Ольга Елисеева - Нежная королева

Дерлок, покачиваясь уже не от вина, проводил королеву к столу. Д'Орсини тоже вернулся из хоровода.

-- Я сейчас скончаюсь. - прошептал он, наливая себе полный кубок воды с лимонным соком и сахаром. - Бр-р, лимонад теплый!

-- Да брось ты. - беспечно отозвалась Хельви. - Так ли мы плясали на берегу Лохлейна?

-- Тогда я умер. - признался рыцарь.

-- Тогда ты женился. - поддразнила его королева. - На своей горной нимфе, которую брюхатишь четвертый год подряд, так что бедная девочка не может показаться при дворе.

-- Нечего ей делать при дворе. - отрезал д'Орсини. - Ходят тут такие всякие. - он бросил недовольный взгляд на Дерлока. - Того и гляди уведут мать троих детей и оставят меня сиротой.

-- Тетсинда. - Хельви украдкой поманила горничную, которая на всякий случай после танца подошла от стола для слуг к месту своей госпожи. Потихоньку принеси мне другие туфли. Видишь? - она показала камеристке разбитые каблуки на своих изящных шелковых башмачках.

-- Да, такая обувка не для Лилиен Бич. - согласилась толстуха и мигом исчезла.

Танцоры рассаживались по своим местам, но лорд Босуорт все еще стоял у стола королевы. Отдышавшись, он поправил взмокшие волосы, и в его глазах блеснул озорной огонек. Дерлок вскинул руку и хрипловато, явно не справляясь после танца с легкими, крикнул залу:

-- Ребята, где мы еще спляшем Лилиен Бич?

-- Мы будем плясать его на гробу короля Дагмара!!! - дружным ревом ответили собравшиеся.

Видимо, это была дежурная присказка времен войны с Беотом. Поэтому далеко не все, кто кричал, сразу сообразили, что произошло. Их клич, вполне уместный на любом привале, явно не понравился представителям посольства Беота.

-- Ваше Величество! - сэр Энтони Кросс, как ужаленный, вскочил с места. - Моему королю нанесено оскорбление и мы не можем дольше оставаться здесь!

Вслед за ним поднялись бледный от негодования маркиз Сейнмур и все остальные беотийцы. Лорд Босуорт довольно ухмылялся: он все-таки устроил скандал.

-- Дерлок! Что вы наделали? - напустилась на него Хельви. - Вы должны немедленно принести послам свои извинения.

-- И не подумаю. - Босуорт широко зевнул. - Пусть убираются.

-- Ты пьян. - резко сказала королева. - Я с тобой позже поговорю. Она встала, благо Тетсинда уже принесла ей новые башмачки, и сама, не смотря на свое королевское достоинство, догнала сэра Энтони у дверей в зал.

Харвей видел, как они несколько минут разговаривали. Посол возмущался, Хельви явно заминала инцидент. Ей это удалось. Она взяла Кросса под руку и медленно, размеренным неторопливым шагом повела его на место. За ним потянулись и остальные члены посольства. Проходя мимо Деми, они бросали на него удивленные взгляды. Видимо, беотийцы были уверены, что герцог последует их примеру и выразит негодование.

Но Харвей молча сидел на месте. Честь короля Дагмара - последнее, что он собирался защищать в этом мире. Однако его поступок удивил не только беотийцев. Босуорт явно не добился желаемого результата, пока не втравил жениха королевы в склоку.

-- А вы, ваша светлость? - развязно осведомился он. - Разве вас не оскорбляют мои слова о короле Дагмаре?

-- Ни капли. - холодно отозвался Деми. "Я бы и сам сплясал на его гробу, но тебе, скотина, этого говорить не буду!"

-- Отчего же? Он ведь ваш хозяин.

Харвей почувствовал, что сейчас не выдержит. Либо отвесит нахальному фавориту пощечину, либо сам не знает что, но сильно, больно и предпочтительно между ног.

-- У меня нет хозяина. - герцог сам поразился своему спокойному ледяному тону. - Я прошу вас, лорд Босуорт, сесть. Если у вас есть ко мне какие-то вопросы, то не лучше ли их выяснить завтра, наедине и на трезвую голову.

-- Отлично! - вспылил Дерлок. - У меня много к тебе вопросов, но до завтрашнего утра ты не доживешь! Если только... Если ты посмеешь...

-- Господа! - Хельви, только что умиротворившей посла Беота, явно не хотелось наблюдать в пиршественном зале древнейшую мужскую мистерию под названием "Битва за женщину". - Дерлок, -- процедила она сквозь зубы, -иди на место и чтоб я тебя больше сегодня не видела.

Странно. Харвей никак не мог предположить, что Босуорт послушается. "Либо он устал, либо... полностью у нее под каблуком, даже в таком взвинченном состоянии". Горец тяжело выдохнул, обиженно крякнул, бросил на Хельви совершенно детский гневный взгляд и, опустив плечи, поплелся за стол.

-- Лорд Босуорт человек очень приятный. - провозгласила королева, садясь. - Сразу видно, вы станете друзьями.

Харвей почувствовал, что смеется.

В опустевшее пространство между столами выскочили жонглеры, акробаты и глотатели огня, которые сразу приковали к себе внимание гостей и разрядили обстановку.

Было уже за полночь, когда епископ Сальвский Робер торжественно поднялся со своего кресла и, обращаясь к залу, провозгласил:

-- Господа! Настало время пожелать молодым доброй ночи. Праздник продолжается, но Ее Величество, исполняя свой долг, покидает нас.

Хельви встала, сделав знак Харвею оставаться на месте.

-- Вы последуете за мной минут через десять. До покоев вас проводят знатнейшие вельможи, как меня -- дамы.

-- Они должны присутствовать? - с некоторой неловкостью спросил Деми. По беотийскому этикету первая брачная ночь монархов проходила в окружении придворных, чтоб никто не смел усомниться в чистоте невесты, силе жениха, а значит истинности прав будущего наследника. Каждый шаг, каждый жест короля становился священным достоянием королевства.

-- Нет, у нас нет такого обычая. - улыбнулась Хельви. - Мы даже не выносим простыней новобрачной на всеобщее обозрение.

Харвей с облегчением вздохнул.

-- Сальвы очень странные люди. - сказала королева. - В чем-то открытые, в чем-то скованные, но совсем в другом, чем беотийцы. До встречи.

Он поцеловал ее руку.

Глава 5

В полутемной комнате, освещенной лишь несколькими свечами, Харвей остановился у зеркала, висевшего над комодом. Дверь за его спиной закрылась. Сопровождавшие возвращались по лестнице вниз, чтоб присоединиться к тем, кто остался в пиршественной зале, и продолжить праздник. Они намеревались гулять до утра. Еще несколько минут Деми слышал их удаляющиеся голоса. Потом все стихло.

Герцог стянул с головы жесткий парчовый берет на проволочном каркасе, положил его на комод, провел по лбу рукой и посмотрел на себя в зеркало. Из тусклого стекла на него глянуло усталое, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами. Правая рука машинально потянула за завязки короткого присборенного плаща, в то время как левая привычным жестом расстегнула тесненный золотом белый ремень, чтоб снять с пояса игрушечную придворную шпагу.

Деми отослал камердинера, предпочитая раздеться сам. Пребывание на глазах у других людей после целого дня публичного спектакля, где он играл главную роль - козла отпущения - было почти мучительно. Герцог знал, что где-то рядом должна находиться Хельви, и от этого ему тоже было не по себе.