Ольга Елисеева - Нежная королева

Гости расселись за столами, и праздничный пир потек своей чередой. Тяжелые дубовые доски, покрытые белыми льняными скатертями с ажурным кружевом, прогибались под литыми позолоченными блюдами с закуской. Румяные свиные окорока, огромные осетровые позвонки в хрустящем тесте, утки, начиненные альгусскими сливами, куропатки в винном соусе, молочные поросята, рулеты с изюмом и орехами, оливки из Южного Гранара и розовый лосось с севера - все сошлось на этих столах и было расставлено слугами в согласии со старым монсальватским этикетом: чередуя мясо с пряными соусами, рыбу с хреном, а пироги с зеленью.

В плане длинная череда столов образовывала руну "Perth", повернутую боком, так чтоб освободить центр зала для выступлений музыкантов и акробатов. Главный стол, за которым восседала королевская чета и наиболее высокопоставленные вельможи, был приподнят над остальными на небольшой помост, покрытый шитыми норлунгскими коврами с изображением охотящегося Одина на восьминогом коне.

Перед самым выходом к пиршеству произошла очередная перемена туалетов, ибо после церковной церемонии, многочасового приема поздравлений и поездки по городу верхом платье королевы выглядело помятым. А она сегодня не имела права на затрапезу. Небесно-голубой парчовый робронт с пышными рукавами, расшитый тонкими золотыми ветками и перетянутый в талии так, что невеста явно не могла проглотить ни куска, произвел фурор. Харвею, чей костюм вовсе не так пострадал, согласно этикету тоже пришлось переодеться. Теперь в ослепительно белом колете сидел он.

-- Хотел бы я знать, мадам, сколько перемен туалетов у вас запланировано на все свадебные торжества? - ядовито осведомился он.

-- Шестнадцать. - без тени иронии отозвалась Хельви. - Сплошное разорение да и только! Но что самое обидное, ни в одном из этих великолепных платьев я не смогу больше появиться...

-- Разве? -- Харвею это правило показалось абсурдным. - И что же вы с ними сделаете? Отдадите нищим?

Королева рассмеялась.

-- Папаша Ламфа мне шею свернет, если хоть один драгоценный камень с моих нарядов не вернется в казну. И он прав. Отдам моим швеям, надеюсь, они сумеют по-новому преобразить эти тряпки.

-- Вы перешиваете платья?

Его удивление, граничившее с непониманием явно задело королеву.

-- Гранар - бедная страна. - сухо сказала она. - Вернее богатая, но разоренная. Я люблю наряды, было бы грешно не сознаться, но только сейчас мне выпало немного покрасоваться. А в первые годы царствования я донашивала старые туалеты из замка Грот, где мое содержание, поверьте, было очень скромным. - Хельви вскинула голову. - Ведь в казне после дяди не нашлось ни гроша.

-- Я слышал, король Филипп не воевал. - поддразнил ее Харвей. Откуда же такая нищета?

Королева задохнулась от возмущения, но взяла себя в руки.

-- Мой дядя считал, что лучше платить Фарраду за ненападение, чем вступать с ним в схватку. По-своему он был прав, потому что хотел дать стране мирную передышку. Прошли годы, прежде чем я поняла логику этого слабого, всеми презираемого владыки и посмотрела на него иначе. Но, -Хельви вздохнула, -- как это часто бывает с мягкими людьми, он оказался заложником своих принципов. В страхе перед войной Филипп выколачивал из людей такие подати, что никакое фаррадские нашествие не смогло бы с ними сравниться. Наконец, население не выдержало и восстало... Дядя был убит своей же фаррадской охраной. Он не хотел положиться на гранарцев, -королева выразительно посмотрела на д'Орсини, -- хотя гранарские молодые рыцари защищали его до конца.

Сидевший от нее по правую руку граф чуть не поперхнулся.

-- Истинно так, Ваше Величество. - кивнул он. - Но мы просто были связаны присягой. - Сердца же наши...

Хельви остановила его жестом.

-- Извини, Симон, но за десять лет ты уже все всем доказал. Мне же это было ясно еще в первый день. Особенно с тобой. - она ласково улыбнулась. - Ну а потом, -- королева повернула голову к жениху, -- я донашивала свое гротское приданое, которое и так было в дырах. А помнишь, д'Орсини, как Тетсинда сшила себе юбку из трофейных килтов в той деревне...

-- Мейне Боне. - давясь от смеха, подсказал рыцарь. - А мы еще не понимали, почему Босуорт гонялся за ней по всему лагерю с такими криками!

-- По его понятиям, она оделась в чисто мужское и позорила собой цвета гордых родов. - тоже засмеялась королева. - Только не напоминай ему эту историю. За шесть лет он научился носить штаны.

-- Да, с тех пор много воды утекло. - кивнул д'Орсини. - Теперь мы можем позволить себе хорошо пропеченный хлеб без опилок и чистое постельное белье. Но видит Бог, Ваше Величество, мне больше всех платьев на свете нравился тот наряд, который вы приказали сшить себе из вишневой портьеры... В жизни не видел ничего великолепнее!

-- Ага, -- без энтузиазма согласилась Хельви, -- это после того, как вы попытались завернуть в нее тело покойного короля, и так закопать во рву. - она обернулась к Деми, чтоб дать пояснения. - Во время второй беотийской войны, Дагмар захватил на южном побережье город Изор, где был погребен Филипп, и приказал выбросить его труп из могилы. Когда мы отвоевали Изор, Симон попытался спрятать останки, поскольку и наши люди не настроены были щадить покойного государя, так он всем досадил еще при жизни. Папаша Ламфа вытащил портьеру буквально из-под земли, крича, что не позволит гробить хороший кусок бархата. Именно тогда я поняла, что сделаю его казначеем.

-- Н-да. - протянул толстяк, сидевший справа от Харвея. - В этом наряде вы подписывали перемирье.

-- Хорошо, что ты не заставил меня пустить покойницкий саван на ночные рубашки. - хмыкнула королева.

-- Но меня он заставил строгать гроб! - возмутился д' Орсини. - Я в жизни до этого молотка в руках не держал! Я занозил ладонь так, что кровь хлестала, как после хорошего удара мечем. Кому сказать - позор один - мой первый шрам, -- рыцарь потряс в воздухе рукой, -- от рубанка!

-- Десять лет прошло, он все мне простить не может! - запыхтел Ламфа. - По твоему хорошо хоронить короля без гроба? Хорошо? Вам благородным полезно заняться хоть какой-нибудь работой. Ничего не умеете, только драться!

-- Помиритесь. - потребовала Хельви. - Я вас обоих люблю и, хотя тоже, как вы, рада поговорить о покойниках за свадебным столом, но не думаю, что лорду Деми приятна подобная тема.

-- От чего же. - герцог отправил себе в рот оливку. - Почему бы и не о покойниках? Дело к ночи.

Пир шел своим чередом и гости уже начали хмелеть, когда лорд Босуорт, предусмотрительно согласившийся отсесть подальше от молодых, вдруг встал с места и с полным кубком в руках подошел к королеве. Он стоял напротив нее, глядя через стол прямо Хельви в лицо. Харвей почувствовал, как напряглась королева, ожидая от строптивого командира горцев какой-нибудь малоприятной выходки. Но произошло нечто совсем другое.