Теодор Старджон - Синтетический человек (The Synthetic Man / The Dreaming Jewels)

А что — он позволил себе улыбнуться — что люди будут делать, когда им придется бороться против чуждого? Когда им придется столкнуться с врагом, который нанесет удар, а потом не сочтет нужным закрепить его — а затем нанесет другой тип удара, другим способом, в другом месте?

Он погрузился в понятливые лишь избранным мечты, идя со своими кристаллами против суетливого, глупого человечества; забыв в своих мыслях бессмысленные волнения девушки, ищущей давно потерявшегося ребенка, по каким-то собственным мелким корыстным причинам.

— Эй, Людоед!

— Черт побери! Еще что?

Дверь робко приоткрылась.

— Людоед, там…

— Зайди, Гавана, и говори громче. Я не люблю, когда бормочут.

Гавана бочком вошел, после того, как притушил свою сигару об порог.

— Там человек, который хочет увидеть вас.

Монетр сердито посмотрел через плечо.

— У тебя волосы седеют. Те, которые остались. Покрась их.

— Хорошо, хорошо. Прямо сейчас, сегодня днем. Извините. — Он жалко шаркал ногами. — А что с этим человеком…

— С меня на сегодня достаточно, — сказал Монетр. — Бесполезные люди, которые хотят невозможных вещей, которые не имеют никакого значения. Ты видел ту девушку, которая выходила отсюда?

— Да. Именно это я и пытаюсь вам сказать. И этот парень тоже видел. Понимаете, он ждал, чтобы повидаться с вами. Он спросил Джонварда, где он может вас найти, и…

— Пожалуй, я выгоню Джонварда. Он вышла, а не швейцар. Что это за дела, зачем он приводит людей, которые меня раздражают?

— Я полагаю, что он подумал, что вам следует встретиться с этим человеком. Важная шишка, — сказал Гавана застенчиво. — Так когда он подошел к вашему трейлеру, он спросил меня заняты ли вы. Я сказал ему, что да, вы с кем-то разговариваете. Он сказал, что он подождет. И тут открывается дверь и выходит эта девушка. Она держится рукой за дверной косяк и поворачивается, чтобы что-то вам сказать, а этот человек, эта важная шишка, его просто закоротило. Я не шучу, Людоед, я никогда ничего подобного не видел. Он хватает меня за плечо. У меня там синяк будет еще неделю. Он говорит: «Эта она! Это она!», а я говорю: «Кто?», а он говорит: «Она не должна меня видеть! Она дьявол! Она отрубила эти пальцы, а они снова выросли!»

Монетр резко выпрямился и повернулся на своем вращающемся стуле так, чтобы быть лицом к лилипуту.

— Продолжай, Гавана, — сказал он ласковым голосом.

— А это все. Кроме того, что он спрятался за платформой Гоголя и скрылся из виду, и только поглядывал за девушкой, когда она проходила мимо него. Она его не видела.

— Где он сейчас?

Гавана выглянул за дверь.

— Все еще здесь. Выглядит скверно. Я думаю, что у него что-то типа припадка.

Монетр оставил свой стул и выскочил через дверь, оставляя на усмотрение Гаваны убираться с его пути или нет. Лилипут отпрыгнул в сторону, с прямого пути Монетра, но недостаточно далеко, чтобы уклониться от костлявого бедра Монетра, которое сильно задело полную щеку лилипута.

Монетр подскочил сбоку к мужчине, который скорчился позади платформы для выступлений. Он опустился на колени и положил уверенную руку на лоб человека, который был липким и холодным.

— Уже все в порядке, сэр, — сказал он глубоким успокаивающим голосом. — Со мной вы будете в полной безопасности. — Он подчеркнул мысль о «безопасности», потому что, какой бы ни была причина, мужчина был мокрым, дрожащим и только что не в исступлении от страха.

Монетр не задавал никаких вопросов, а продолжал уговаривать:

— Вы сейчас в хороших руках, сэр. В совершенной безопасности. Теперь ничего случится не может. Идемте со мной; выпьем. Вы будете в порядке.

Водянистые глаза мужчины сфокусировались на нем, медленно. В них появилось сознание, и некоторая неловкость. Он сказал:

— Мм. А — легкий приступ — хм… головокружения, вы знаете. Извините, что я… хм.

Монетр вежливо помог ему подняться, поднял коричневую мягкую шляпу и стряхнул с нее пыль.

— Мой офис прямо здесь. Пожалуйста входите и присаживайтесь.

Крепко держа мужчину под локоть, Монетр подвел мужчину к трейлеру, помог подняться на две ступеньки, протянул руку мимо него и открыл дверь.

— Может быть вы приляжете на несколько минут?

— Нет, нет. Спасибо; вы очень любезны.

— Тогда садитесь сюда. Я думаю, вам здесь будет удобно. Я дам вам кое-что, что поможет почувствовать себя лучше. — Он набрал цифры простого замка, выбрал бутылку темного портвейна. Из ящика стола он вынул маленький флакон и капнул две капли жидкости в стакан, наполнив его вином. — Выпейте это. Вы почувствуете себя лучше. Немного амитала натрия — только чтобы успокоить ваши нервы.

— Спасибо вам, спасибо… — он с жадностью выпил, — вам. Это вы мистер Монетр.

— К вашим услугам.

— Я Судья Блуэтт. По делам о наследстве, знаете ли. Хм.

— Я польщен.

— Ну что вы, что вы. Это я… Я проехал пятьдесят миль, чтобы повидаться с вами, сэр, и с радостью проехал в два раза больше. Вы широко известны.

— Я этого не осознавал, — сказал Монетр, и подумал: «это жалкое существо такое же неискреннее, как и я». — Что я могу сделать для вас?

— Хм. Ну, знаете. Это вопрос… э… научного интереса. Знаете, я читал о вас в журнале. Там говорилось, что вы знаете больше об ур-э, странных людях, и всяких таких вещах, чем кто-либо из живущих.

— Я бы этого не сказал, — сказал Монетр. — Я конечно проработал с ними очень много лет. А что вы хотели узнать?

— О… вещь, о которой нельзя прочитать в справочниках. Или спросить любого так называемого ученого, если на то пошло; они просто смеются над вещами, которых нет в какой-нибудь книге, где-нибудь.

— Я сталкивался с этим, Судья. Меня нелегко рассмешить.

— Великолепно. Тогда я спрошу вас. Конкретнее, знаете, ли вы что нибудь о регенерации?

Монетр прикрыл свои глаза. Этот дурак когда-нибудь доберется до сути?

— Какого типа регенерация? Пояс нематод? Заживление клеток? Или вы говорите о старых радиоприемниках?

— Пожалуйста, — сказал судья, и сделал слабый жест рукой. — Я совершенный профан, мистер Монетр. Вам придется пользоваться простым языком. Что я хочу узнать — настолько серьезное восстановление возможно после сильного пореза?

— Настолько серьезного пореза?

— Хм. Назовем это ампутацией.

— Ну, знаете. Это зависит от обстоятельств, Судья. Может быть кончик пальца. Раздробленная кость может вырасти удивительно. Вы — вы ведь знаете о случае, когда регенерация была, скажем так, несколько больше обычной?

Последовала долгая пауза. Монетр заметил, что судья бледнеет. Он налил ему еще вина, и себе тоже наполнил стакан. У него внутри нарастало возбуждение.

— Я действительно знаю такой случай. По крайней мере, я имею в виду… хм. Мне так показалось. То есть, ампутацию я видел.