Ольга Елисеева - Нежная королева

-- Те, кто хочет поехать, -- зевнула Хельви, -- покинули праздник одновременно с нами. Это в основном молодые придворные. Им хватило. Сейчас догуливает старая гвардия. Они уже не охотники.

Деми кивнул. Сидеть у огня было необыкновенно приятно. Первая возможность расслабиться за сегодняшний день. В мягком халате на белом песцовом меху он наконец согрелся. Большая, не слишком уютная спальня погрузилась в полумрак, нарушаемый скачкой теней от зажженного камина, и выглядела вполне дружелюбно. Хельви больше не острила. Она положила на колени деревянный ларец и разбиралась среди коробочек с сухими травами.

-- Вы нас случайно не отравите в темноте? - спросил Харвей.

-- Это был бы выход. - она, наконец, отыскала вербену и начала ломать сухие палочки, листья сами крошились под ее пальцами в темный порошок. В полусумраке лицо королевы выглядело совершенно иначе, чем днем. На нем застыло мягкое и задумчивое выражение. Так она нравилась Деми гораздо больше.

Идиллию нарушил дикий рев со двора, куда выходили окна спальни.

-- Хельви!!! Я сверну ему шею!!!

Герцог без труда узнал голос лорда Босуорта.

Королева покачала головой и сняла с колен ларец.

-- Он все-таки напился. - женщина подошла к окну.

Их покои располагались на втором этаже, и сейчас сверху хорошо было видно, как Дерлок некоторое время кружил по пустынному двору с факелом в руках, а потом до половины рухнул в фонтан с лилиями.

Судя по выражению лица Хельви, она не боялась, что фаворит утонет. Королева подошла к входной двери, открыла ее резким толчком и бросила страже:

-- Один из вас, живо, найдите Мак-Дагана, передайте, королева сказала: пусть они немедленно вытащат своего командира из фонтана и уложат спать!

Деревянная створка захлопнулась с гневным стуком.

Через некоторое время во дворе послышались топот ног, возня, бессвязные крики: Дерлок явно отбивался от своих и желал умереть тут.

-- Хельви! Ты... ты... Я сверну ему шею!

Королева снова села у огня и подняла с закипевшего чайника крышку. Зеленовато-серый порошок вербены посыпался в воду. Харвей помог ей перехватить деревянную ручку посудинки и снять ее с огня. Молодая женщина была все еще очень раздражена и нервно плеснула горячей воды себе на ногу.

-- Ой! Чтоб его! - чайник опустился на мраморную полку камина. Голову он свернет!..

Деми хмыкнул.

-- На его месте я бы сделал тоже самое. - спокойно произнес он.

-- Видите ли, дорогой сэр, -- язвительно отозвалась Хельви, -- если в ваших устах это только ничего не значащий эвфемизм, то лорд Босуорт смотрит на мир с детской прямотой.

-- Мне надо его опасаться? - пожал плечами Харвей. - Если он захочет выяснить со мной отношения, я всегда буду к его услугам.

-- Боже, -- простонала королева, -- меньше всего я хочу стать вдовой и открыть вакантное место для владыки Фомариона.

-- А почему вы думаете... - в запальчивости начал Харвей.

-- Хотите есть? - вдруг спросила она. - Вредно целый день так волноваться на голодный желудок. У меня с утра маковой росинки во рту не было.

Он секунду молчал, потом рассмеялся.

-- А вы-то почему не ели на пиру?

-- В моем корсете? Благодарю покорно. - Хельви встала и направилась к столу. - Здесь в полотенцах пирог на блюде. Еще теплый. Тетсинда постаралась.

Харвей вдруг почувствовал адский голод. Сейчас он легко проглотил бы не только пирог, но и половину праздничного стола.

-- С чем начинка?

-- С крольчатиной и черносливом. - отозвалась Хельви, орудуя на блюде золотым ножом. - Еще лук, морковка кака-то, укроп, кажется. В Беоте разве не делают таких?

-- Ну уж не знаю. -- пожал плечами лорд, подхватив здоровенный кусок, который она ему протягивала. - Моя первая свадьба состоялась очень рано. Мне было 16, я плохо помню, чем там кормили на ночь.

-- Ваша жена, мать Персиваля... она умерла?

-- Да. - Харвей перестал жевать.

-- Вы ее любили? - королева смотрела прямо на него, от чего Деми сделалось не по себе.

-- Да, наверное. - сказал он и с трудом проглотил кусок. - Наверное, так это и называется. Гудрит была очень достойная женщина. Верная жена и хорошая мать.

Хельви показалось, что этими словами он отгораживается от нее, изначально неверной жены и никакой матери, если принять во внимание Дерлока и королевские обязанности.

-- Впрочем, это было давно. - вздохнул Харвей. - Персивалю исполнился год, когда ее не стало. Чума.

-- Сожалею. - протянула Хельви. - Вина?

-- Да, если можно. - лорд кивнул.

Королева принесла со стола серебряные кубки и кувшин со старым альгусским.

-- Хороший вкус. - слегка пригубив, одобрил герцог. - За что?

-- За то, чтоб с честью выбраться из той неурядицы, в которую мы сами себя загнали. - насмешливая улыбка тронула губы Хельви.

-- Мне нравится ваш оптимизм. - Харвей осушил чашу. - За тех, кому нечего терять.

Он понял, что на голодный желудок быстро хмелеет и с удвоенной силой принялся за пирог.

-- Королевский Совет утвердил за вами титул принца-консорта. сказала Хельви, допивая вино и тоже отламывая себе кусок пирога.

Консорт - это, конечно, не то, на что надеялся Харвей, но он промолчал.

-- Как только вы более или менее укрепитесь здесь, получите опору при дворе и станете известны в народе, я добьюсь для вас королевского титула.

"Могла бы во всяком случае не врать. - подумал Харвей. - Если они отказали мне сразу..."

-- Я очень заинтересована во второй коронованной особе в Гранаре. продолжала молодая женщина.

-- Почему? - не понял лорд.

-- Да потому что мне не 16 лет. - Хельви казалось, что она не обязана объяснять очевидные вещи. - У нас должен быть наследник. Роды в 25... Вы знаете, что к 20 годам любая крестьянка считается отрожавшей?

Харвей этого не знал. Да и какое ему дело до трудностей гранарских крестьянок?

-- Но вы-то не крестьянка.

-- Можете прировнять десять лет войны к аналогичному времени в поле. - покачала головой королева. - Я боюсь, что для меня рождение ребенка будет серьезным испытанием. Могу и не выдержать. Тогда малыш-наследник, имея все права на престол, останется без защиты старшего коронованного лица. Вы понимаете, что такое междуцарствие? Малолетство монарха? Грызня регентов? Смута?

Харвей молчал.

-- Мне нужно, чтобы ваши права короля, никто не осмелился оспаривать, даже если меня не будет, и вам одному придется растить наследника для Гранара.

-- Как обычно, я вас хорошо понимаю. - кивнул Харвей. - Вы умеете необыкновенно доходчиво объяснить, чего хотите.

-- Еще вина? - Хельви разлила остатки альгусского?

"С какой откровенной прямотой, даже циничностью она смотрит на себя. - поразился лорд. -- Так спокойно и детально просчитывать перспективу своей смерти!" У него создалось чувство, что королевские обязанности смяли в душе Хельви обычные человеческие стремления, например, не думать о худшем. "Она полностью подчинила жизнь Гранару и с такой же легкостью берет в кулак чужие судьбы, как свою собственную. Хорошо это или плохо? Для Гранара, наверное, хорошо. Но для нее..." Харвей поймал себя на том, что готов пожалеть королеву.