Георгий Шах - И деревья, как всадники…(сборник)

«Артист», вскочив с места, завопил:

— Он, он, хватайте!

«Лопух», повинуясь призыву, в два прыжка преодолел расстояние между столиками. В момент оказались здесь и официанты с добровольцами. Дюжина рук цепко ухватила Гудаутова, он оказался в центре плотного кружка, который, быстро обрастая любопытствующими из персонала и посетителей, на глазах превращался в толпу.

— В чем дело? Уберите лапы! — возмущался Гудаутов, не теряя самообладания.

— Он, не пускайте! — кричал «артист», взявший на себя распорядительские функции.

— Кто «он»? Чего орешь? — повысил голос Гудаутов. — Вы, как официальное лицо, — обратился он к администратору, — будете отвечать за это беспримерное издевательство над личностью гражданина.

— Он еще хорохорится! — сказал кто-то из ближайшего окружения.

— Посмотрите-ка, какой кот! — добавил другой.

— Не запугаешь, мы вашу породу знаем! — продолжал голосить «артист».

— Вы не беспокойтесь, гражданин, — на всякий случай заявил статный администратор, — зря вас задерживать никто не станет.

— Чего время терять, отправьте его куда надо, — посоветовала какая-то дама.

— А в чем, собственно, дело? — спросил один из подоспевших.

— Платить не хочет, — разъяснил ему очевидец.

— При чем тут плата? — возмутился «артист». — Вы что, не видите, это ведь марсианин!

Кругом охнули.

— Что? — удивился Гудаутов. — Да вы все здесь спятили!

— Я сразу почувствовала, что он оттуда, — сказала дама, но без всякой враждебности, скорее даже с сочувствием.

— Какой там марсианин, чушь! — сердито заметил очевидец. — Он просто жулик!

— Я вам покажу жулика! — спокойно оскорбился Гудаутов.

— Не покажешь!

— А действительно, с чего вы взяли, что он марсианин? — обратился какой-то другой скептик к статному администратору.

— Я, товарищи, действовал по сигналу этого молодого человека, — администратор кивнул в сторону «лопуха».

— Будушкин, — представился тот. — Я, строго говоря, тоже сомневаюсь в этой гипотезе.

— Какой гипотезе?

— Ну, что марсиане сумели к нам внедриться. Я читал у Айзека Азимова…

— Это к делу не относится! — оборвали его.

— Не морочьте нам голову, юноша. Возвели поклеп на человека, учинили скандал, а теперь сваливаете на какого-то ветхозаветного Исака.

— Да я, ей-богу, ни при чем, — оправдывался Будушкин. — Это вот он, Сарафаненко, меня уговорил пойти к метру. Он его и опознал.

— Значит, сам с Марса, раз опознал. Хватайте и его, братцы! — пошутил скептик.

Вокруг засмеялись. Общественное настроение явно менялось, и Гудаутов ощутил, что вцепившиеся в него руки ослабили свою хватку.

Но тут, на его беду, появился невысокий, полный и, по всему видно, очень уверенный в себе человечек.

— Позвольте, — говорил он, пробираясь через толпу, — позвольте мне, я знаю, я вам сейчас точно скажу.

Толпа послушно расступилась. Человечек посмотрел на Гудаутова в фас, потом в профиль и сказал твердо: — Это он, марсианин, я его узнал!

— Конечно он, господи, разве можно сомневаться! — истерически вскрикнула дама.

— Что же теперь делать? — растерялся администратор.

— В милицию его, — сказал очевидец, — там разберутся, ху ис ху.

— Ведите в милицию, — гордо заявил Гудаутов, поняв, что унести ноги не удастся, и вынашивая новый оригинальный план спасения. — За всё ответите! — Он энергично погрозил пальцем администратору, ловко отпихнул под стол чемоданчик и двинулся к выходу. Стражи и любопытствующие повалили за ним.

Небо было как потолок, выкрашенный в черное, а звезды как прорези в нем. Вселенная чуть пошатывалась.

Звонский вдохновился на стишок, который произвел на попутчика заметное впечатление. Но главной темой их задушевной беседы были события прошедшего вечера.

— Я к тебе всей душой, — говорил Звонский, — веришь?

— Верю, как же!

— Хорошо! Посуди, что за подлец этот Дубилов. Ведь опаснейшая в социальном смысле личность.

— Подлец, — согласился Гаврила.

— Мало. Это, скажу тебе, типичный охотник за ведьмами.

— Чего-чего?

— За ведьмами. Образное выражение, понимаешь. Есть такая порода людей: хлебом их не корми, дай врага вынюхать. Уж они его в ком угодно распознают, хотя бы и в отце родном. И на костер, и в петлю, и на плаху! К примеру… — Звонский задумался.

— Барри Голдуотер, — подсказал Гаврила.

Звонский от восхищения споткнулся.

— Я ведь, — продолжал Гаврила, — давно заметил, что Дубилов охотник за ведьмами. Сынишка мой у них учится, говорит — зверь, за корень квадратный или там косинус альфа удавить готов. Давеча жена ихняя приглашала кой-какую работенку по дому сделать. Сулила. Не пойду. Тьфу мне на его ведьмины деньги! — Гаврила твердо прислонился к забору.

— Не ходи, голубчик, — поддержал Звонский. — Ко мне придешь. У меня тоже есть сломанный кран. А нет, так сломаем.

И тоже прислонился.

— Как вы считаете, товарищ Звонский, — спросил Гаврила, — выловят марсианца?

— Разумеется. А зачем?

— Как зачем? — Гаврила внимательно посмотрел на собеседника. — Они же хотят нашу энергию прикарманить. А на Земле и без того энергетический кризис. Даже экологический.

— Так марсианин обещал ведь щедро расплатиться.

— Я думал об этом, — возразил Гаврила. — Допустим, они с Землей золотом рассчитаются. А что золото? Им дом не обогреешь, и автомобиль на нем не поедет. Обратно же, что будет с международной валютной системой? С ею и так худо, чудовищная, говорят, инфляция. И нам невыгодно: золотишко на мировом рынке в цене упадет, а мы его добытчики.

— Ну, Гаврила, быть тебе министром финансов.

— Я бы мог, — сказал Гаврила и, поразмыслив, добавил: — По уму бы мог. Да вот из-за Насти нельзя меня подпустить к государственной казне. А что, если нам по кружке пива выпить? Пиво сейчас хорошо пойдет.

— Пойдет, — согласился Звонский. — А где?

— Я тут одну забегаловку знаю, неподалеку. — Гаврила сделал попытку оторваться от забора. Но это оказалось не так просто — забор обладал притягательной силой.

— Прислонишься — не отслонишься, — сказал Звонский, также пытавшийся принять вертикальное положение.

В забегаловке был аншлаг, пришлось занять место у подоконника. Кругом только и было слышно: «Марс, Марсу, Марсом…»

— Идет всеобщая марсианизация Заборьевска, — сострил Звонский.

Между ними вышел спор, кому платить, и, поскольку Звонский уж очень домогался этой чести, Гаврила в конце концов уступил.

На редкость холодное пиво прочищало мозги. Повертев головой, Звонский узрел знакомое лицо.

— Сейчас, Гаврила, — сказал он, беря приятеля под локоток, — мы узнаем ответ на твой вопрос. Видишь там, в углу, худощавого, с головой яйцом?