Михаил Тырин - Фантомная боль

На рассвете его разбудил Печеный.

— Давай, походи вокруг, — сказал он, будто извиняясь. — Я подремлю еще малость.

Антон вышел на улицу и сразу замерз. Пришлось вытянуть из воротника капюшон и завязать его поплотнее. Вокруг стоял жиденький полупрозрачный туман. Однако в нем не было той свежести, которую несет обычно раннее утро. Стойкий химический аромат даже усилился.

Антон походил немного вокруг навеса, затем стал смотреть в сторону реки. Туман там был подвижен, он плыл тягучими белыми пластами. Единственное движение в окружающем пейзаже.

Через минуту Антону почудилось какое-то беспокойство возле самого берега. Он замер и даже присел, не отрывая взгляда от груды почерневших щепок, на которых явно что-то шевелилось.

Антон поразмыслил — будить ли остальных или разобраться со своим открытием самостоятельно. Наконец решил сходить сам.

Переложив в руку пистолет, он двинулся к реке. Уже через несколько десятков шагов стало ясно, что на берегу стоит лошадь. Самая обыкновенная, хотя и невероятно изможденная, с выгнутыми внутрь ногами и неопределенного цвета шкурой, покрытой коркой грязи.

Лошадь копалась в обломках человеческого скелета. Сначала Антону показалось, что она обгладывает кости, но потом, подойдя ближе, он понял, что животное больше интересуется кучей древесных отходов, на которых был рассыпан скелет. Лошадь подбирала что-то из этой кучи, грызла длинными желтыми зубами и перекатывала во рту, надеясь нащупать хоть один съедобный кусочек коры. Заметив Антона, она прервала свою трапезу и несколько секунд косилась на него, ожидая дальнейших действий незнакомца. Потом потеряла к нему всякий интерес и снова занялась своими костями.

Антона передернуло. Он на мгновение представил себе человека, который жил здесь, работал, на что-то надеялся, может, ждал окончания срока контракта и возвращения домой, а дождался того, что какая-то одичавшая лошадь расталкивает его кости своей мордой, ища под ними завтрак.

Вернувшись, Антон увидел Печеного, который разводил костер, стуча зубами от холода.

— Не спится больше, — сказал он. — Надо хоть ребятам покушать сделать. А ты где был?

— Там, на берегу, лошадь, — сказал Антон.

— Чья? — Печеный удивленно вскинул глаза, сразу насторожившись.

— Ничья. Дикая.

Печеный хмыкнул, задумчиво покачал головой.

— Она точно ничья?

— Она сама уже полутруп. Никто не стал бы держать такую.

Печеный наклонился, пробуя раздуть огонь.

— Слей бензин из бака, — посоветовал Сержант, который только что вылез из фургона и встал рядом, обхватив себя руками. Он оценивающе посмотрел на Антона. — Ты как, готов? Сейчас с тобой пойдем.

— Куда? — не сразу понял Антон.

— Искать... — вздохнул Сержант и обвел мир долгим невеселым взглядом.

Антон вдруг понял, что сейчас им действительно придется разойтись в разные стороны и затеряться среди мертвых пустырей и молчаливых зданий-скелетов. Три маленькие группы, три крошечных островка жизни, перенесенных из большого и шумного, расцвеченного огнями мира в окоченевшее безмолвие, похожее на картинку из страшной сказки.

В этот момент время вдруг стало физически ощутимым — последние минуты вместе были, как вкус чудесного лакомства, которое вот-вот растает во рту.

Все уже проснулись и грелись вокруг костра. Печеный молча выставил рядом почерневшую кастрюльку со своим варевом, бросил стопку смятых тарелок.

— Не хочется уходить, — сказал Антон. Первым с ним согласился Самурай:

— Да... Хорошо бы всем вместе и дальше идти, но... Нужно осмотреть широкую полосу, а для этого придется разойтись.

— А расходиться опасно, — заметил Печеный.

— Пока никакой опасности нет. Если появится — будем, конечно, думать...

Обжора надел ранец со своим передатчиком, попрыгал на месте.

— Оставь здесь, — посоветовал Сержант. — Охота с собой лишнюю тяжесть таскать? Если что-то найдем, вернешься и все передашь.

— А если не будет времени вернуться?

Самурай полез в свою сумку и достал сверток из серой бумаги. Внутри лежало несколько сухих корок-концентратов. Их Самурай отложил в сторону, а бумагу разгладил на коленях и осторожно разделил на два слоя. На одном из них оказалась карта.

— Все ко мне, — сказал он. — Разобьемся по маршрутам. Обжора и Леденец идут от этой вышки — вон она стоит — в направлении насосной станции. Сержант с Антоном двигаются налево, до эстакады, которая висит над болотом. Там сразу поворачиваете направо и идете вдоль болота, пока не доберетесь до ангаров. Собираемся около реки, вот здесь. Место приметное, там раньше была пристань. Как отметимся, снова расходимся и продолжаем искать. Запоминайте карту.

Все обступили Самурая и разглядывали мятый листок, что лежал у него на коленях. На карте было нарисовано только самое главное, поэтому она казалась простой и понятной. На ней легко узнавался ландшафт.

— Все запомнили? — нетерпеливо спросил Самурай.

— А что, с собой ее взять нельзя? — поинтересовался Леденец.

— С собой — нельзя, — ответил Самурай, после чего разорвал карту, а клочки бросил в костер. — Ну... Продышались — и пошли.

Антон шагал за Сержантом и постоянно оборачивался, пока не потерял из вида последнего бойца команды. Последним он видел Печеного.

— Чего искать, я так и не понял, кстати, — проворчал Сержант.

— Людей, — безразлично отозвался Антон. — Сначала нужно найти людей, а потом уж решать, что делать дальше.

— Ну, найдем мы людей, и что с того? Пытать их, что ли? Я даже не знаю, что у них спрашивать. Так же не делается!

— Помнишь, что ты мне сказал, когда мы познакомились? — сказал Антон. — Любая операция должна быть хорошо продумана и проработана. Нашу операцию никто не прорабатывал. Мы все должны придумать сами.

— Чувствую, тяжело будет придумывать.

— Если бы было легко, этим занялся бы оперотряд. Ты же сам все это знаешь. Не понимаю, чем ты недоволен.

— Ничем, — ответил Сержант. — Просто не нравятся мне эти места.

Они двигались по хорошо утрамбованной дороге вдоль скопления длинных приземистых зданий, похожих на фермы. Стены зданий были сделаны из серого низкокачественного бетона, который уже весь растрескался, а пластиковые крыши во многих местах обвисли рваными лохмотьями.

— Посмотри, там какая-то железная хреновина, — сообщил Сержант. — Кажется, это и есть наша эстакада.

Действительно, впереди начиналось болото. Его предваряло скопление больших луж с черной водой, которые с каждым шагом становились все обширнее, сливались, пока не перешли в сплошную тусклую поверхность. Из воды кое-где торчали тонкие стволы молодых кедров, наклонившихся в одну сторону из-за слабого, но постоянного течения.