Дмитрий Емец - Город динозавров

- Поздравляю! Ты нарывался, нарывался и нарвался! Можешь складывать зубы в стакан! - мрачно сказал Мишка.

Урсуфьев давно искал повод для драки, который сейчас у него появился. Он неторопливо подошел к дверям класса, запер их на задвижку и изобразил низкую стелющуюся стойку, нечто вроде того, что показывают в японских фильмах по единоборствам.

- Это называется "дракон, охраняющий храм", - объяснил он мне, точно сожалея, что ему придется сделать из меня котлету, но ничего уже поделать нельзя.

Понимая, что драки не избежать и нужно лишь, чтобы она не закончилась для одного из нас - и мне было известно для кого - траурным маршем, я перешагнул через Рылова, который продолжал сидеть на полу, тряся головой, и шагнул навстречу Мишке, держа опущенные руки вдоль туловища.

- Вставай в стойку! - крикнул Урсуфьев. Он решил превратить меня в грушу для отработки ударов, но ему нужна была видимость, что я защищаюсь.

- Ты уверен, что не передумаешь? - спросил я на всякий случай.

- Еще как уверен! Вставай в стойку, или я размажу тебя по стене! - заорал он.

Я спокойный человек, но и меня можно вывести из себя. Когда я поднял кулаки и изобразил нечто вроде простейшей боксерской стойки, Мишка сделал ложный выпад рукой и с отвлекающим криком попытался нанести удар ногой мне в голову. Я едва ушел от удара, а Урсуфьев обрушил на меня град новых. Некоторые из них доставали меня, но я не ощущал боли, думая о том, как бы случайно не покалечить соперника.

- Давай! Прикончи его, Мишка! - подначивал Рылов, прыгая за партами. Он хотел броситься мне под ноги, но я задвинул Игоря столом так, что он споткнулся и исчез под опрокинувшимся стульями.

Два или три раза Мишка пытался применять вертушки и другие сложные приемы, которые хороши в кино, а в реальной драке редки. Я уходил от ударов, поэтому Урсуфьев не мог получить ощутимого преимущества и злился еще больше. В конце концов, забыв о приемах, он налетел на меня с кулаками и занес ногу для удара мне в живот.

Он мне окончательно надоел, я поймал ногу и сильно дернул. Схватив Мишку, я встряхнул его, как куклу, и поднял вверх на вытянутых руках. Оказавшись высоко над полом, Урсуфьев испуганно затих. Я перехватил Мишку одной рукой, чтобы поправить упавшие на глаза волосы. Из-под парты высунулась потрясенная физиономия Рылова. Продолжая держать Урсуфьева над головой, я присел, схватил Игоря за шкирку и выволок из-под парты. Трус цеплялся руками за нее и дрожал.

- Ты не припомнишь, кого недавно советовал прикончить? - спросил я, приподнимая его немного над полом так, что ступни Игоря оказались в воздухе.

- Н-никого! - пропищал Рылов.

- Точно никого? - переспросил я.

Он пару раз качнул головой.

- Если так, то смотри у меня! - я взглянул на него строго, разжал руку и отпустил. Жестокий трусливый слизняк был омерзителен, я чувствовал, что как личность он вполне сформировался и останется таким лживым, мелким и подленьким на всю жизнь. Как говорил по радио один психолог, формирование личности заканчивается к одиннадцати-двенадцати годам и потом исправить что-нибудь в человеке исключительно трудно. Лет через десять Рылов научится прятать свою подлость, станет хитрее и осторожнее, но едва ли изменится и станет лучше, чем в свои двенадцать с половиной.

Урсуфьев был не подл, но туповат и самовлюблен. Когда он закончит школу, станет работать или в милиции, или с рацией охранять банк.

Но это - дела далекого будущего. В ту минуту я сделал несколько шагов и бережно посадил его на шкаф. Почувствовав под собой опору, Мишка вздохнул с облегчением.

- В следующий раз ты так дешево не отделаешься. Я могу не только блокировать удары, но и наносить. Ты понял? - предупредил я.

Урсуфьев угрюмо молчал. Он быстро и довольно ловко спрыгнул со шкафа, не глядя на меня, фальшиво насвистывая, открыл дверь класса и вышел в коридор. Он старался предельно сгладить свое поражение, но и я и Рылов, выскочивший следом за другом, понимали, кто победил.

Так как дело было после уроков об этой стычке никто в классе не узнал, и поэтому мой престиж не повысился. Рылов и Урсуфьев по понятным причинам держали язык за зубами, я тоже не распространялся. Напротив, злился на себя, что приоткрыл свои сверхвозможности, которые скрывал семь лет пребывания в школе.

"Нет смысла привлекать к себе внимание. Реклама нужна только мылу, чтобы привлечь голодных Нюсяк", - говорила порой мама, и, не имея возможности летать на улице, порхала по квартире. Услышав о мыле, Нюсяка мечтательно вздыхала, особенно, когда у нее начался диатез, и ей на обед и ужин стали давать кашу из стирального порошка.

"Подумаешь, диатез! - ворчала сестренка. - Полстакана зеленки натощак и никакой сыпи!"

Но напрасно я наделся, что Рылов и Урсуфьев забудут о фотографии. Напротив, моя сила лишь возбудила их любопытство и они решили - вполне справедливо - что у меня есть основания что-то скрывать. В тот же день, возвращаясь из школы, я заметил, как они следят за мной, крадясь сзади на почтительном расстоянии. Я не имею привычки оглядываться и не обнаружил бы их, если бы Рылов для конспирации не прятался за машины, столбы, и не нырял бы в сугробы, что привлекало всеобщее внимание. Увидев улыбки на лицах идущих мне навстречу прохожих, я оглянулся и заметил парочку сыщиков-самоучек, которые нырнули за автобусную остановку.

Я догадался: ни Рылов, ни Урсуфьев не знают, где я живу, и решили проследить за мной до дома.

"И проучу же я вас, голубчики!" - подумал я и быстро пошел вперед, больше не оборачиваясь, но чувствуя, что оба продолжают за мной красться.

Я неплохо знал район и поэтому повел их закоулками, путая следы. У меня созрел неплохой план, как оторваться от погони. Я подвел Мишку с Игорем к длинному бетонному забору, за которым располагался овощной склад, и перемахнув через него, спрыгнул в сугроб. Я знал, что на складе живет злая собака помесь бультерьера и овчарки. Пес сначала погнался за мной, но мое появление было для него неожиданностью, и я успел пробежать у кривоногого пса перед носом и вскочил на забор в другом конце склада. Я уселся на заборе, наблюдая, что произойдет дальше.

Когда в сугроб у конуры спрыгнули Урсуфьев и Рылов, разозленный пес встретил их во всеоружии. Не залаяв и не зарычав, ибо это был бойцовый пес, а не какая-нибудь дворняга, он бросился к Мишке и Игорю с явным намерением разорвать их в клочья. Увидев, как пес мчится к ним, Урсуфьев и Рылов мгновенно оценили ситуацию и завопили. Лезть обратно на забор поздно и не за что уцепиться, и горе-сыщики сделали единственное, что могли: один за другим перекувырнулись через край полупустого мусорного бака, стоявшего во дворе около гаража. Для коротконогого сторожа бак был слишком высоким, и он не мог запрыгнуть туда следом за ними, а только захлебывался в громком лае, царапая снаружи железо лапами.