Ольга Елисеева - Нежная королева

Она очнулась. Дерлок лежал рядом, хрипло дыша. Две тяжелогруженых лошади стояли невдалеке, ожидая их. Откуда взялась у королевы сила, чтобы поднять спутника и перекинуть через седло? Как она сама смогла взобраться верхом? Как миновала смертельно опасный перевал и спустилась в долину, где ее встретили войска д' Орсини? Этого Хельви не знала, и всю дорогу в ней, словно весенний ключ, била необыкновенная жизнерадостная энергия. Точно в ее крови всплывали и лопались разноцветные пузырики смеха, любви, беззаботности и уверенности в победе.

Теперь королева стояла у невидимых ворот Монтаньяра второй раз, но в отличие от первого, твердо знала, что она не войдет в них одна.

-- Вон, смотри. - тихо произнес Харвей, поднимая руку и указывая куда-то в снежную пелену. - Город.

Они проехали по опущенному мосту и трижды постучали в ворота. Сверху к путникам склонились воины в золоченых шлемах и, окликнув гостей, распахнули перед ними двери.

Такой красоты Харвей не видел еще ни разу в жизни. Чувство тепла и покоя мгновенно охватило его, как только они проехали кольцо стен и окунулись в веселый поток празднично одетых, поющих и разговаривающих жителей города. Им все улыбались, кивали, как старым знакомым, предлагали фрукты и вино в высоких золотых кувшинах. Лошадей взяли под уздцы и увели куда-то.

-- Ну, наконец-то, ты приехала сюда с тем, кого должна была привезти. - сказал Хельви высокий золотоволосый человек в сияющих одеждах и милостиво улыбнулся Харвею.

Королева преклонила колени и поцеловала его руку.

-- Для вас я лорд Монтаньяра. - приветливо сказал он молодому герцогу. - Называйте меня этим именем.

Харвей смотрел на него во все глаза и не мог вспомнить, где он видел это спокойное прекрасное лицо, дышащее благородством и уверенностью. Совсем юное, если судить по чертам, и невыразимо древнее, судя по мудрости, сквозившей в небесных очах незнакомца. Герцог не сразу понял, что за спиной у владыки этого места белые крылья. И тогда ему тоже захотелось преклонить колени и поцеловать руку хозяину прекрасного города.

-- Я покину вас. - сказал лорд Монтаньяра. - Ведь вы еще должны навестить близких. А после жду у себя на пиру.

Он исчез, и Хельви повела Харвея в один из немыслимо прекрасных замков, как бы сливавшихся с остальными строениями в единое целое, но особенно ярко освещенный для них. Ступеньки у лестниц пели, резные каменные цветы на стенах переходили в настоящие и заканчивались живыми ветками шиповника, свешивавшимися через подоконник.

В одной из больших комнат у окна сидела за пяльцами красивая дама в узком золотом венце. Рядом с ней стоял мужчина благородной наружности. Он протянул королеве руки.

-- Здравствуй, Хельви, здравствуй, девочка моя! - его лицо зажглось нежностью.

Женщина тоже улыбнулась.

-- Мама, отец. - королева плакала.

Харвей стоял в дверях и не знал, что ему делать.

Король Рэдрик подал ему знак приблизиться.

-- Ну, наконец-то, -- ласково кивнул он. - Поздновато же ты возвращаешься, мальчик. Ну вижу, вижу, это не легко. Но ты все-таки здесь. И это великая радость. Мы с твоим отцом так и хотели.

-- А... - протянул Харвей, не решаясь спросить о том, что его волновало сейчас больше всего. - А мой отец, он тоже здесь?

Лицо короля Рэдрика помрачнело.

-- Нет, мальчик, к сожалению, нет. Для этого ты должен стать королем, настоящим королем, ибо сюда попадают только светлые владыки сальвов, каким, без сомнения, был лорд Деми. Но твоя прежняя жизнь... - Рэдрик помедлил. Скажем так: задержала его душу в пути. И это невероятно прискорбно для нас, он сильный воин и должен попасть в Монтаньяр до срока.

-- До какого срока, сир? - осмелился спросить Харвей.

-- До срока Последней Битвы, сынок. - снисходительно бросил бывший владыка Гранара. - До тех пор, пока нам не пришла пора снова взять в руки оружие. Монтаньяр ведь - крепость. Военная крепость, мальчик. А ты и не заметил? Здесь собираются силы Света с Великой Сальвской равнины. Все, в ком течет кровь сальвов, рано или поздно приходят сюда.

-- А скоро это произойдет? - не выдержал Харвей, понимая всю праздность своего вопроса в месте, где не было времени в человеческом смысле слова.

-- Никто не знает, - отозвался король, -- но... - он хлопнул молодого лорда Деми по плечу, -- ты еще успеешь присоединиться к нам, и Хельви, -Рэдрик подумал, -- и ваши дети тоже. Трое из ваших внуков станут великими воинами, и я видел их имена, золотыми буквами записанные на скрижалях славы той последней битвы.

-- Разве исход ее известен? - удивился Харвей.

--Конечно.

-- Мы победим?

Король Рэдрик улыбнулся ему мягко и чуть печально.

-- Проиграем. - он дал возможность удивлению стечь с лица лорда и добавил: -- но это не значит, что мы не должны драться. Потом Господь все равно одержит верх.

Хельви целовала мать.

-- Теперь идемте. - сказал им король Рэдрик. - Нам пора на пир.

Что они пили? Золотые чаши с золотым вином подносили гостям по приказу лорда Монтаньяра. Потом танцевали необыкновенно прекрасные, величественные танцы, и легкость, с которой пары кружились по залу, напоминала плавный бег листьев на теплом осеннем ветру.

Харвей не помнил, как и когда его, словно на ладони, донесли до кровати и опустили под пышный балдахин из снежно-белого шелка. Он спал глубоко, но с невероятной ясностью видел, как в комнату вошли Хельви и лорд Монтаньяра.

-- Ты действительно этого хочешь? - мягко спросил владыка прекрасного города.

-- Да. - кивнула королева.

-- И именно сейчас? - усомнился белокрылый. - Ты уверена, что тебе самой не нужно, чтоб он страдал? Не нужно жалеть его? Быть ему ближе?

-- Я откажусь от этого. - покачала головой Хельви. - Но я хочу, чтоб ему стало легче.

Лорд Монтаньяра кивнул.

-- Ты любишь не для себя. - удовлетворенно сказал он. - Так что ему мешает справиться с болью сна?

-- Руки. - твердо ответила Хельви.

-- Ах, да. - улыбнулся лорд. - Связанные руки. Как я мог забыть!

И тут Харвей узнал его. Однажды, после особенно долгого и ничего не давшего допроса, Свищ так рассвирепел, что приказал тюремщикам отвести лорда Деми не в его камеру, а спустить вниз, в переполненные казематы для воров и убийц. Там заключенных готовили к отправке на каторгу. Там царил такой смрад и такой ад, что ни один случайно попавший туда человек не выходил таким же, как вошел. Тюремщики бросили будущим каторжникам несколько медных монет, которые могли пригодиться им на этапе, а потом швырнули в открытые двери своего упрямого пленника.

-- Ломайте, ребята. Свищ приказал.

Харвей не пережил бы и получаса, если б кто-то внезапно не тронул его за плечо.

-- Идем. - услышал он властный и вместе с тем ласковый голос и, открыв глаза, увидел это прекрасное, полное сострадания лицо.