Павел (Песах) Амнуэль - О чем думала королева?

— На нем рубашка шевелилась. Будто хотела сама расстегнуться и сползти на пол.

— Ага. Эффект отталкивания. Сейчас не выпускают одежду, какая была до десятого августа.

— Конечно.

— Кстати, свой костюм ты у портных покупала или…

— Нет. Сама.

— Сейчас многие предпочитают сами.

— Естественно. Кому понравится, когда в ответственный момент юбка начнет своевольничать? Ко всему прочему, это не так поймут…

— Сейчас — вряд ли. А у меня самостоятельно не получается. Это тоже способность, как талант к кулинарии, я могу только кофе…

— Кофе у тебя замечательный. Ты хоть знаешь, из какой ветви зерна, или…

— Знать тут ничего нельзя, полагаться можно только на интуицию, она меня пока не подводила… в том, что касается кофе. Всегда из одной и той же ветви — судя по вкусу.

— А ты говорил, что тебе не везет с малыми вероятностями.

— Значит, вероятность большая. Для меня. Только и всего. Но ты не…

— Да. На Ромке шевелилась рубашка, и мне стало страшно. Ему тоже было страшно, потому что он видел меня… ну, совсем не такой, какой привык, а такой, какой я видела себя сама, когда смотрела в зеркало…

— Зеркальный эффект, да. Многих выводил из себя, хотя физически это очень простой эффект и даже предсказанный — один из немногих, кстати, предсказанных эффектов, это было в статье Бернадотта, я на нее в свое время отзыв писал в сетевом журнале.

— Да, потом уже… когда все привыкли…

— И что дальше?

— Он чего-то совсем испугался, увидел в углу, чего я не видела… знаешь, как в «Борисе Годунове»… «что это… там, в углу… колышется, растет…»

— У тебя неплохо получается. Особенно, когда стараешься басом.

— Не смейся. Мне было не до смеха.

— Нет, я понимаю.

— Я поднялась, и кровать… ты же знаешь эти убирающиеся кровати.

— У всех такие.

— У меня уже сил не было бояться… В принципе, все было нормально: я встала, кровать стала тем, о чем я в тот момент подумала, а подумала я о ванне с лавандовым шампунем…

— Ох… представляю.

— Да, это сейчас легко… Включила телевизор, а там такое… По всем каналам репортажи — из Москвы, Питера, Киева, Самары, из других стран… кто-то даже пингвинов вдруг показал… как они летать пытались.

— Извини, что спрашиваю. Если не хочешь — не отвечай. У тебя… я имею в виду…

— Хочешь спросить: никто не погиб? Нет, повезло. Во-первых, у всех оказались крепкие нервы. Во-вторых, память. Как это сейчас называется?..

— Эффект Бронштейна-Асадеану.

— Никогда не могла запомнить.

— Бронштейн преподает эвереттику в Бостоне. Асадеану — практикующий врач из Кишинева.

— Это я знаю! Однажды брала у Асадеану интервью — не прямое, по менталке, но тоже неплохо получилось. Я говорю не об именах, а о самом эффекте. Что происходит с памятью — я так и не поняла.

— Почему? Все просто. Десятого августа окончательно установились законы природы моей новой реальности… Память должна меняться, чтобы не впасть в противоречие с историей ветви…

— Я помню, что было раньше, до десятого августа!

— Конечно, помнишь. У тебя пока сохранилась остаточная память о другом твоем выборе, не осуществленном. Память о той ветви, с которой ты ушла. А не о той, где, как тебе кажется, была всегда. Это и раньше случалось со многими… именно как единичные случаи… ментальные склейки… кванты ментального темного поля. Когда делаешь что-то и не понимаешь — зачем. Вроде собиралась сделать что-то другое, да?

— Это я помню… Довольно часто поступала совсем не так, как собиралась.

— Женская логика? Просто женщины больше, чем мужчины, подвержены таким ментальным склейкам… чисто физический эффект, кстати, никак не связанный с пресловутой женской логикой. Значит, в твоей семье никто не погиб — ну хоть это… Ты должна была быстро адаптироваться.

— Не быстрее, чем все. Но человек — такое создание…

— Клише.

— Что?

— Я хочу сказать, что эти слова стали общим местом. Привыкаешь ко всему и всему учишься, когда приспичит.

— Никто не погиб, ты говоришь… А любовь? Если погибает любовь — это как? Смерть? Иногда страшнее смерти. Думаешь — пусть бы я лучше умерла.

— Его Рома звали, ты сказала?

— Да, Он так и не вернулся. То есть — ко мне. Мы потом несколько раз виделись… Господи, у меня к нему все осталось, как было, я просто не… А он на меня смотрел, как на врага, — наверно, в физике вашей и для такого эффекта существует название…

— Почему в физике? Скорее в психологии. Ты же психолог…

— Я знаю, как это называется в психологии: посттрансфертальное состояние психики. Сродни наркотической ломке… Психологически действительно очень похоже. Переход из одного мира в другой. И какая для психики разница — воображаемым был мир, из которого ушла, или реальным? Но… Ромка видел во мне врага… Почему?

— Ирочка… Ну, это тоже понятно — шок, память говорит одно, глаза видят другое… и женщина, которую он… вдруг совсем не та… сознание сразу связывает и говорит: вот кто виноват, вот из-за кого все это… Никакой новой физики, только старая психология…

— Наверно. С того утра… Я тогда работала в институте. Академическом. Там начались очень интересные исследования — естественно, новый мир, новые условия, новые отношения… А я ушла. Не могла больше, понимаешь? Несколько недель бродила по улицам… училась жить… вызывала какие-то предметы, которые потом сами по себе исчезали…

— Эффект сознательного наблюдения, да. Вызываешь склейку и не знаешь, что с этим делать.

— Пришла в редакцию «Нашего мира», у них как раз реорганизация шла, переходили с бумажной версии на электронную, а потом на церебральную. Я говорю: хочу у вас работать.

— И сразу взяли?

— Нет, конечно. Предложили сделать несколько интервью. По менталке, они уже это освоили, а для большинства менталка была внове, мало кто мог структурировать свои мысли, и люди такое о себе рассказывали… мама родная… потом, конечно, научились… Когда я к тебе собиралась, то думала: лауреат, физик, мысли свои уж точно умеет концентрировать, слова лишнего не подумает, скучно, что я смогу у него узнать…

— А я оказался другим.

— Да. Странно…

— Что странного, Ира? Мы все — другие. Издалека человек и выглядит не совсем так, как вблизи, верно?

— Ну, это понятно.

— Понятно? Ты хочешь сказать, что всегда это знала?

— Конечно, нет. Раньше… все такое… будто помнишь сон, и сон этот становится все более призрачным, приходишь в себя, и воспоминания сна сменяются реальными воспоминаниями… На самом деле все наоборот, да? Я хотела тебя спросить об этом с самого начала, меня… наших читателей это немного пугает… но разговор пошел иначе… ты стал думать о другом…