образы, я мог видеть все окружающее. Но это не отвлекало. И все-таки я многого не понял. Прежде всего древнейшая история Видящих Суть Вещей была неясна Лучу. Здесь мне просто приходилось догадываться. Кое-что, ему понятное, мне не удавалось понять из-за очень быстрого темпа повествования. И, наконец, даже самое понятное было крайне необычно с нашей точки зрения.

Луч видел только одну стереокартину. И этого оказалось достаточно, чтобы он перенял всю сложную систему кинематографических средств: крупные планы, неожиданные ракурсы, панорамирование, наплывы… Это мне мешало, хотя Луч пользовался кинематографическими приемами довольно удачно.

Так вот, о древнейшей истории Планеты и Видящих Суть Вещей я мог только догадываться. Вероятно, до какого-то периода условия существования на Планете были довольно суровыми, даже более суровыми, чем на Земле. Может быть, не более суровыми, а более сложными. Впоследствии я стал склоняться к этой мысли. Например, времена года повторяются на Земле в виде одного и того же цикла. На Планете год был растянут невообразимо долго (свыше нашего столетия) и смена времен года была весьма запутанной, подчас неожиданной. Оледенения, опаляющие засухи, великие переселения животных потрясали Планету. Все это влияло на эволюцию Видящих Суть Вещей. И не только это. Слой озона в земной атмосфере задерживал губительные ультрафиолетовые лучи. Здесь, на Планете, ультрафиолетовое излучение временами имело намного большую интенсивность, и организм Видящих выработал иное средство защиты — прозрачность. Прозрачность была и оружием в борьбе за существование: она помогала переносить нестерпимый зной, помогала охотиться и скрываться от хищников.

Постепенно радиация погубила всех непрозрачных.

Остались Видящие Суть Вещей и немногие, тоже прозрачные, животные. Это совпало с периодом значительного изменения орбиты Планеты. Прекратились холода. От полюса до полюса установился почти одинаковый климат. На тысячи лет исчезли ураганы и бури. Деревья гнулись под тяжестью плодов. Отныне Видящим Суть Вещей почти не надо было заботиться о своем существовании. Они не знали холода, забыли, что такое голод.

Нет, об этом нельзя сказать в нескольких словах.

Нам придется вернуться назад. Представьте себе кают-компанию «Поиска». Я не успел даже убрать стереоэкран. Наверху, в рубке, мерно щелкал хронометр. Мы сидели друг против друга…

Они сидели друг против друга — человек и Видящий Суть Вещей, разумное существо чужой планеты.

Человек был одет в легкий белый костюм; Видящий — в голубоватую накидку, сиявшую в рассеянном свете корабельных ламп почти непрозрачной.

Лицо Луча приобрело более ясные очертания. Узкое, совершенно гладкое, с высоким лбом, оно казалось не имеющим возраста: может быть, очень старым, может быть, очень молодым. Луч не двигался, на лице его замерла загадочная улыбка.

Человек не замечал этой улыбки. Он смотрел в красные глаза, разделенные на множество едва заметных квадратных ячеек. Из глаз струились розовые лучи, и в них возникали картины. Сквозь воздушную ткань этих картин просвечивала кают-компания: стереоэкран, электронная машина, стол, шкаф с книгами и микрофильмами. Наверху, в рубке, мерно пощелкивал хронометр. Назойливо жужжал динамик стереоэкрана. Человек не обращал на это внимания.

История Планеты и Видящих Суть Вещей заставила его забыть обо всем.

Странная это была история. Казалось, природа поставила удивительный эксперимент. В результате исключительно редкого стечения обстоятельств из жизни Видящих Суть Вещей начиная с какого-то времени и многие тысячелетия была почти нацело исключена необходимость трудиться. И развитие приостановилось. Уже не действовал такой материальный стимул, как борьба за существование, и еще не появился такой духовный стимул, как стремление познавать, преобразовывать, созидать.

С тех пор как изменение орбиты превратило Планету в вечно цветущий сад, Видящим Суть Вещей не приходилось заботиться о пище: они в изобилии находили ее на полях, в степях и лесах Планеты, потому что почти на всей Планете, под светом двух солнц, установился благодатный климат — без холодов и без бурь. Быть может, сказывалось действие радиации, быть может, были другие причины, но число Видящих Суть Вещей росло очень медленно, и никогда они ни в чем не ощущали недостатка.

Так шло время.

Труд, суровый, проникновенный, величественный труд, создавший человека, создавший и предков Видящих, был ими забыт. Плоды доставляли обильную пищу, гигантские листья — одежду. Из стволов деревьев строили легкие навесы, заменявшие жилища.

Развивались лишь немногие отрасли — знания, в которых Видящие Суть Вещей продолжали совершенствоваться. Видящим приходилось бороться с болезнями, и медицина достигла величайшего расцвета. Видящие боролись с уцелевшими хищниками, но боролись не силой оружия, а выработанной в процессе эволюции силой внушения, умением подчинять животных своей воле. Необыкновенное развитие получил логический анализ. Борьба за существование уже не подстегивала мысль Видящих Суть Вещей, но в силу приобретенной раньше инерции мысль продолжала развиваться. Видящие изощрялись в логических играх, несравненно более сложных, чем земные шахматы, и еще более абстрактных, отдаленных от действительности. Совершенствовалось искусство, в особенности музыка и пение, потому что живопись и скульптура были чужды этому миру изменчивых красок.

Поколения сменялись поколениями. Труд уже не объединял Видящих Суть Вещей, и они постепенно обособились, замкнулись. Подобно грозе, еще отдаленной, но неотвратимой, надвигалась расплата. Временами Видящие Суть Вещей еще пытались что-то изменить. В них бродила накопленная когда-то сила, она тщетно искала выхода…

Шевцов продолжал:

— Вот тут я закрыл руками глаза и попросил Луча остановиться. Вы понимаете, Видящие, насколько я мог судить, не производили впечатления сильного, волевого народа. Им была присуща вялость, апатия.

Я сказал об этом Лучу. Он понял, улыбнулся и ответил:

— Теперь… да… потому что… мы погибнем… все…

Мне показалось, что он имеет в виду постепенное вырождение из-за прекращения труда. Я спросил, так ли я понял. Он сказал:

— Нет… Ничего нельзя сделать… Мы знаем…

Это было сказано так, что я сразу поверил: да, они действительно знают.

Экран дважды мигнул, изображение расплылось и погасло. Тотчас же в телевизионном зале раздался громкий голос: — Инженер Тессем, инженер Тессем, сильным ветром сорвало шестой блок метеоритных антенн.

Тессем включил свет, сказал Ланскому: