Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)

— Я этого не понимаю! — Сервин был нее только взволнован, но и сбит с толку, это чувствовалось по его интонациям. — Я понимаю, что такое сделка. Я понимаю, что такое кредит. Я понимаю, что такое вложение денег. То, что предлагаете вы, я не понимаю, нет! А я никогда не делаю того, чего не понимаю.

— Я могла бы тебя заставить. Но ты разочаровал меня, — женский голос стал чуть громче, — я полагала, ты умнее. И проще смотришь на жизнь. Я обращусь со своим предложением к другим.

— Не знаю, что вы там о себе думаете, но вы ещё придёте ко мне, — буркнул Сервин. Судя по голосу, он был сильно раздосадован.

— Посмотрим. А сейчас ты забудешь о нашей встрече. И никогда не вспомнишь о ней. Лал’н.

Антору, наконец, стало неловко — тем более, разговор шёл на коммерческие темы. Он решительно шагнул за поворот.

Там стояли двое — Сервин и незнакомая темноволосая женщина в длинном плаще.

— А, это вы, — буркнул коммерсант. — Вам, случайно, не нужны деньги?

Молодой дом пожал плечами, не зная, что сказать.

— Так познакомьтесь с этой прелестной госпожой, да! — он состроил неприличную гримасу, долженствующую означать нечто вроде крайнего разочарования. — А я, с вашего позволения, прогуляюсь. Праздник в разгаре… Если вы передумаете — вы знаете, где меня найти, — последние слова были обращены к черноволосой незнакомке. — А пока — лал’н.

Собеседница не удостоила его ответом, повернувшись к Антору — и тот застыл на месте.

Госпожа была очень красива — какой-то причудливой химерьей красотой, отстоящей всего на полшага от уродства. Блестящие чёрные волосы. Очень белая кожа. Неестественно широкие брови. Нос с горбинкой, как будто он был когда-то сломан и потом залечен плохими лекарями. Глаза непонятного цвета — не голубые и не чёрные, а какие-то бурые, словно больные… Но эти странности почему-то не портили совершенной красоты её лица.

И ещё: женщина была богата, очень богата. Драгоценные камни на вороте узорчатого платья, кружева из чёрного химерьего шелка, массивные перстни, унизывающие тонкие пальцы — всё это вместе стоило небольшого состояния.

И она была разгневана.

— Кто ты? Что ты тут делаешь? Ты подслушивал? — это были не вопросы, а обвинения.

Антор невольно попятился.

— Госпожа, я просто стоял здесь, когда вы подошли. Услышав ваши голоса, я вышел к вам. Разве я нарушил какие-либо приличия? — он растерянно пожал плечами.

Женщина немного успокоилась.

— Приличия, приличия… Я уже дюжину дней как здесь, и всё никак не привыкну к вашей системе условностей… Кто ты?

— Домин Антор, если вам что-то говорит моё имя, — молодой дом вздохнул. — Я гость дома Сеназы, как и вы, высокородная госпожа. Простите, я не знаю вашего имени.

— Госпожа Майя, можешь называть меня так… — черноволосая женщина почему-то засмеялась.

Антор заинтересовался.

— Майя? Где это? Вы домина?

— Я не домина. Я даже не гостья дома Сеназы. Я пришла сюда по делу. Скажи, тебе нужны деньги?

Молодой дом усмехнулся.

— Всем нужны деньги.

— Я дам их тебе. На определённых условиях. Ты согласен?

Антор тяжело вздохнул: беседа перестала его занимать.

— Простите, любезная госпожа Майя, но я не нуждаюсь в дополнительных средствах — во всяком случае, сейчас. Я плохой коммерсант. И в любом случае, мои богатства слишком незначительны, чтобы платить высокие проценты.

Женщина закатила глаза.

— А-а-а. Ты принял меня за… как это у вас называется… кто даёт деньги в долг, чтобы получить больше?

— Это называется «ростовщик», — сухо заметил Антор. — И вы это прекрасно знаете. Если мне срочно понадобится золото, я обращусь к друзьям или в казну Сословия. Сомнительные кредиты под высокий процент — этим пусть занимается Сервин и ему подобные.

— Ах, да, сословный кредит. Я читала о вашей экономической системе… просто не могу запомнить всё сразу. У меня простая задача, очень простая. Дать денег. Просто дать денег. Я не думала, что это окажется так сложно… Идиотский мир. Мир счастливых идиотов. Вы даже не знаете, как вы счастливы. Сколько дней в году? — внезапно спросила женщина.

— Две дюжианды дней, — растерянно ответил Антор.

— А ведь ваш мир делает полный оборот вокруг Солнца за триста два и три сотых дня. Но вы же этого не замечаете?

— Триста два и три сотых? — Антор невольно заинтересовался столь точным числом. — Нас, помнится, учили, что орбита замыкается за триста десять дней… Но какое это имеет значение? Год — это условная величина. Время оборота планеты вокруг Солнца — интересная научная тема, но…

— Ну конечно! Год — это условная величина. Потому что ось вращения вашей планеты перпендикулярна эклиптике. То есть у вас нет смены сезонов года… вечная весна … о чёрт, в вашем языке не хватает слов… Вот, кстати, ещё одно: почему у вас только один язык?

Антор недоумённо пожал плечами.

— Когда-то были другие языки. Сохранились даже книги, на них написанные. Но вы же знаете — на Юге всех жителей истребили драконы, и его пришлось заселять заново. А Север к тому времени объединился вокруг Гонгура… Простите за нескромность, но вы выглядите как образованная женщина. Почему тогда вы говорите о простых вещах так, как будто вы их не знаете?.. — он не смог найти достаточно вежливой формулировки и замолчал.

Госпожа Майя внезапно расхохоталась.

— Я знаю о вашем мире больше, чем вы все, вместе взятые. Вам просто везёт! Один шанс на миллион, но ведь кому-то он выпадает! Вы ведь ещё и мяса не едите… совершенно не агрессивны… и при этом всё-таки повыбили этих ваших динозавров . А вот, кстати — это правда, что драконы изрыгали огонь? Кольчуга старого дома взаправду оплавлена, я кое-что понимаю в таких вещах…

— Что ж тут удивительного? — Антор недоумевал всё больше. — В желудке дракона скапливаются горючие газы. Дракон выпускает их наружу, при этом сильно ударяя верхними зубами о нижние, высекая искру. Газы загораются. Это было известно ещё до Середины Времён.

— Вот как. Значит, просто отрыжка… Смешно, — дама задумалась. — Я снова повторяю своё предложение. Я даю тебе деньги. Много денег. Просто так.

Антор мучительно соображал, как бы ему уйти, не нарушая правил приличия. Он не понимал происходящего, да и не пытался понять. Теперь ему хотелось одного — вернуться в залы дворца, где вовсю веселились его друзья. К сожалению, странная женщина загораживала проход. Ах, если бы появились посторонние — у него был бы повод…

— Я же не ваше доверенное лицо и не ваш наследник, любезная госпожа, как же тогда я могу взять ваши деньги? — наконец, нашёлся он.

— Это подарок. Вы же дарите друг другу подарки?

— Деньги не могут быть подарены, потому что подарок нельзя продавать, не оскорбляя тем самым дарителя, а деньги по своей природе предназначены к трате… — Антор решительно закончил: — Прошу вас, любезная госпожа, прекратим этот ненужный разговор. Мне надо идти.