Ольга Елисеева - Дерианур - море света

-- Почему русские во всех видят шпионов? - Незнакомец почти смеялся.

-- А почему все иностранцы шпионы? - Парировал Алексей.

-- Так уж и все? - Тонкие брови собеседника поползли вверх, а от глаз лучами побежали веселые морщинки.

-- Ну, -- замялся Алексей, -- может быть, и не все, но те, которые живут "под именем". Я имею ввиду не под своим.

-- Я не шпион, - твердым, внушающим доверие голосом заявил граф. Что заставило бы вас считать мои слова правдой?

-- А как вы разговариваете у меня в голове? - Спросил Алексей.

-- О, это очень просто, - засмеялся иностранец. - Со временем вы тоже сможете. Если, конечно, захотите. А вот на каком языке мы с вами беседуем сейчас?

Тут Алексей вдруг осознал, что, кроме первой фразы, новый знакомый не сказал ни слова по-русски. Уже несколько минут они довольно бойко объяснялись на немецком языке. При чем сам Орлов говорил свободно и легко.

-- Но я же... -- Прошептал он. - Я же с трудом... Нет, конечно, в Корпусе учили. Но плохо.

-- Не важно, - покачал головой граф. - Просто я дал вам на мгновение возможность употребить те знания, которые у вас еще только будут.

Алексей стоял, вытаращив на собеседника глаза. "Он не шпион, - думал поручик. - Он колдун. Бежать отсюда надо!" Но ноги приросли к земле.

-- Не стоит так отдаваться суевериям, - укоризненно покачал головой граф. - Человеческие возможности безграничны. И ваши тоже, - он улыбнулся. - Даже больше. Ведь вы способнее многих.

-- Да-а уж, -- протянул Алехан. - Все мои способности... -- Он нащупал за подкладкой ворованную колоду.

-- Не надо унижать себя, - строго одернул его собеседник. - Все зависит от того, по какой дороге вы пойдете. Будете потакать своим слабостям. Или выберете самосовершенствование. Я ведь не могу дать вам то, чего у вас нет и никогда не будет. Мне по силам лишь показать, чего вы можете добиться, если изберете правильное направление. Сейчас вы и на своем родном языке говорите так, словно всю жизнь прожили под Калинкиным мостом с конокрадами.

"Ну что ж, опустился, - подумал Алехан. - Жизнь наша такая, и чему учили забудешь".

-- А между тем не пройдет и пары лет, как самые утонченные вельможи в Европе почтут за честь встретиться с вами и заручиться вашим покровительством. Вы свободно будете переходить с итальянского на немецкий или греческий и пленять остротой ума тонких ценителей вкуса: художников, поэтов и поэтесс... Если, конечно, не отвергнете дорогу развития своей личности.

Алексей мотнул головой. На какие, спрашивается, шиши он будет самосовершенствоваться? Жалования не платят, а от единственного источника доходов надо отказаться, как от "слабости"?

-- Не бойтесь, - усмехнулся граф. - Скоро у вас окажется столько денег, что их некуда будет девать.

-- Что умрет дядя в Калуге и у него в огороде откопают десять бочек с золотом? - Едко осведомился Алексей. - Или откроется, что я побочный сын турецкого султана?

-- Нет. Но все в мире переменчиво, - граф взял камешек с тротуара и бросил его в воду. - Прощайте. Надеюсь, мы скоро встретимся.

Собеседник поймал своими бездонными глазами взгляд Алексея и зафиксировал его на водной ряби у берега. Несколько минут поручик в оцепенении смотрел на игру волн. А когда, наконец обернулся, никакого графа в помине не было.

"Как он сказал ? Салтыков? - Алехан почесал в затылке. - Вот ведь блажь! Полон мир странных людей. Я мог бы? Черт! Что можно в моем положении? Выше головы, как говорится..."

