Михаил Тырин - Фантомная боль

— Откуда ты все знаешь? — недоверчиво прищурился Печеный.

— Оттуда... В школе хорошо учился и старших слушался.

Антон знал источник эрудиции Леденца. Все его знания были почерпнуты от многочисленных «друзей по переписке» — партнеров по общению в глобальных сетях. Блуждая по электронным лабиринтам, можно было найти самых разных собеседников, в том числе и высокопоставленных, и информированных, и деловых. И они делились соображениями, которые не рискнули бы высказать открыто даже в кругу единомышленников.

— Еще налить кому? — поинтересовался Обжора.

— Хватит, — махнул рукой Самурай, развалившись в своем кресле. — Давайте окна закроем, что ли? Воняет какой-то химией.

— Дальше почище должно быть, — сказал Сержант, не отрывая глаз от дороги. — Чем дальше от аэродрома, тем меньше этой грязи. Мне так сказали.

По всему выходило, Сержанту сказали правильно — пейзаж за окнами менялся. Прямых следов человеческого присутствия становилось все меньше, и в конце концов они стали обнаруживать себя лишь изредка — как сгоревшая покрышка на обочине или неизвестно зачем вкопанный в землю железный столб. И все же цивилизация оставила после себя ощутимую память.. В виде запаха, который никогда не встретишь среди дикой природы, в виде застывших черных болот, в которых не может быть ничего живого. В виде тяжелого, неестественного оцепенения, которое ощущалось кожей, несмотря на шум двигателя.

Постепенно дорогу обступили молчаливые кедры, похожие на постаревших великанов, утративших всю свою силу и теперь тихо скорбящих в ожидании конца. Бойцы примолкли, всем стало неуютно. Сержант покрутил было магнитолу, но потом выключил — музыка была здесь слишком неуместной.

— Долго ехать еще? — спросил в пустоту Обжора.

— Наверно, долго, — вздохнул в ответ Сержант. — Скоро дорога кончится, и придется ползти в час по чайной ложке.

— Останови, что ли... Отлить надо.

«Ящер» пшикнул тормозами и, качнувшись, замер посреди дороги. Стало совсем тихо. Обжора вылез наружу и, чтобы разрушить тишину, стал что-то насвистывать. Вслед за ним потянулись и остальные.

Через минуту сзади на дороге послышался гул.

— Это что за чудо?! — воскликнул Сержант.

Вдогонку «Ящеру» мчался большой белый «Гран-Трек», настолько старый, что было слышно, как на каждом ухабе внутри бренчат детали. Он остановился, не доехав до фургона каких-нибудь трех метров. Через мутные, местами потрескавшиеся стекла были видны четверо. Один из них выпрыгнул, не спеша приблизился. Это был низкорослый и к тому же сутулый человек с мутными нездоровыми глазами и воспаленной кожей на лице. Одет он был под стать своей машине — драные штаны, рубашка, завязанная на животе узлом, и плотный коричневый пиджак с засученными рукавами, явно с чужого плеча.

— У ребят в кабине стволы, — одним взглядом определил Печеный.

Незнакомец остановился, оценивающе оглядел бойцов, почесав ногтями шею. Нижняя челюсть его постоянно производила жевательные движения, казалось, он пытается перемолоть во рту обрывок резины.

— Куда торопимся? — степенно поинтересовался он.

Самурай вышел вперед, смерил его взглядом.

— А тебе это надо знать?

— Очень.

— К бабушке на именины. Пирожки везем.

Незнакомец сплюнул, еще раз оглядел всех по очереди. Потом опять заговорил:

— Дорога наша. Надо платить.

— За что? — с притворным удивлением спросил Самурай.

— За проезд, — также удивленно ответил незнакомец, будто его вынудили объяснять очевидную вещь. — Заплатите — еще восемьдесят километров можете ехать спокойно. Немного берем.

Антон заметил, что у всех бойцов руки уже блуждают по пуговицам курток, под которыми висели пистолеты. Он тоже коснулся через ткань своей кобуры-кармана, осторожно приспустил замок «молнии».

— А кредитные карточки вы не принимаете? — спросил Самурай, не спеша подойдя к человеку.

— Чего? — оторопел тот.

— Ничего! — Самурай выхватил пистолет, ткнул его в лицо собеседнику. — У нас льготный проезд, понял? Катитесь отсюда на своей коляске.

Незнакомец попятился, задумчиво пожевал свою резину.

— Ладно, — мирно сказал он. — Как хотите...

Он повернулся и вразвалочку пошел к своей машине.

— Еще увидимся! — крикнул он, не оборачиваясь.

— Обязательно! — ответил Самурай. — В ГУМе у фонтана. Телефончик оставь.

«Гран-Трек» тронулся с места и, покашливая надорванным двигателем, умчался вперед. Команда молча проводила его глазами.

— Поехали отсюда, — сказал Самурай.

Но никто почему-то не тронулся с места. Все смотрели вперед — вслед уехавшей машине, туда, куда теперь должен был двигаться и «Ящер».

— Надо было дать им денег, — покачал головой Печеный. — Мы еще толком ничего не сделали, а уже начинаются приключения.

Самурай резко повернулся и одарил Печеного выразительным взглядом своих колючих немигающих глаз.

— Всем приготовить оружие — и поехали отсюда! — повторил он, продолжая смотреть на Печеного. — Поехали!

С каждой сотней метров дорога становилась все хуже. Иногда ее пересекали грязные ручьи, в которых было больше мазута, чем воды. Кое-где приходилось преодолевать поваленные деревья, «Ящер» тяжело вздыхал от натуги, переползая через них.

Фургон проковылял не более полутора километров, когда Сержант вдруг присвистнул и сбавил скорость, и без того невысокую.

Дорогу перегораживали две тяжелые самоходные платформы, на которых обычно перевозят сверхгабаритные грузы. Рядом прохаживались люди, неподалеку стоял и белый «Гран-Трек».

— Что делать? — встревоженно спросил Сержант.

Все ждали ответа от Самурая, но он молчал, кусая губы и со злостью глядя вперед. Оставалось только посочувствовать ему — как-никак именно он заварил эту кашу.

— Проскочить с ходу сможем? — подал голос Обжора.

— Не разгонимся, — удрученно покачал головой Сержант. — Смотри, дорога какая...

Люди возле платформ перестали прохаживаться и остановились, терпеливо ожидая, когда «Ящер» приблизится. У большинства было оружие, демонстративно вывешенное на грудь.

— Да ладно, не надо нервничать! — воскликнул Печеный. — Сейчас подъедем — и расплатимся. Скажем, извините, ребята, погорячились, ошибка вышла.

— Мне это не нравится, — глухо проговорил Сержант.

— Никому не нравится, — присоединился Обжора. — Я не собираюсь перед всякой падалью карманы выворачивать.

— Ну вот и хорошо, — зловеще сказал Самурай. — Сейчас подъедем ближе, выскочим, рассредоточимся и перестреляем эту свору. Все как на учениях.

— Как все просто, — усмехнулся Леденец. — А их, между прочим, больше. Всех не перестреляем.

— А всех и не надо. Просто разгоним их по кустам, а сами спокойно проедем.