Владимир Васильев (Ташкент) - Гостиница

— Как мои руки, доктор? — поинтересовался Мальчик.

— На месте руки, — заверил его врач. — В чемпионате по супербою участвовать не придется, но приласкать своих нянюшек со временем сможете… Если будете выполнять мои назначения.

— А как кот? — Мальчик вдруг со стыдом обнаружил, что совсем забыл про бедолагу.

— Будет бегать, — сообщила госпожа Мэр. — Но пока, как у тебя, постельный режим.

— А у него вовсе не постельный режим, — возразил врач.

— Руки защищены, может ходить. В пределах клиники. Не переутомляясь, разумеется… Ладно, оставляю вас, но скоро процедуры, — предупредил он и пошел к дверям.

— Одну минуточку, профессор, — выскочила за ним мама. — Почему ты нянчишься со мной? — поинтересовался Мальчик шепотом. — Персонал здесь хороший…

— Но они не знают Мессира, — усмехнулась она криво. Он так этот финт не спустит.

— Я думаю, мама позаботилась об охране… Наверняка, какие-нибудь сверхмеры…

— Ракетой в комара не попадешь, — отмахнулась она. — Я — надежней.

— Вошла госпожа Мэр. Присела рядом с кроватью на стул. Мельком бросила взгляд на Девчонку.

— Ты обещал мне все рассказать, сынок, — напомнила она, посмотрев на него внимательным и тревожным взглядом. По-моему, вы оба скрываете от меня правду.

— Нет, мама, — попытался успокоить ее Мальчик, — у меня, просто, не было еще физической возможности сообщить тебе подробности. Суть же я сообщил тебе сразу.

— Но это было похоже на бред!.. Какой-то философизувер… Мессия-кот, мессия-ребенок… Сколько лет твоему философу?

— Он старше меня… Лет, наверное, пятнадцатьшестнадцать… Но пощуплее и послабее… Из демоса… По сути — люмпен… По всей видимости, нездоров психически… При нем четверо подручных помладше.

— Психически ненормальный маньяк, изощренный философ из демоса, люмпен, пятнадцати-шестнадцати лет, — резюмировала госпожа Мэр. — Согласись, это звучит неправдоподобно.

— Не более неправдоподобно, чем твое непорочное зачатие, — парировал сын ее недоверие, и укол его был точен. Женщина побледнела, но профессионально быстро овладела собой.

— Да, конечно, оно неправдоподобно, — согласилась она, — но, пожалуй, не более, чем появление жизни на Земле или, к примеру, наша Гостиница, в которую никто не может войти, но из которой появляются прекрасные Женщины, а по стенам уходят в небо поэты…

— Мама, — нашел удобным момент Мальчик, — я хотел бы, чтобы она жила с нами. Хватит ей уже шляться по подвалам, как бездомной собаке.

— Я не против, — выдержав паузу, ответила госпожа Мэр, — если, конечно, твой ангел-хранитель не возражает.

Две женщины встретились взглядами. Через некоторое время в уголках губ Девчонки появилась неуверенная дрожащая улыбка.

— Вот и отлично, — резюмировала госпожа Мэр. — Будет у тебя сестренка…

— Спасибо, мама — улыбнулся во весь рот Мальчик и гордо посмотрел на Девчонку. Мол, я же тебе говорил… вот какая у меня мама!

— Я обещала быть ему бабушкой, — слабо улыбнувшись, уточнила Девчонка.

Госпожа Мэр понимающе улыбнулась на шутку и заверила, что с внутрисемейными должностями они разберутся в рабочем порядке.

— Итак, — вернулся Мальчик к прерванной теме, — ты утверждаешь, что «непорочное зачатие» действительно имело место?.. Или просто считаешь, что у меня нос не дорос, чтобы совать его в твои интимные тайны?..

— Ты родился взрослым, сынок, — грустно ответила мать, — и мне стоило величайших усилий подарить тебе детство… Во всяком случае, мы с бабушкой очень старались… Я никак не рассчитывала, что оно закончится так скоро…

— Она действительно моя бабушка? — продолжал задавать «трудные» вопросы Мальчик.

— Если б еще знать, что в твоем случае иллюзия, а что — реальность, — вздохнула мать, — разгадкой тайны твоего рождения занимались и детективы — ведь мне могли имплантировать тебя, каким-либо образом погрузив в бессознательное состояние; и специалисты-гинекологи — ведь случаи партеногенеза у человека наблюдались до сих пор только в фантастике. Ноги сбили в поисках «компромата» на меня и репортеры, жаждущие сенсаций… По их единодушному заключению «непорочное зачатие» имело место…

— Но правду можешь знать… или чувствовать только ты, — внимательно посмотрел на нее сын.

— Что касается знания правды, — выдержала она его взгляд, — то я уверена, что не имела сношений с мужчинами ни до твоего рождения — это подтверждено медицинской экспертизой, ни после… Но тут я никому не обязана предъявлять акты экспертизы… А ты мне и так поверишь.

Женщина поймала на себе ошеломленный взгляд Девчонки, явно не понимавшей, как такое возможно, и ощутившую здесь незримую грань между святостью и безумием. А женщина, как бы оправдываясь за свою неполноценость, повела руками.

— Что же касается чувства, — из глубины воспоминаний вещала она, — то… не знаю, насколько можно ему верить… Но иного пути к разгадке у меня нет… Когда ты родился, у тебя было лицо взрослого человека, не понимающего, куда он попал. Ты молчал и осматривался. А когда, наконец, как мне показалось, понял, то посмотрел на меня так, словно узнал… И я узнала этот взгляд: так на меня смотрел человек, которого я любила… И тогда… тогда я почувствовала, что это вернулся ОН!.. Может ли быть большее счастье для женщины, чем родить своего возлюбленного! воскликнула женщина, будто убеждая кого-то.

— Это был предыдущий мэр? — спросил Мальчик. — Тот, кого бабушка называла моим отцом?

Госпожа Мэр удивленно посмотрела на него.

— Ты, оказывается, уже много знаешь…

— Да, жаль, что не от тебя… И он погиб за пять лет до моего рождения?

— Верно. Его уничтожила мафия за то, что он посягнул на ее монопольное владение товарным рынком Города.

— Мафия победила?

— Нет, ей пришлось перестраиваться в своей стратегии… Мне удалось продолжить то, что он задумал…

— Кому-нибудь от этого стало лучше? — продолжал задавать вопросы Мальчик.

— Потребительская корзина стала дешевле и полнее… Мы получили возможность больше тратить на социальные нужды, повысился уровень занятости… только безработных все равно много…

— Почему?

— Потому что экономике Города не нужны рабочие руки.

— И поэтому среди демоса так много несчастных, — понял Мальчик. — Они — лишние в этом мире и в этой жизни… в этом Городе… Но ведь здесь скрыто что-то глубоко порочное!.. Человек не должен быть лишним!..

— Всякая чаша переполняется, — вздохнула умудренно госпожа Мэр. — И чаша бытия, в этом смысле, не исключение… Максимум, в чем еще испытывает потребность наш хозяйственный механизм — это рабочие головы, но данная потребность удовлетворяется за счет интеллектуальной элиты… И вообще, это сложная человеческая проблема. Я не раз поднимала ее на муниципальном совете. Но обычно удается добиться только улучшения материального обеспечения безработных. И не по злому умыслу муниципального совета, а из-за отсутствия реалистического конкретного решения… Я почти уверена, что в той парадигме бытия, какую мы имеем, такого решения и не существует…