Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)

Купец хитро улыбнулся.

— Это очень умно, насчёт подарков. Про разорительность некоторых из них я уже вам как-то говорил. Одновременно вы сеяли вокруг себя дороговизну, и весьма щедро, покупая всё за большую цену и не торгуясь… одновременно искажая потребности, что влияло на производство. Но это всё не важно. Важно то, что вы своими безумными тратами поощряли своё сословие к соревнованию в роскоши. Разорение Сеназы было всего лишь первым в цепочке: следом должны были пасть и другие состояния. Касса Сословия не справилась бы с выплатами. Домины как страховщики утратили бы доверие крестьян и купцов. Это привело бы к разрушению всей кредитной системы. Одновременно по той же причине было бы утрачено доверие и к светскому суду доминов. Остался бы, правда, храмовый суд… впрочем, нескольких корыстных негодяев из числа высокопоставленных жрецов найти не так уж сложно. Нашли же вы этого Хингра? Таким образом, и храмовый суд оказался бы беззащитен перед золотом… Дальше ещё несколько шагов, и потом осталось бы только две альтернативы: либо полный упадок, либо установление новой системы власти. Это, кстати, уже началось: обозлённые бедностью домины начали использовать насилие по отношению к крестьянам и купцам. Сначала имуществу, потом дошло бы и до жизни людей.

— Вы хотите сказать, — пьяно усмехнулся Антор, — что моя горстка золота…

— Во-первых, не горстка. Вы сами не знаете, сколько потратили. Вы выбросили на ветер несколько состояний. Но ещё хуже то, что ваши деньги брались ниоткуда. Золото, товары, труд и страховые ожидания находятся в некоем хрупком равновесии, Антор. Вы его нарушили.

— А если бы я обнаружил золотой рудник, и стал бы его разрабатывать? — Антор с удивлением осознал, что не чувствует к Сервину былой ненависти, и слушает его почти что с интересом. Наверное, вино вступило в голову… кстати, повторить не помешает… Он наполнил чашу и выпил. На этот раз кислятина показалась не такой противной.

— Важно и то, на что именно идут деньги, — ответил купец. — По своей воле вы не стали бы их тратить столь странным образом. Разумеется, вы и с золотым рудником построили бы себе все эти хоромы. Да, хоромы. Но часть денег пошла бы на благотворительность, научные исследования, помощь друзьям, да и, наконец, в торговлю и производство: вы же захотели бы приумножить своё состояние? Это всё не нарушало бы равновесия, а только слегка колебало его… Но у вас были эти странные условия. Деньги вам выдавались только на вполне определённые приобретения.

— Какое это имеет теперь значение… Зачем вы пришли? Говорите и убирайтесь, — Антора слегка затошнило: скверное вино разбередило желудок.

— Хорошо, буду краток. Я предлагаю вам сделку, домин Антор. Честную сделку, хотя мы заключим её без храмовых жрецов. Я объявляю вас своим страховщиком в перевозках. Сейчас ваша Гряда становится коммерчески привлекательной — через неё скоро двинутся корабли с Юга. Откровенно говоря, вы почти ничем не рискуете. Кроме того, вы можете заняться финансовыми операциями. Я помогу вам на первых порах. Если вы будете трудиться, через дюжину лет вы станете очень обеспеченным человеком. Учитывая тот факт, что вам будет помогать Сословие. Как я уже говорил, вас считают пострадавшим из-за своей щедрости. Это неважная репутация для купца, но хорошая — для домина… Соглашайтесь.

Антор машинально отпил ещё вина. Предложение купца казалось не блестящим, но вполне приемлемым. Разумеется, того золотого блеска, которым он был овеян когда-то, больше не будет. Его больше никогда не назовут Антором Счастливым. Но Антор Великодушный — это тоже неплохо. К тому же от прежнего великолепия у него кое-что осталось — хотя бы те же дворцы. Может быть, дети их достроят… Он почувствовал острый укол боли в сердце при мысли о ребёнке. Если бы он тогда выбрал женщину помоложе! Но он стремился получить самое лучшее — и тем самым погубил несчастную домину Нелию. Жрецы Жизни не смогли спасти ни её, ни ребёнка… Пьяный туман снова начал заволакивать голову.

— Взамен, — прервал его мысли Сервин, — я прошу всего о двух вещах. Во-первых, подарите мне этот кошелёк. Вы говорили, что раньше он сам возвращался к вам, а теперь потерял это свойство? Отдайте его мне.

— Берите. Только зачем?

— Я его уничтожу, — мрачно сказал купец, пряча грязный комок за пояс. — Чтобы он никогда не появился снова. И второе: откройте мне, кто вам его подарил. И зачем он это сделал.

— Я не помню, — промямлил Антор.

— Так не бывает. Кошелёк вам кто-то дал. Кто?

— У меня болит голова, — пожаловался домин.

— Это от вина. Кто вам дал кошелёк?

Антор сжал голову руками — боль снова вернулась, и была она невыносимой.

Купец привстал, с готовностью наполнил его чашу, плеснув немного себе.

— Пейте и говорите. Ну же!

— У меня болит голова… Но я скажу… — Антор внезапно ощутил, что проваливается в какую-то яму: боль и вино боролись друг с другом внутри черепа.

— Праздник, — слово лопнуло на губах, как пузырь слюны. — Праздник у Сеназы. Тогда нас познакомили, помните?

— Помню, помню, — Сервин налил себе полную чашу, поднёс к губам,

— Женщина… с чёрными волосами. Она смотрела на меня и говорила… — внезапно под веками как будто что-то вспыхнуло, и Антор закричал:

— Это вы! Это вы привели её! Она говорила с вами, Сервин! Она предлагала вам деньги, а вы отказывались и говорили про какую-то медь…

Сервин чуть не уронил чашу.

— Проклятие, я хорошо помню ту медную сделку… Мне нужны были дополнительные средства, и кто-то представил мне… дайте сосредоточиться… — он отхлебнул вина.

Внезапно он уронил чашу и прошептал:

— Да это же…

Тут его лицо страшно покраснело, он заперхал, затряс руками — похоже, вино попало не в то горло. Откашляться купец не мог и только глухо стонал.

Антор попытался было подняться, но тут его висок пронзила боль такой силы, что он со стоном рухнул на пол ничком.

Он пришёл в себя от ощущения мокрого и холодного на лбу.

Немедленно стрельнул болью разбитый затылок. К горлу поднялась кислая тошнота. Но это всё же терпимо.

Домин открыл глаза. Над ним склонился жрец в чёрных одеждах с чашей воды в руке. В другой руке он держал тряпку, с которой стекала вода.

Рядом стоял служка, растерянный и напуганный.

— Помогите мне встать, — попросил он. Язык ворочался во рту с трудом.

— Нет, пока лежите, — властно распорядился жрец. — Сейчас вам не следует двигаться — ведь вы ударились головой. Сейчас мы вас перенесём в другое помещение, а потом я пошлю этого молодого человека за жрецами Жизни, они вас обследуют. Может быть, вам необходимо лечение. Хорошо, что я оказался здесь столь вовремя. Я имею права засвидетельствовать случайную смерть.