Рэй Бредбери - Музы в век звездолетов

Жербо в конце своей книги давал несколько практических советов тем, кто пожелал бы последовать его примеру. Он указывал наилучший тип яхты, прилагал список необходимых вещей и съестных припасов. Я составил смету и с горечью увидел, что очень скоро останусь без денег. Мой нотариус, с которым я обсудил положение, посоветовал мне пойти в редакции больших газет или в издательства и получить средства под будущий рассказ о моем путешествии. Совет был хорош; мне удалось подписать два довольно выгодных договора, взять аванс и заказать себе маленький корабль. Это было палубное судно в десять тонн, оснащенное, как бермудский тендер.

Газета, с которой я заключил договор, захотела, разумеется, подчеркнуть важность моей поездки, объявив о ней заранее своим читателям, и попросила у меня статью о моих планах. Я описал свой маршрут, и в течение всей последующей недели ко мне из газеты приходили самые удивительные письма. Большая часть моих корреспондентов хотела сопровождать меня. Я понял тогда, что мое состояние духа, отвращение к общественной жизни, желание бежать от нее — сейчас гораздо более распространенное явление, чем можно предположить. Многие бывшие офицеры русского флота, которые работали в Париже шоферами или капельдинерами, хотели стать матросами на моем судне. Естествоиспытатели, кинооператоры, повара из ресторанов предлагали мне свои услуги. Но в особенности умоляли меня взять их с собой женщины. «Я так несчастна… Я буду Вашей рабой… Я буду зашивать Вам паруса и варить обед… Вы можете обращаться со мной как с прислугой, ибо я должна покинуть Францию, должна…», — говорила одна. «Я видела Вашу фотографию в газетах, — писала другая, — Вы кажетесь грустным, но очень добрым, и у Вас красивые глаза». Все эти письма меня забавляли, но я твердо решил ехать один.

Письмо Анны пришло одним из последних. Еще прежде, чем распечатать его, я увидел, что оно не было похоже ни на одно из остальных посланий. Мне понравились простая бумага, четкий почерк, твердые линии.

«Я не знаю, достойны ли Вы этого письма; я узнаю это по тону ответа, если Вы мне ответите, что маловероятно. Я только что прочла Вашу статью; Вы собираетесь сделать то, о чем я могу лишь мечтать. Я всегда любила море больше всего на свете; когда я на суше, я думаю о запахе дегтя, о резком ветре, о брызгах соленой воды. Острова Тихого океана… Когда я читала то, что Вы о них говорите, мне казалось, что я слышу собственные мысли. Я вдова, очень молода, достаточно богата, совершенно свободна. Мне хотелось бы Вас сопровождать. Поймите сразу же и без задней мысли, что я предлагаю Вам не подругу по постели, а товарища по работе. Я думаю, что это возможно. Я уверена, что могу быть Вам полезна; я не знаю, хороший ли Вы моряк; все мои друзья, многие из которых — суровые и, прямые англичане, утверждают, что матрос из меня неплохой. Вы мне необходимы, Вы или кто-нибудь другой, потому что работа в море иногда требует силы, которой у женщины, к несчастью, нет. Что касается денежного вопроса, то мы разделили бы расходы по покупке судна, снаряжению и путешествию пополам.

Неприятностей Вам из-за меня бояться нечего, я одна на свете, никто не потребует у Вас отчета обо мне. Почему я обращаюсь к Вам, а не к одному из моих друзей моряков? Потому что такие предприятия, как Ваше, редки, а также потому, что имена поэтов, которых Вы цитируете в своей статье, доказывают мне, что у нас общие вкусы. Мой адрес: Бурбонская набережная, 30, Иль-Сен-Луи. Номер телефона 31–35. Если Вы хотите меня видеть, предупредите; я буду ждать Вас в тот день и час, какие Вам будут удобны, за исключением вторника и субботы утром, когда я слушаю лекции в Музее искусств».

Почему я ответил? Это шло вразрез со всеми моими решениями. Но письмо мне понравилось. В нем было что-то прямое и мужественное, внушавшее доверие. Имя — Анна де Сов — было красиво. «Почему бы не повидать ее?» — говорил я себе. И я уже придумывал предлоги, чтобы изменить свои планы. Она брала на себя половину расходов; это означало возможность закончить путешествие без денежных затруднений, возможность продлить его. Несмотря на малый размер судна, помещения на борту вполне хватало. Было легко поставить там две койки и разделить их перегородкой. Отправившись к Анне де Сов, я уже был готов уступить, а увидев ее, окончательно принял решение. Нельзя сказать, чтобы она была безукоризненно красива, но ее лицо было таким же приятным, мягким и ясным, как и почерк. Голос ее звучал очаровательно; еще и теперь, через четыре года, мне кажется, что ее характер не имеет себе равных. С ней я не только никогда не испытывал ни малейшей неловкости, но и самая мысль о стеснении казалась мне нелепой. Анна говорила обо всем без обиняков, без колебаний. Впрочем, наша беседа походила прежде всего на беседу двyx моряков. С первых же минут мы принялись делать чертежи парусов и составлять список необходимых покупок. Анна мечтала только о двух парусах, гроте и фоке, без бушприта, но мое судно было уже в верфи, да и вдвоем управлять будет легче.

Она очень удивилась, узнав, что я заказал свой корабль во Франции. Самым удобным портом отправления для плавания по Тихому океану был Сан-Франциско. Почему бы не строить там по нашим чертежам? У Анны было много друзей в Америке, и она могла бы установить наблюдение за работой. Это показалось мне разумным, и я обещал сделать попытку полюбовно расторгнуть договор, заключенный в Сен-Назере. Я уже говорил: «Наш корабль».

Я попросил ее рассказать мне о своей жизни. Она выросла в Вандее, в суровой семье; не спрашивая согласия, ее выдали в восемнадцать лет за очень богатого и уже старого соседа. Во время войны она потеряла родителей и супруга. Она не была счастлива ни в детстве, ни в замужестве: «Но я не хочу разыгрывать трагедий; я никогда не была очень несчастна; я обладаю чувством юмора, которое позволяет мне в самые тяжкие моменты смотреть на свои несчастья с комической стороны».

Она любила все делать хорошо. Обстановка ее квартиры была тщательно подобрана. Мебели мало, но она безукоризненна. Голые стены; полное отсутствие безделушек; много книг. Я заметил брошюры по мореходству, искусству плавания, медицине. У подъезда ее ждал собственный автомобиль; она сама отвезла меня в центральную часть Парижа; она правила хорошо, свободно и без напряжения.

Рассказ о нашем путешествии из Сан-Франциско в Гонолулу, как я уже говорил, войдет в другую книгу. Здесь скажу только, что этот переезд совершился благополучно. Наше судно «Аллен» вполне годилось для моря. Вначале мы считали необходимым поочередно стоять на вахте, но вскоре убедились, что если мы ложились на ночь в дрейф с положенным рулем, то утром наш курс оставался почти тем же самым. Мы пережили три бури, в том числе одну очень сильную, во время которой Анна доказала свое мужество.