Евгений Гуляковский - Тень Земли

Строков удивленно посмотрел на него поверх очков.

– Нет, так нельзя. Я должен передать вам все по списку.

– Ну, считайте, что я уже принял. Это же не Грановитая палата.

– Это горная станция, – с достоинством ответил Строков. – И вы должны знать здесь каждую мелочь!

Быстров приготовил ехидный ответ, но блеснуть остроумием на этот раз ему не удалось, Строков неожиданно исчез в похожем на погреб подсобном помещении и оттуда прогудел его голос:

– Спускайтесь!

– Что у вас там? – спросил Быстров.

– Две бочки бензина, – донеслось из подземелья. – Четыреста литров… Спускайтесь.

– Неужели будете отмерять кружкой?

– Зачем кружкой, вы можете замерить объем, бочки полные.

Слышно, как он стучит по бочкам.

– Слышите?

– Да-да, слышу. Вылезайте!

Пока Строков, кряхтя, поднимался по ступенькам погреба, Быстров заметил за распахнутым окном веранды улыбающуюся Саиду. Она готовила обед, исподтишка поглядывая на Быстрова. За завтраком она ни разу не взглянула на него, наверно, из солидарности со всеми остальными. Сергей шутливо помахал ей в ответ на улыбку, и Саида сразу же исчезла.

«Милая девчушка, – подумал Быстров, – не так уж тут и одиноко, если работать с такими радистками».

Строков наконец одолел подъем. Из-за дома донеслись глухие удары, словно кто-то забивал сваи тяжелым молотом.

– Что у вас там за грохот?

– Дойдем и до этого. Здесь уголь, – указал под навес Строков. – Семь тонн.

– Взвешивать, надеюсь, не будем?

– … Без трехсот килограммов, – продолжал Строков. – Триста килограммов я отдал Бобо Кадыру из кишлака… Можете высчитать с меня.

– Павел Степанович! Вы что – издеваетесь надо мной? – Уголь – семь тонн, – отметил Строков в книге. Они обогнули дом. Здесь Хакимов в тренировочном костюме упражнялся с гирями. Он легко подбрасывал их вверх, словно мячики, и, отпрыгнув в сторону, позволял гирям с глухим стуком падать на землю. Быстров невольно залюбовался сильными красивыми движениями Хакимова, а тот, словно но замечая посторонних наблюдателей, продолжал свои упражнения. Недалеко от него тоже, наверно, в качестве зрителя стоял осел.

– Гири двухпудовые, две, – отметил в журнале Строков.

– Вы еще осла не забудьте упомянуть.

– Осел в инвентарь станции не входит! – почему-то запальчиво ответил Строков. – Это мой… – Он чуть было не сказал: «это мой друг», но вовремя остановился. – В общем, это мое животное.

– Ах вот как…

– Да уж так. Пойдемте в камералку.

В рабочей комнате метеостанции стояло три стола, здесь было светло и просторно. На стенах висели погодные карты, на которых отмечались движения воздушных масс и проводились мантиссы температурных изменений. Между окнами отдельно от всех остальных висела большая схема лавиносбора. Под ней несколько чертежей снежных разрезов со всеми данными плотности и сопротивления образцов на разных глубинах. Графики температурных колебаний тоже дифференцированы по глубине. Такие подробные наблюдения обычно ведут только специальные лавинные станции.

– А это что?

Строков ответил с ехидцей:

– Видите ли, в задачу станции входит также и наблюдение за лавиноопасными участками.

– Вот именно «также», – тихо произнес Быстров, не желая начинать нового спора. – Что это за участок?

– Официального названия у него нет. Отроги левого пятитысячника. Ниже горное плато.

Сергей быстро просмотрел графики и чертежи. Что-то явно привлекло его внимание. Строков следил за каждым его движением с интересом, который, несмотря на все старания, ему не удалось полностью скрыть.

– Любопытно… И что же, эти температурные сдвиги действительно имеют такую строгую цикличность?

– Хотите посмотреть расчеты? – Строков торопливо подошел к полке и достал папку.

Но интерес Быстрова уже угас.

– Не надо. Я с ними знакомился в управлении. Ведь именно об этом участке шла речь в ваших докладных записках?

– Совершенно верно. Я докладывал. Но, может быть, все же…

– Нет, нет. Не надо. Тут все ясно. Особенно после съемки.

– Съемка с воздуха не может вскрыть всех деталей, только на местности…

– Да, разумеется, форма лавиносбора играет иногда решающую роль. В общем, участок сам по себе довольно любопытный. Чисто теоретически, конечно.

– Так, может быть, сходим?

– А далеко это?

– Километров пятнадцать.

– Далековато… Нет, посмотреть, безусловно, надо… Ну, давайте дня через два, вы ведь еще не уезжаете? – Быстров явно надеялся, что срок окажется неприемлемым для Строкова, тот так спешил с передачей, что наверняка уже заказал билет.

– Сначала я должен передать вам станцию.

– Но мы же почти закончили!

– Все участки, на которых ведутся систематические наблюдения, я тоже обязан вам передать.

– Может, еще заодно и горы, и облака, и прошлогодний снег?

– Данные по снегосъемке района в прошлом году находятся в этом журнале.

Чем больше выходил из себя Быстров, тем спокойнее, официальное и зануднее становился Строков. Он словно напяливал на себя защитные бюрократические доспехи, даже голос стал скрипучим и невыразительным.

– Вы что, требуете, чтобы я осмотрел все участки обязательно в вашем присутствии?

– В инструкции о порядке наблюдений на местности сказано, что передача участка новому наблюдателю…

– Не надо. Я помню. Я приму их на местности. Давайте подписывать акт!

Акт. В нем все дело. Быстров уже не мог сдержаться. Он понимал, что, подписав акт, сможет наконец избавиться от этого зануды. А он еще жалел его! Конечно, можно понять районное начальство. Если такой человек каждый день будет проводить в приемных, вместо того чтобы заниматься станцией, долго его не выдержат.

Сергей не сомневался больше в правильности своего решения о немедленной замене Строкова. Неважно, что ему самому пришлось ради этого пожертвовать целым месяцем, зато он сможет навести тут порядок.

Строков против подписания акта возражать не стал, понял, наверное, что перегнул палку с участками, и прекрасно. Чем скорее подпишут акт, тем лучше.

Все же сначала они пообедали, за столом хранилось сосредоточенное, нарочитое молчание. «Ничего, – думал Быстров, – вот уедет Строков, я вас расшевелю». Он напрасно старался поймать даже взгляд Саиды. С девушкой нужно будет поговорить в неофициальной обстановке. Под бдительным оком Строкова лучше всего помолчать. Не хватало дать ему повод для перепалки при сотрудниках станции.

«Непонятно, как к смене начальства отнесся Хаки-мов. Встретил он меня как будто вежливо, а сейчас тоже словно в рот воды набрал. Может, и это работа Строкова? Да нет, зачем ему настраивать против меня сотрудников, все равно уезжает, тут уж я хватил через край. Все объясняется куда проще. Они со стариком не один год работали вместе, расставаться всегда нелегко, а привыкать к новому начальству трудно. Ничего не поделаешь. Придется вам и меня полюбить. Готовит Саида неважно. С этим что-то нужно делать, нельзя все время есть консервы с переваренными макаронами. Вот только – что? Единицы повара в штате станции, к сожалению, не предусмотрено, а радистки курсы кулинарии проходить не обязаны».