Но непривычная мысль о том, что он, Алексей, с дуру убивает свою жизнь, мечась от пьянки к картам и от догов к тупой муштре, почему-то крепко засела у него в голове. "Я мог бы, -- шептал он. -- Но я на все плюнул. Все забыл, чему учили. А ведь не плохо получалось: и математика, и фортификация. Какого черта? Вон Потемкина вышибли из университета, а он все одно книжку на книжку громоздит. В комнате томами потолки подпирать можно. Не хочет себя дураком считать. Упрямый, заносчивый. Чем я хуже?"

Дня через два Он посетил Потемкина на Каменном острове. И хотя вахмистр был дружен с Алексеем не так сильно, как с Григорием, он обрадовался, поставил початый штоф, напоил кофе и накормил черствыми бисквитами, какие уж были.

-- У тебя нет, чего-нибудь по фортификации? - Вымученно осведомился Алехан, почти стесняясь своего интереса. - И чтоб по-немецки.

-- По фортификации? - Удивился Потемкин. - Фортификации нет. Есть "География Европы", "Гальский поход" Цезаря, история Генриха IV...

-- Хрен с ним, с Генрихом, - махнул рукой Алексей. - Давай географию и Цезаря. Но только чтоб по-немецки. По-французски я почти не могу.

-- С чего это ты? - Осведомился Потемкин, доставая книги.

-- С чего? С чего? - Разозлился Алексей. - Тебе одному умником быть? Давай сюда. Не жадничай. Небось, не рыбу заворачивать буду.

-- Ну гляди, вырвешь хоть страницу - убью, - заявил Потемкин. - И на полях не гадить. Нужное слово на бумажку записать можно.

-- Не учи! Тоже мне, адъюнкт нашелся! - Огрызнулся Орлов. - Сказал: верну все в целости. Мой интерес, чтоб у тебя и потом книжки брать. Что я дурак, чтоб себе по пальцам стучать?

-- Не обижайся, ЛехЮ - оттаял Потемкин. - Бери, когда надо. Не покупать же их.

-- Вот то-то, - кивнул Алексей. - Ты только никому не говори, засмеют ведь. И в полку, и дома.

-- Меня-то не засмеяли.

-- Засмеяли, - покачал головой Алексей. - Только ты не заметил. Мне бы так плевать на всех.

-- Я с самого начала был белой вороной, - улыбнулся Гриц. - Меня и меньше дразнили. Что с дурака взять? А ты вдруг резко начнешь читать. Конечно, удивятся. Я не скажу. Слово. Пока тебе самому все равно не станет.

-- Думаешь, станет? - Усомнился Орлов.

-- Где-нибудь между Цезарем и Платоном, - заверил его Потемкин. Станет до такой степени на всех чихать, что главное удержаться при начальстве.

Прошла еще неделя, и Алехан, сидя утром за завтраком, получил тонкий конверт ребристой голубой бумаги с тесненной саламандрой на печати. Конверт принес лакей настолько важного вида, что братья в его присутствии испытывали сильную неловкость за далеко не версальский вид своих апартаментов.

Лакей скроил презрительную гримасу, огляделся вокруг в поисках какого-то важного предмета, абсолютно неведомого хозяевам дома, затем, видимо, не найдя ничего лучшего, аккуратно снял кофейник с медного подноса, сдул с него сахарные крошки и, возложив конверт ровно на середину, подал Алексею с торжественным поклоном.

-- Чегой-то? - Занервничал Алехан. - Словами скажи, дубина!

Лакей снова поклонился и исчез, так и не разжав губ.

-- Не открывай, там бомба! - Заржал Григорий.

-- Пошел ты, - Алексей надорвал конверт и извлек оттуда тонкий затрепетавший на сквозняке лист.

"Милостивый Государь Алексей Григорьевич! - Значилось в записке. Имею честь пригласить Вас на музыкальный вечер в дом моего старинного друга графа Александра Голицына. Сегодня в 6 часов по полудни. Искренне Ваш. Граф Салтыков"