Игорь Ворошилов - Таможня-1 (сокращенная версия)

– Ну откуда бы я это здесь услышал? Мне даже новости не дают смотреть. Мол, волноваться нельзя. А ведь я всего лишь обгорел.

– Всего лишь? – Анджей вытаращил глаза. – 100%-процентное поражение эпителия – это «всего лишь»? Парень, ну ты наглый! Да в тебя дерматокрина вкачали на пару миллионов долларов, чтобы быстро восстановить кожу. Хорошо, что обошлось без поражения внутренних органов. Хотя, мне кажется, что голову тебе все-таки повредило.

Анджей засмеялся довольный своей шуткой. Тем временем, Жук пошевелился на стуле и буркнул что-то вроде «Посещение закончено». Поляк, понимая, что спорить бесполезно, поднялся, тепло попрощался, снова напомнив, что Линда передавала «особенный привет» и вышел из палаты.

Вечером снова приехал Герцог. И опять с новостями.

7. Чусовая – Екатеринбург, 20 июля 2007 г. За год до описываемых событий.

Сан Саныч закидывал нахлыстом небольшую латексную блесну, обрабатывая перекат. Тот самый голавль никуда не ушел, он давно облюбовал это место и точно был где-то здесь, но никак не реагировал на старания Шестакова. Потратив пару часов, и выловив несколько довольно крупных хариусов, рыбак смотал снасть, сложил длинный спиннинг и продрался сквозь густые кусты ольхи на поляну, где его дожидался верный соратник по рыбной ловле и одновременно сосед по лестничной площадке – Борис Рожков.

– Ну как, Саныч? С уловом! – Поздравил Борис, кивая на кукан с хариусами.

– Да разве ж это улов? Голавля-то не взял опять. Прячется он от меня. – Шестаков досадливо махнул в сторону руки сложенным спиннингом. – Только выхожу на перекат, он тут же «играть» прекращает, напасть какая-то. Как чувствует, сволочь.

– Слушай, Сань, может быть его «корабликом» достанем?

– Боря, во-первых, это неспортивно. А во-вторых, этот парень не дурак, чтобы на такую простую хрень кинуться. Я ему уже что только не подсовывал. На швейцарскую «натураль» не реагирует, а я, между прочим, на нее радужную форель ловил. Собственных мух перепробовал десятка два. Все без толку. Умный чертенок.

– Слушай, а что ты так на него повелся? Смотри, каких хариусов выловил! Любой местный позавидует, а уж наши мужики и вовсе на говно изойдут, доказывая, что ты наврал про такой улов.

– Нет, сосед, ты не понимаешь. Этих взять – невелика победа. Хариус, хоть и вкусный, но глупый. Растут быстро, жрут все подряд. До килограмма за 3-4 года нагуливают. Ловить на голый крючок можно. Голавль – это мужчина правильный, умный и хитрый. Наш красавец здесь уже лет 15 пасется. Весу в нем не больше 4 кг, но это же селект, отборный корм, хитрость и удача. Он что попало в рот не возьмет. Оттого и поймать такого – кайф невероятный.

– А ты уже ловил крупного голавля?

– Самому не довелось, но отец мой при мне вытащил – на 6 кг вытянул. Вот и я хочу такого же. Чем сын хуже отца?

– Так это у вас семейное? – Засмеялся Борис. – Ну тогда точно выловишь. Окей, садись кашу есть. Да вот копченого хариуса попробуй. Я, в отличие от тебя, такого пиитета к рыбе не испытываю. Поймал пять штук и сразу в коптилку. Хорошо бы и твоих сразу заготовить, чтобы не пропали до возвращения.

Шестаков протянул кукан соседу. Тот их выпотрошил, пока Сан Саныч расправлялся с кашей, и, подкинув осиновых щепок, поставил коптилку на угли костра. Солнце тем временем зашло за ближние «камни», а неподвижный теплый воздух наполнился звоном вечной напасти этих мест – мелких и чрезвычайно кусачих комаров.

Друзья, сидя перед костром, под водочку трепали байки до часу ночи, затем пошли в палатку и, наглухо застегнув антимоскитную сетку, погрузились в сон.

Они не видели, как на поляну вышли две «обезьянки». Потешные с виду приматы, одетые в черные комбинезоны, достали из рюкзака одной из них небольшое устройство, прикрутили к нему штатив и активировали «Прорыв» на несколько минут.

Утром Борис проснулся первым, выбрался из палатки и огляделся. От реки, сквозь ветки кустов просачивался туман. Еще не проснулись ни птицы, ни местное зверье. Тишина окутывала лесной берег. Даже вездесущие комары угомонились.

Костер догорел. Забытая на углях коптилка покрылась густым слоем пепла. Рожков вытащил ее, смахнув пепел сорванной еловой веткой, открыл. Наружу вырвался густой аромат рыбы. Такой запах бывает только от самодельных копченостей. Промышленное копчение давно уже не знает осиновых опилок, да и вообще – весь процесс никак не напоминает дедовские способы создания деликатесов. Сплошная химия, ароматизаторы и красители.

Борис снова закрыл коптилку и положил ее обратно на остывший костер, откуда правда еще тянулся легкий дымок – под слоем золы где-то тлели отдельные угольки. Мужчина осмотрелся, взял в руки лежащий рядом с палаткой спиннинг Шестакова, собрал его и пошел в сторону реки.

Бросок почти не удался, но голавль как будто ждал первого заброса. Взял блесну нагло и крепко. На то, чтобы вытащить рыбину, рыбаку потребовалось лишь несколько минут вываживания в быстрой воде переката. Слегка ошалевший от удачи Борис, держа голавля за жабры, вышел на берег и только в этот момент заметил Шестакова, который с завистью наблюдал за действиями соседа.

– Я случайно… – промямлил Рожков.

– Да ладно, Борь, забей. Ты его честно взял. Все-таки снасть качественная, не зря я на нее надеялся.

– Он твой, Саня.

– Если бы… Мне он, сука, не дался. Так что этот черт – исключительно твой трофей. – Сан Саныч развернулся и пошел в сторону палатки.

Рыба вытянула на 7 кг. Шестаков, хоть и был крайне расстроен, но старался не подавать виду. Его чувства выдавала лишь преувеличенная похвала удаче соседа. Он заставил Бориса позировать, сфотографировал его на мобильник в разных ракурсах и пообещав отпечатать фото в крупном размере, чтобы никто не усомнился в качестве улова.

Однако рыбалка уже больше не клеилась. До вечера они на двоих поймали еще штук семь хариусов, а наутро, не сговариваясь, начали собираться домой.

– Александр Александрович? – В трубке звучал голос Самойлова. – Вы еще меня помните?

– Да, Алексей Васильевич, помню. – Шестаков узнал голос следователя по делу о самоубийствах Ани и Анжелы. – Чем обязан вашему звонку?

– Видите ли, Александр Александрович, у меня новое дело с летальным исходом. И снова оно связано с вами. Буду вам весьма признателен, если вы приедете прямо сейчас ко мне. Пропуск уже выписан.

– Алексей Васильевич, но я все-таки занятой человек и не могу, бросив дела, примчаться по первому вашему зову.

– А если я вам скажу, что у меня на руках новый листок с распечаткой той самой программы?

– И что с того?

– А то, что автором был ваш сосед – Борис Андреевич Рожков.

– С ним что-то случилось? – Забеспокоился Шестаков.