Пол Макоули - Корабль Древних

В конце концов посланник выскочил из «вороньего гнезда», спустился по вантам, на полпути остановился и прокричал Йаме:

— Полагаешь, я должен быть поражен? Ты просто дурак! Йама отпустил машину. По широкой дуге она полетела вниз, почти коснулась сверкающей глади реки с правого борта, затем резко, как отряхивающаяся собака, затрепетала крыльями, изменила направление и через секунду пропала из виду. Посланник спустился по вантам до самого низа. Одет он был в простую тунику с поясом, которая оставляла открытыми его голые ноги, а в руках держал сделанный из рафии веер в форме листа с изображением стилизованного глаза. Пальцы на ногах были длинными и цепкими. Он шлепнул Йаму веером по голове и, соскочив на палубу, сказал:

— Это за твое нахальство, молодой человек.

Наблюдавшие за этой сценой матросы ухмыльнулись. Тамора покачала головой и отвернулась, а Пандарас, который, скрестив ноги, сидел под навесом и вышивал ворот рубашки, поднял глаза. Капитан Лорквиталь безмятежно пыхтела трубкой в своем кресле. Рядом с ней сидел Элифас, лицо его скрывалось в тени широкополой соломенной шляпы.

— Ну, вот он, я, — заявил посланник. — Задавай свой вопрос.

— Я надеялся, что мы сможем поговорить, господин.

— И о чем ты собираешься говорить? Надеюсь, это что-нибудь важное, или ты еще более глуп, чем выглядишь.

— Может быть, стоит поговорить о моей глупости?

— Ты полагаешь, это меня заинтересует? — спросил посланник. — Знаешь ли ты, кто я?

— Теяс, посланник Гонда к воюющим городам Сухих Равнин.

— А ты, Дитя Реки, должен бы знать, что я обдумываю свою миссию, и не посылать это убогое подобие стрекозы, чтобы оно жужжало вокруг моего приюта. Мне нравится там, наверху. Видно все, что происходит, но можно ни во что не вмешиваться. Мне так далеко видно, что можно подсмотреть даже будущее. Там тебя ждут неприятности, молодой человек. Но зачем я это тебе говорю? Сам не знаю.

Йаме пришло в голову, что Теяс слишком уж вспыльчив для святого человека такого преклонного возраста, да еще принадлежащего к самой старинной расе Слияния, обитающей во втором по счету древнейшем городе мира. Тем не менее он поклонился и сказал:

— Прости меня, я вел себя грубо. Но тебе известно мое настоящее имя, позволь мне думать, что я тебя все же немного интересую.

— Слава о тебе бежит впереди тебя, и, должен сказать, она создает значительно более внушительный и яркий образ, чем действительность.

— Думаю, твой народ разводит голубей, — отозвался Йама. Теяс бросил на Йаму проницательный взгляд.

— Голубей? В Гонде множество странных птиц, но я не слишком-то обращаю на них внимание. В любом случае голуби не разговаривают, по крайней мере наши. Нет, о тебе я слышал по геофону, а еще есть гелиограф, которым я воспользовался, чтобы переговорить с этой скорлупкой, прежде чем подняться на борт. Говорят, что ты за одну ночь преобразил целое племя аборигенов, населяющих крышу Дворца Человеческой Памяти, и что ты начал войну между Департаментами. Некоторые говорят, что ты — предвестник возвращения Хранителей, другие — что ты маг, союзник безбожных еретиков. Лично я думаю, ты — ни то, ни другое. Глядя на тебя, я бы сказал, что ты — не очень удачливый наемник, который отправляется на войну испытать свое счастье.

— Я бы и сам хотел быть просто наемником. Может быть, это звучит странно, но когда-то все мои амбиции сводились именно к этой карьере. Но теперь я не знаю, кто я. Знаю лишь, что я — не то, чем меня хотят видеть люди.

— Действительно? Я бы сказал, в этом твоя главная беда. Разве палка догадывается, что она — мотыга?

— Думаю, да, если ею пользуются как мотыгой.

Посланник чувствительно ударил Йаму по плечу веером.

— Нет, нет и нет. Палка не должна задаваться глупыми вопросами. Она принимает свою природу как есть. Если бы ты больше пытался себя вести как палка и меньше как герой, неприятностей было бы значительно меньше. Что за книгу ты читаешь? Очевидно, Пураны. Только ни в одном издании Пуран нет таких картинок, как в твоем.

— Это очень старое издание. А в последнее время в нем появились дополнения. В этой истории упомянут один из людей твоей расы. Человек по имени Дрин. Он был комиссаром города Сенша.

— Мне кое-что известно о совращении Дрина, — сказал Теяс. Он почесал за своим большим прозрачным ухом, затем сложился пополам, опустился на колени и похлопал ладонью по палубе:

— Сюда. Садись рядом. Может, ты покажешь мне конец этой истории?

Они долго сидели на палубе полубака, в смещающейся тени треугольного паруса. Теяс обмахивал лицо веером, проклинал жару и засыпал Йаму множеством вопросов. Йама отвечал, как умел, и постепенно осознавал, что знает больше, чем ему казалось. Пришел Пандарас, он принес им поесть. Теясу — пресную лепешку и воду, а Йаме — хлеб, гороховую халву, кусочки дыни и сладкого белого вина. Пандарас постоял, послушал и тихонечко присел рядом, снова занявшись вышивкой на воротнике своей рубашки. В конце Теяс сказал:

— Бедный Дрин! Он позволил себе стать тем, чем на самом деле не является. Мы все еще оплакиваем его.

— Я думаю, он не погиб.

На это Теяс резко ответил:

— Даже если бы он стоял сейчас передо мной, я не счел бы его живым.

— Из-за того, что люди Древней Расы превратили его в своего слугу?

— Нет, нет и нет! — нетерпеливо воскликнул Теяс. — Тебе многому предстоит учиться.

— Я и хочу учиться! Я пытаюсь узнать правду о самом себе, пытаюсь понять, как надо тренировать разум, чтобы обрести надежду на успех в этом деле.

— Глупый мальчишка! Никакого разума нет, так что и тренировать нечего. И истины тоже нет, потому нечего пытаться ее достичь.

— Но я слышал, что люди Гонда — великие учителя. Чему же они тогда учат, если не истине? Что они тренируют, если не разум?

— Мы не учим, потому что у нас нет языков. Как же мы можем сказать людям, что делать, если у нас нет языков.

Теяс сказал эти слова со всей серьезностью, но Йама рассмеялся, услышав этот абсурд.

— Я не верю, что ты говоришь правду. Ты играешь со мной.

— Разве я могу лгать, если у меня нет языка? Да ты меня не слушаешь, молодой человек! Я зря трачу с тобой время. Прощай!

Теяс ухватился за штаг и вскарабкался в «воронье гнездо». Пандарас отпустил конец цветной нитки и заметил:

— Он весь — сплошная загадка, правда, господин?

— Он хочет заставить меня думать, — отозвался Йама, — но я не уверен, что понимаю о чем.

— Я всего лишь оруженосец, господин. Куда мне разбираться в высоких материях! Мой народ считает, что в сложных вопросах должны разбираться другие. Мы любим песни, легенды просто потому, что нам нравится их петь и декламировать, а что они означают, предоставляем разбираться другим. Эта женщина, Анжела, ведь она — та самая, которая появилась в оракуле?