Генрих Альтов - Золотой лотос. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов

— Это свинство! — сказала Сюзанна.

— Что?

— Он все у меня отобрал. И платье, и белье, и шубу.

— Кто?

— Удропп.

— Почему?

— Чтобы все начать сначала. Он их снова упрятал в автомат.

Я бросил рычаг и подошел к Сюзанне. Мне стало ее жалко.

— Мне не очень нравится эта игра, — сказал я.

— Теперь и мне не нравится…

— Ничего, Гарри добьется, что будет гармония.

— Я не знаю, что это такое. Но только свинство — отбирать то, что тебе дали.

Вошел Удропп.

— Что это за идиллия? Марш по местам! Я, кажется, слишком увеличил потенциал на тиратроне. Вы ничего не делаете, и вас не уволили.

— Одну секундочку, босс!

Я кинулся к рычагу, но поздно. Он исчез. Довольный Удропп захихикал.

«Черт с тобой, на сегодня у меня есть жетоны».

Сюзанна насупилась и больше не пользовалась своим автоматом. Я нехотя нажимал белую кнопку, перебирая разные специальности. Никто не нужен.

Неужели наше»общество» насытилось и врачами, я педагогами, и техниками, и поварами? Я еще раз нажал белую кнопку.

— Специальность?

— Журналист.

— Берем.

Я остолбенел. Из машины вылез стол с пишущей машинкой. Ну и Гарри! Даже до этого додумался!

— Пресса в нашем обществе — доходное дело, — сказал Удропп. — Вы будете получать тем больше, чем с большей охотой Сюзанна будет читать ваши сочинения. Итак, начинайте.

Удропп вышел.

Я сел за машинку и задумался. Затем я начал: «Экстренное сообщение! Небывалая сенсация! В результате радиоактивных мутаций появились новые виды животных! Говорящие ослы! Собаки-математики! Обезьяны-гомеопаты! Поющие свиньи! Петухи, играющие в покер!»

— Чушь какая-то, — сказала Сюзанна, вытаскивая из своего автомата лист бумаги. — Если так будет продолжаться, я не буду читать, и вы умрете с голоду.

— Не нравится? — спросил я.

— Нет.

— Хорошо, я попробую другое.

«Небывалая сенсация! 18 миллиардеров и 42 миллионера отказались от своих миллиардов и миллионов в пользу рабочих…»

— Послушайте, Сэм, или как вас там! Я больше читать вашу белиберду не буду.

— Еще одна попытка.

— Не буду.

— Ну пожалуйста Сюзанна!

— Не хочу.

— Ну, Сузи!

— Не смейте меня так называть, слышите?

Я напечатал: «Сузи, вы чудесная девушка. Я вас люблю».

Она ничего не сказала.

«Я вас люблю. Вы это читаете?»

— Да, — тихо ответила она. — Продолжайте.

«Я вас полюбил с того момента, как воскрес. Все время, пока мы занимаемся этим идиотским проектом, я думаю, как нам удрать вдвоем. Вы и я. Хотите?»

— Да, — тихо ответила она, вытаскивая лист бумаги из автомата.

«И вот что я придумал. Как-никак, а у меня есть специальность. Мы уйдем от Удроппа и попытаемся найти настоящую работу, а не эту электронную чепуху. Вдвоем нам будет легче. Честное слово, после того как я вас увидел, я пришел к выводу, что резать вены глупо».

— Я тоже так думаю, — шептала Суэи.

Вошел Удропп.

Он посмотрел на свои приборы и щелкнул пальцами.

— Ага! Дело, кажется, идет! Напряжение стабилизировалось! Сдвигов фаз нет! Мы близки к гармонии между производством и потреблением.

— Конечно, босс, — сказал я. — Должно же наше общество когда-нибудь зажить как следует.

— Продолжайте в том же духе, а я все это нанесу на схему, — сказал он, выходя из зала.

«Сегодня ночью давайте встретимся здесь. Мы выскочим в окно».

— Хорошо…

До конца дня я сочинил около десятка идиотских сообщений и заработал кучу медяков. Сюзанна исправно отрывала листы бумаги, демонстрируя электронному истукану свою заинтересованность в моей продукции: Гармония была полная, и Гарри Удропп лихорадочно снимал схему «Эльдорадо», чтобы продать ее за миллион долларов. Она этого стоила, потому что в ней был учтен человеческий элемент!

На весь заработок я набрал бутербродов и спрятал их в карманы.

Ночью, пробираясь к окну, я и Сюзанна остановились у «общества предпринимателей».

— Ты вчера ни разу не пользовалась своим автоматом.

— Если бы я пользовалась, ты бы заработал меньше.

— Хочешь, мы заберем платья и шубу?

— А ну их к черту!

— Я могу Удроппу оставить записку, что это сделал я. Все равно меня нет.

— Не нужно. Так будет легче идти.

Мы вылезли в окно, перемахнули через ограду и оказались на широкой асфальтовой дороге, ведущей в большой город. Над ним неистово пылало оранжевое небо. На мгновение Сюзанна прижалась ко мне.

— Не бойся. Теперь мы вдвоем.

Я ее обнял, и мы зашагали вперед. Только один раз я остановился у электрического фонаря и, посмотрев в доверчивые глаза девушки, спросил:

— Сузи, а как ты попала к Удроппу?

Она слабо улыбнулась, вытянула левую руку и показала мне запястье. На белой коже резко выступал продолговатый малиновый рубец.

— Так и ты?…

Она кивнула.

И вот мы идем, два человека, которых нет в этом мире…

— Так вы не верите?

— Решительно нет! — Но тибетская медицина! А легенды, песни?…

— Легенды? Они останутся легендами. Как та золотая пещера, что оказалась без золота… Вам ли, геологу, не знать этого? Выбросьте из головы ваш пещерный лотос. И никаких фантазий, дорогой, никаких фантазий.

Такой разговор происходил в геологическом институте Уральского филиала Академии наук между Павлом Ивановичем Алябьевым и Дмитрием Васильевичем Сергеевым, начальником нашей экспедиции на Памире.

При разговоре Сергеева с Алябьевым присутствовали я и помощник начальника экспедиции молодой геолог Анатолий Фролов. Я сидел против Анатолия и видел прямо-таки бурю чувств, отражавшихся на его лице. Глаза, полные жадного внимания ко всему, горячо вспыхнули, как только мы заспорили о пещерном лотосе. Когда Алябьев возражал, глаза Анатолия темнели, он раза два порывался что-то вставить в разговор, но сдержался и, услышав категорическое «никаких фантазий», незаметно вышел из кабинета.

Сергеев узнал о золотом лотосе во время последней поездки в столицу. Доктор медицины академик Брежнев, его старый приятель, занимался народной медициной и, работая над восточными рецептами, не раз сталкивался с упоминаниями о пещерном лотосе. Услышав, что Сергеев едет на Памир, Брежнев убедил его попробовать разыскать лотос, который, по сведениям, можно встретить только в трех пунктах земного шара: на Памире, в Гималаях и на Тибете.

Он так и сказал: «В этих трех пунктах».

— Ты, Митя, подумай, какую услугу мы окажем советской науке! Ведь в этом лотосе неисчерпаемые возможности: он лечит от ран, от слепоты, исцеляет проказу. Ты подумай, Митя, это же растение! Мы разведем его, как женьшень, целые плантации! — И старый ученый вдохновенно мечтал о плантациях удивительного цветка.