Станислав Лем - Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк

Сисс умолк, повернулся и медленно поднял с пола лампу. С минуту он держал ее в руке, словно плохо понимая, как с ней поступить, и наконец поставил ее на стол.

— Только на этом вы и основывались?.. — вполголоса, принуждая себя к величайшей осторожности, спросил Грегори.

— Нет. Не только на этом.

Сисс скрестил руки на груди.

— Если в предыдущих случаях трупы исчезали, так сказать, насовсем, то есть удалялись на неизвестное расстояние и в неизвестном направлении, то в последнем случае их перемещение было относительно незначительным. Почему? Потому что феномен имел место в границах острова. Это помогло мне уточнить коэффициент моей формулы, поскольку уровень заболеваемости раком в пределах острова переходит к уровню заболеваемости в окружающих районах не скачкообразно, а постепенно.

Воцарилось молчание, до Грегори снова донесся шум газовой горелки.

— Да, — произнес он наконец. — А какова, по вашему мнению, сама причина этих исчезновений? Этих передвижений?

Сисс едва заметно улыбнулся, поглядывая на детектива с видом добродушного весельчака.

— И это все я уже изложил. Пожалуйста, не ведите себя, как ребенок, которому показали схему радиоприемника и уравнение Максвелла, а он спрашивает «да, но почему этот ящик говорит?». Ведь ни вам, ни вашим начальникам не приходит в голову начать следствие против того, кто вызывает заболевание людей раком? Не так ли? Точно так же вы, насколько мне известно, не искали виновника азиатского гриппа?

Грегори сжал челюсти и заставил себя вопреки всему сохранять спокойствие.

— Хорошо, — проговорил он, — с вашей точки зрения вы правы. Однако сам феномен воскресения, нет, простите, передвижения, вставания, хождения человеческих трупов вы уже в силу своих объяснений считаете полностью понятным, очевидным, не нуждающимся в дальнейших исследованиях?

— Вы принимаете меня за идиота? — удивительно кротким тоном произнес Сисс, усаживаясь на батарею. — Разумеется, здесь еще уйма проблем для биохимиков, физиологов, но не для полиции. Другое дело, что эти исследования могут продолжаться полвека и не дать окончательного результата — как и исследования рака. Некоторые результаты может дать сразу только моя область — статистика. Точно так же, как при исследовании рака. Наверняка возникнут несколько конкурирующих друг с другом гипотез. Возникнут и такие, которые импонируют толпе и обеспечат тиражи бульварным газетам. Явление увяжут с летающими тарелками, со звездами, трудно сказать, с чем еще. Но меня это не касается.

— А какое место в вашем статистическом объяснении занимает эта… падаль, которую обнаруживают в местах исчезновения? — спросил Грегори, словно не слыша гневных нот, нараставших в голосе Сисса.

— Вас это интересует? Хорошо… — с неожиданным спокойствием произнес Сисс. Он охватил колено худыми сплетенными руками. — Я не исследовал этого математическими методами. Самое простое и примитивное объяснение — признать этих зверьков vehiculum, переносчиками фактора, приводящего труп в движение. Можно, скажем, признать этот фактор специфическим agens — возбудителем биологического характера — в том смысле, в каком подобным фактором мы считаем то, что вызывает болезнь. Скажем так: нечто, вызывающее раковую опухоль, может при известных обстоятельствах преобразоваться в наш фактор. Оно пользуется мелкими домашними животными для перемещения с места на место. Подобную роль выполняют, например, крысы во время эпидемии чумы.

— Род бактерий? — осторожно подсказал Грегори. Он оперся рукой о створку шкафа и, глядя не на Сисса, а на его огромную тень, лежавшую на полу, слушал, хмуря брови.

— Этого я не говорил. Не знаю. Ничего не знаю. Это гипотеза на глиняных ногах. Hypotheses non fingo. Я не терплю и не измышляю гипотез. Возможно, я и занялся бы проблемой, если бы располагал временем.

— Может, микроорганизмы, наделенные интеллектом. Значительным интеллектом. По осмысленности действий очень напоминающим человеческий.

— Кажется, вы первый хотите заработать на этой истории. Можно уже состряпать недурную статейку для прессы об этих разумных микробах, не правда ли? — В голосе Сисса вибрировала уже не насмешка, а злость.

Грегори, как бы не слыша, очень медленно приближался к нему, говоря все выразительнее и все быстрее, словно охваченный пламенем внезапной веры.

— В глубине района с пониженной заболеваемостью фактор начал действовать разумно, словно сознательное существо, но еще не обладал опытом. Не знал, например, что нагим трупам, как бы это выразиться, неловко появляться среди людей, что на этой почве могут возникнуть осложнения и трудности. Приводя в движение следующего покойника из серии, он позаботился об одежде. Зубами умершего он сорвал занавес и прикрыл непристойную даже после смерти наготу. Позже он научился читать, иначе как бы он сумел проштудировать метеорологические сводки? Но этот свет разума омрачился из-за чрезмерного приближения к границе района с низкой заболеваемостью раком. Там он мог лишь заставить застывшие конечности совершать плохо скоординированные движения, своего рода чудовищную гимнастику: вставать и плутовски выглядывать из окна кладбищенской мертвецкой…

— Как вы это хорошо знаете. Вы сами видели? — спросил Сисс, не глядя на него.

— Нет, не видел, но знаю, что может привести в ужас английского констебля. Танец трупов. Теряя слабеющий интеллект, он, видно, вспомнил Гольбейна и средневековые пляски смерти.

— Кто?

Грегори едва узнал голос ученого.

— Как, — удивился он, — как это кто? Биологический фактор, открытый статистикой. Я повторяю это за вами.

Грегори вплотную подошел к Сиссу, почти касаясь его коленей, так что тому пришлось слезть с батареи. Детектив видел перед собой лицо доктора так близко, что различал только глаза с сузившимися зрачками, тусклые и неподвижные. Так они стояли какую-то минуту, потом Грегори отступил и рассмеялся. Его смех прозвучал почти непринужденно и мог ввести в заблуждение своей естественностью. Сисс глядел на Грегори, пока лицо его судорожно не дрогнуло; он тоже начал смеяться.

Внезапно наступила тишина. Сисс подошел к столу, уселся в кресло и, откинувшись, стал барабанить пальцами по столешнице.

— Вы убеждены, что это я, не так ли? — заявил он.

Грегори не ожидал такой откровенности. У него не было ответа. Он стоял молча, — высокий, нескладный, с отчаянием пытаясь сориентироваться в новой ситуации.

— И следовательно, вы принимаете меня не за болвана, как я был склонен минуту назад предполагать, но за сумасшедшего. Итак, мне грозит или арест, или опека психиатра. Обе возможности крайне нежелательны, особенно теперь, учитывая состояние моего здоровья. Впрочем, мне всегда было жаль потерянного времени. Я совершил ошибку, позволив Шеппарду уговорить меня сотрудничать. Но это случилось. Что я могу сделать, чтобы убедить вас в ложности этой гипотезы?