Дмитрий Емец - Город динозавров

Чтобы проучить этих шпиков основательнее, я перепрыгнул с забора на крышу гаража, захлопнул крышку контейнера, в котором притаилась эта парочка, а сверху бросил старое колесо от Белаза, которое сам с трудом поднял. Правда, при этом бультерьер чуть не вцепился мне в штанину, но я успел вскочить на гараж. Посмотрев сверху на огромное колесо, запиравшее крышку контейнера, я поразился величине этой шины. Белазы - карьерные грузовики, которые в Москву не пропускают, и почему старое колесо оказалось здесь - неизвестно. Как бы там ни было, оно пришлось очень кстати.

Я был уверен, что Урсуфьеву с Рыловым придется провести в мусорном контейнере не один час, прежде чем кто-нибудь их освободит. Задохнуться они не могли, хотя наверняка вонь в их темнице была страшной. Я перелез через забор и, помахав на прощанье рычащей собаке, направился домой.

В квартире навстречу мне бросился тиранозавр Шпрот, но не дожидаясь, пока радостная туша из самых добрых побуждений сшибет меня с ног, я увернулся и успел проскользнуть в кухню.

Я успел как раз к обеду. Во главе стола сидел довольный дедушка и столовой ложкой доедал третью банку майонеза "Провансаль". Рядом с ним мама, всегда следившая за фигурой, охотилась вилкой за горошинами из салата, а Нюсяка с тоской ковыряла ложкой в тарелке с кашей из стирального порошка.

- Мне бы мыльца... Мыльца бы мне, а? - ныла она, но мама делала вид, что не слышит.

- Как прошел день в школе? - спросил дедушка.

- Нормально, можно сказать, обычная рутина, - заявил я, вымыл руки и сел обедать.

Не помню, писал ли я, что съедаю на обед три круга швейцарского сыра и две банки синтетического клея ПВА? Вы когда-нибудь пробовали клей? И не пытайтесь, потому что для нормального человека - это мгновенная смерть, и лишь для меня десерт. Я клей люблю и могу есть его в любых количествах.

Как-то родители спорили, почему мы с Нюсякой получились такие странные. Ведь никто из наших предков, ни бабушки, ни прапрадедушки, проведшие всю жизнь на Ирксилоне, никогда не ели ни клея, ни пили шампуней, а были инопланетянами патриархальными и уравновешенными. Мама решила, что на нас повлияли определенные мутации из-за нарушенной земной экологии и чрезмерной солнечной активности. Наш народ быстро приспосабливается к различным условиям обитания, поэтому неудивительно, что у каждого на нашей планете проявляются необыкновенные свойства.

Пока мы обедали, Рама сидела на кухонном шкафу и выжидала подходящий момент. Она резко спланировала вниз, расставив кожистые крылья, схватила со стола кусок мяса, и он мгновенно исчез в ее вместительной глотке.

Дедушка сердито закричал на Раму, и летающий ящер, зацепив лампу, взмыл на шкаф. Крыльями она работала плохо и амплитуда ее взмахов передними лапами и особенно длинным мизинцем, к которому крепилась перепонка, была небольшой. Видимо, в природных условиях рамфоринхам сложно было взлетать с земли, и они выбирали возвышенные участки, деревья или скалы, с которых планировали.

- Деда, интересно, скоро у нас появятся новые динозаврята? - наивно спросила Нюсяка.

Дедушка и мама одновременно вздрогнули и покосились за дверь, будто она вот-вот распахнется и в нее хлынет поток динозавров. Тогда это показалось мне смешным, но теперь, когда стекла сотрясаются от рева огромных ящеров, я хорошо понимаю испуг моих родственников.

Но Нюсяка не обладала особой проницательностью и как ни в чем не бывало продолжала:

- Мне бы хотелось мягонького шерстяного динозаврика, похожего на котенка, и чтобы он мурлыкал.

- Может, тебе завести котенка?

- Нет, не котенка, а именно динозаврика! - требовала Нюсяка. Я давно заметил, что она начинает капризничать, когда ей приходися есть кашу из стирального порошка.

- Хватит, не хочу больше слышать о динозаврах! - воскликнула мама и выскочила из кухни. Но в коридоре на нее налетел радостный Шпрот, лизнул маму в лоб шершавым языком и сочувственно проскрипел дедушкиным голосом:

- Ваше чудовище загораживает проход! Брысь, ящерица!

И тут мамино терпение лопнуло. Она заплакала и засмеялась одновременно, у нее началась истерика. Мы стали ее успокаивать маму и больше всех переживал Шпрот. Ящер ворвался в комнату и, с оглушительным грохотом прыгая вокруг мамы, повторял с ее интонациями:

- Он же не виноват! Он же животное!

Наконец мама успокоилась, и мы отлично провели вечерок: сидели в большой комнате у телевизора вместе с динозаврами. Рама смотрела на экран сосредоточенно и неодобрительно, не отрывая от него немигающего вгляда.

- Она у нас дама серьезная и критическая! - весело сказала мама.

- Как воспитательница у нас в садике! - уточнила Нюсяка.

Тиранозавр в отличие от Рамы смотрел передачу невнимательно, то и дело вскакивал, вертелся, повторял отдельные фразы, а в конце вечера умудрился задеть телевизор хвостом, и бедная японская техника опрокинулась, ослепительно мигнула и навсегда погасла.

- У нас остался музыкальный центр, - успокоил нас дедушка.

Мама покачала головой:

- А вот в этом ты ошибаешься. Я забыла сказать: сегодня Рама тренировала на нем удары клювом.

Нюсяка взглянула на сидевшую на ручке кресла с независимым видом Раму:

- А зачем она это делала?

- Должен же динозавр на чем-нибудь практиковаться? Хорошо хоть стекла целы, - со страдальческим видом произнесла мама, и на этой оптимистичной фразе вечер закончился.

На другое утро в школе меня ждали новые волнения.

Я точно не знаю, когда именно Урсуфьев и Рылов выбрались из мусорного бака, но в классе они остерегались смотреть в мою сторону, и я чувствовал, что они яростно ненавидят меня. Наверное, они мылись не один раз, но от них пахло мусором, и девчонки морщили носы, обходя их за версту. Даже Икса, войдя в класс, принюхалась и спросила: "Что у вас тут гниет?"

Трудно сказать, как этим сыщикам удалось узнать мой домашний адрес, может, Ленка Родионова разболтала или подсмотрели в классном журнале, но в тот же вечер я обнаружил возле нашей квартиры неумело сделанное подслушивающее устройство.

В его основе был диктофон с батарейкой, от которого микрофон тянулся под нашу дверь. Диктофон был спрятан на площадке в коробке, где стоит электрический счетчик. Если бы Нюсяка, возвращаясь домой, не запуталась ногой в проводе, мы бы его не нашли.

Я подменил в диктофоне кассету и наговорил на нее много поговорок, типа: "Любопытной Варваре нос оторвали" и "Много будешь знать - скоро состаришься." Мы с Нюсякой покатывались от хохота, представляя, как вытянутся физиономии горе-сыщиков, когда они его включат.

На другой день диктофон из коробки со счетчиком исчез и больше не появлялся, а парочка детективов наблюдала за нашими окнами в бинокль из подъезда противоположного дома. Об этом сообщил мне дедушка, уловивший их мысли, но еще раньше я заметил, как в их бинокле появились солнечные зайчики. Мы задернули во всех комнатах шторы, и сыщикам пришлось убраться восвояси.