Джо Холдеман - Времена года

Но я в этом сомневаюсь.

Мне снился странный сон, о еде — о настоящей, вареной пище — как вдруг в нем появилась Мария, потянула меня за рукав, оттаскивая от стола. «Габ, проснись!» — и я проснулся; промерзший, наполненный болью и голодный.

— Что?.. — Но она легко прикрыла мне рот ладонью.

— Кто-то снаружи. Думаю, это Милаб.

Милабу этой зимой исполнилось три года, и он получил имя. Мы вместе с Марией подползли к выходу из пещеры, оба вскочили — и моя лодыжка резко хрустнула.

Это был Милаб, верно; обычно светлый у остальных мех был над одним его ухом почти белым. Я обрадовался, что не взрослый. Он был лишь на голову выше меня. Но, конечно, сильнее и упитаннее.

Под защитой темного входа в пещеру мы увидели, как он исследовал нашу отхожую скалу; он обошел ее, обнюхивая и облизывая.

— Может, это разведка для предстоящей охоты, — прошептал я. — На нас.

— Думаю, он слишком молод для этого. — Она протянула мне каменный топор. — Надеюсь, нам не придется его убивать.

Как бы в ответ на эту реплику плати отвернулся от скалы и, принюхиваясь, поднял нос. Его голова задумчиво покачалась взад-вперед, как будто он занимался тригонометрическими расчетами. Потом он побродил полукругом, остановился и поглядел в нашу сторону.

— Не шевелись!

— Здесь, в тени, он нас не увидит.

— Будем надеяться, что ты прав.

Днем зрение плати лучше нашего, но ночью они слепы.

Тут позади нас кто-то проснулся и чихнул. Милаб насторожился и затрусил прямо к нашей пещере.

— Проклятье! — прошептала Мария. Она поднялась и села на корточки сбоку от входа в пещеру. — Перейди туда!

Я занял пост на противоположной стороне, которая благодаря скальному выступу была защищена намного лучше.

В нескольких метрах от входа Милаб замедлил свои шаги и начал приближаться осторожно, принюхиваясь и напряженно щуря глаза. Мария еще плотнее прижалась к камню и обеими руками обхватила свое копье, готовая ударить.

Все продолжалось несколько минут, но в моей памяти вспыхивала последовательность замедленных изображений: Он увидел Марию — или почуял ее — и неуверенно пошел прямо на нас, рыча и растопырив когти.

Она два раза ударила его копьем в грудь, пока не подскочил я и обеими руками не ударил его топором по голове.

Такой удар раскроил бы череп человека до самого подбородка. Но топор отскочил от толстой теменной кости плати и ударил ему в плечо; потом он вырвался из моих рук.

Милаб затряс головой, повернулся кругом и протянул ко мне свою длинную руку. Я быстро отскочил назад и почти ушел из пределов его досягаемости; только один коготь разодрал мне щеку и кончик носа. Кровь из обоих ран на его груди била фонтаном. Он двинулся вперед, чтобы покончить со мной, и Мария ударила его копьем в затылок. Кремневый наконечник с фонтаном крови вышел из его горла под подбородком.

Некоторое время он, качаясь, стоял между нами, пытаясь схватить древко копья позади своей головы. Из пещеры вылетели два камня; один пролетел мимо, другой с треском ударил его в висок. Милаб повернулся и неверными шагами начал спускаться по склону. Копье гротескно покачивалось в его шее.

Из пещеры вышли шестеро остальных и присоединились к нам. Бренда, наш врач, осмотрела мою рану и выразила свое сожаление по поводу нашего скудного снаряжения. Я с ней согласился.

— Надо идти за ним, — сказал Дерек. — И убить его.

Мария покачала головой. — Он еще опасен. Если мы подождем несколько минут, то сможем идти по кровавому следу.

— Он мертв, — сказала Бренда. — Просто его тело еще не знает об этом.

— Может, ты права, — согласилась Мария. Ее плечи обессиленно повисли. — И все же нам нельзя оставаться здесь. Ненавижу быть днем снаружи, но другого выхода нет.

— Мы не единственные, кто может пойти по кровавому следу, — заставил задуматься всех Херб. У него был особый талант высказывать очевидное.

Мы собрали свое скудное оружие, пузыри с водой и узлы с запасами еды, к которым добавили ровно пять маленьких животных, похожих на летучих мышей и состоящих главным образом из шкуры и костей. В настоящий момент мы не чувствовали такого голода, чтобы заставить себя есть их.

След был легко заметен; на каждом метре пути было множество ярко-красных брызг. Милаб прошел почти триста метров, пока не свалился.

Мы нашли его за скалой во все увеличивающейся луже крови; копье круто вздымалось вверх. Когда я его выдернул, раздался ужасный булькающий звук. Бренда проверила, действительно ли он мертв.

Мария казалась очень возбужденной; она кусала губы и, как мне показалось, старалась сдержать слезы. Странная женщина. Суровая и чувствительная одновременно. Она обращалась с плати, как по учебнику и, несмотря на это, казалось, питала к ним сентиментальные чувства. Я тоже в известном смысле любил их, но считаю, что ни одного из них не взял бы с собой домой.

Бренда тоже была возбуждена; теперь она начала давиться, сдерживая рвоту. Это я виноват, я должен был предложить ей уступить мне работу с ножом. Но она не попросила меня об этом.

Лучше я припомню о необходимом. Теперь я заканчиваю записи. Нужно сосредоточиться на том, чтобы не оказаться захваченными врасплох.

Назад, к началу. Мы высадились в полночь на тропический материк; было довольно жарко. Работали мы быстро и без света (что бы я сейчас отдала за очки ночного видения!), чтобы соорудить купол нашей базы.

В некотором смысле выражение «база» неверно, так как мы покинули ее уже следующей ночью, чтобы не возвращаться три с половиной года. Так, во всяком случае, мы думали. В самом деле, эта база была не более чем оговоренным местом встречи; местом, где мы собирались ждать, чтобы нас забрали, когда закончится наша миссия. Мы, конечно, не предусматривали, что будем вынуждены бежать к ней, чтобы укрыться от плати.

Площадка была замаскирована кое-как; база выглядела как скальный купол, возвышающийся среди джунглеподобной местности, где никаких других скальных возвышенностей не было. Согласно тогдашним нашим знаниям, ни один плати не забредал так далеко на север, так что наши заботы о неприметности базы объяснялись скорее обычаями, чем действительно имеющейся или предполагавшейся необходимостью. Между тем, мы знали, что некоторые плати в их ритуальных странствиях заходили так далеко. И оказалось благословением, что мы не довольствовались просто установкой силового поля.

Думаю, лучшим примером на Земле были бы джунгли бассейна Амазонки. Кроме того, тут много вулканов, делающих пребывание здесь немного горячее и напряженнее. Настоящая парная с примесью двуокиси серы, дополняющей запах свежей растительности. На полянах аромат тропических цветов, досадным образом напоминающий у большинства видов запах гниющего мяса.