Пирс Энтони - Макроскоп

Беатрикс отчаянно всплеснула руками:

– Иво, это чудовищно! Вы не имеете права обвинять ее в...

Он больше не злился и продолжил с ледяным спокойствием:

– В проституции де-факто? Нет, я этого не говорил. Я всего лишь утверждаю, что Брадли Карпентер использовал ее как игрушку. Но его истинной целью...

– Вы превышаете свои полномочия, – остановил его Гротон. – Мы не судим Брада.

Иво сам был уж рад оставить эту тему в покое. Все-таки Брад был его другом. Он ведь хорошо изучил Брада за двадцать лет: вежливый, мягкий, в общем слабое подобие Шена. Но если Брад был так безжалостен с людьми, то что можно ждать от Шена?

– Впоследствии выяснилось, что ее возлюбленный имел смешанную кровь – в ее терминах мулат, а то и хуже. К тому же, вырос в какой-то колонии свободной любви, в которой общепринятая мораль была неведома. Выходит, она далеко не первой делила с ним ложе, скажу больше, она была последней в длинной череде мальчиков и девочек всех рас мира.

Вот это обвинение! Иво сам разделял консерватизм Афры и был также предвзят во многих случаях, несмотря на то, что прекрасно знал, где вырос. Ведь значительная часть его жизни связана с проектом.

Позже, когда он встречался с девушками из проекта, он никогда не отказывался от их традиционной благосклонности. Посторонний назвал бы это отвратительной всеядностью. Но между детьми проекта существовала особая связь – у них было общее прошлое и не могло быть тайн друг от друга. Разве плохо для людей, у которых так много общего в прошлом, пытаться таким способом хоть на миг вернуть то ощущение всеобщего братства, к которому нет возврата?

Иво был шокирован наготой Афры и ее действиями, когда она позволила ощупывать себя, лишь потому, что она не была девушкой из проекта. Будь он немного объективней, проблем бы не было. Она была искренна в своих воззрениях и отношениях с Брадом, в то время, как он был матерым лицемером. Его следовало судить, а не ее...

Пора закругляться, пока его снова не унесло в сторону.

Он указал на Афру:

– Не нам и не ей судить о моральных качествах Брадли Карпентера. Он убит рукой этой женщины. Но нам следует выяснить, были ли у обвиняемой мотивы к убийству? Я говорю – да, были, принимая во внимание ее расовую нетерпимость и больное самолюбие. В этом свете и нужно рассматривать ее деяния. Вердикт может быть вынесен один – виновна.

Он хорошо говорил, но чувствовал себя совершенно разбитым. На этом процессе он увидел самого себя в не очень-то выгодном свете.

Слово взяла Беатрикс назначенная адвокатом. Она выглядела изможденной и обеспокоенной, но голос был тверд.

– Гарольд, все это неправда. Иво все преувеличил. По такого рода обвинениям можно засудить кого угодно. Афра пыталась вернуть любимого, пыталась изо всех сил, но не получилось. Но ведь все мы бездействовали. Мы бы так и оставили его гнить в этом контейнере. Если бы она знала, что произойдет, она бы никогда...

– Нет, – сказала Афра, – я даже не допускала мысли, что он может остаться идиотом или студнем. Уж лучше пусть будет мертвым.

Иво замер. Беатрикс приняла правильную линию защиты, но Афра все испортила.

– Это неправда! – воскликнула Беатрикс. – Вы думаете, что раз он умер, то вся вина на вас? Но ведь он сам виноват – он намеренно просмотрел разрушитель.

Афра молча смотрела перед собой. Беатрикс была права. Афра не пыталась убить Брада. Она пошла на безумный риск в надежде воскресить его из мертвых. И ее неудача вовсе не означает злой умысел.

– Имеете ли вы что добавить к сказанному? – выдержав паузу, спросил Гротон.

Ответа не последовало.

– В таком случае, выслушав выступления, принимая во внимание известные всем факты, мне надлежит вынести беспристрастное решение.

Гротон вел дело к завершению, но Иво казалось, что «суд» не удался. Афра почти не сопротивлялась, и поэтому должной защиты не было.

Все было впустую.

– Я признаю подсудимую виновной в предвзятом отношении к Брадли Карпентеру. Суду не были предъявлены убедительные мотивы обвиняемой к совершению явного, злоумышленного убийства, и ее действия можно трактовать по-разному. В худшем случае, это просто неосмотрительность. Истинными причинами кончины вышеупомянутого Брадли Карпентера следует признать явление, именуемое разрушителем, и недостаточное понимание механизма процесса деструкции. Считаю возможным оправдание подсудимой.

Неужели Афра согласится с этим?

– Так ты говоришь, что это был несчастный случай? – спросила Беатрикс. – Но она же должна понести наказание?

– Думаю, что так оно и должно быть – подтвердил Гротон. – Я в своем заявлении упомянул о безрассудстве обвиняемой, и это доказано.

– Тогда все в порядке.

Иво тоже кивнул.

– За сим, я приговариваю тебя, Афра Саммерфилд из Джорджии, к исключению из нашего общества равных людей до того, как станет возможной нейтрализация упомянутого разрушителя, чтобы никто другой не пострадал, как несчастный Брадли Карпентер. Твое прилежание может способствовать пересмотру этой части наказания. Далее: поскольку в деле большую отрицательную роль сыграла твоя гордость, приговор включает в себя период исправительных работ. Тебе предстоит принять на себя работу по саду, приготовление пищи и стирку, не разрешается покидать область, ограниченную кухней, садом и прачечной, кроме как для заправки кроватей либо для подобных работ, если этого пожелает кто-либо из жителей поселения. Эта работа прекращается только по отбытию всей группы из упомянутого поселения, после чего тебе будет позволено ходатайствовать о включении в общество на испытательный срок. До этого времени к тебе не будут обращаться по имени, и тебе не разрешается обращаться по имени к кому бы то ни было.

К удивлению, Афра кивнула.

Она хотела понести наказание!

– Этот приговор, – чуть помедлив, продолжил Гротон, – откладывается, так как...

– Нет, – тихо сказала Афра. – Это справедливы приговор.

Выходит, Гротон хотел наказать ее лишь символически. Предвидя это, Афра настояла на настоящем приговоре.

Это, конечно, было ее право – но помогал ли он вернуть ее к жизни, или просто потакал ее мазохизму?

– Девушка, – отрывисто сказал Иво по интеркому.

Голос Афры отозвался через несколько секунд:

– Сэр?

– Направляйтесь в гостиную для беседы.

Она тут же прибыла – простая черная юбка ниже колен, блуза с длинными рукавами, поверх всего наброшен халат. Волосы спрятаны под унылый платок.

В этом наряде она чем-то напоминала монахиню.

Она молча стояла, ожидая его указаний.

– Садитесь.

– Сэр?

– Садитесь. Я хочу вам кое-что показать.

Она присела на самый неудобный стул из стоявших в комнате.

Иво подошел к загодя установленной доске: