Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Рукопись, найденная в ванне. Высокий замок. Маска

...комнату с номером, указанным в пропуске, я не смог отыскать. Сперва я попал в Отдел верификации, потом в Отдел дезинформации, не какой-то чиновник из Секции высоких давлений отправил меня на девятый этаж, но там никто даже не стал со вшой разговаривать; я блуждал среди множества военных чинов, все коридоры наполнял энергичный топот, щелканье дверных щеколд и каблуков, и в эти воинственные звуки вплеталось стеклянной музыкой далекое позвякиванье словно бы санных бубенчиков. Время от времени курьеры проносили чайники, пускавшие пар, я по ошибке забредал в туалеты, неторопливо красились секретарши; агенты, переодетые лифтерами, завязывали со мной разговор; один из них, с фальшивым протезом, столько раз возил меня с этажа на этаж, что кивал мне издалека и даже перестал фотографировать меня аппаратом, прикрепленным к петлице вместо гвоздики. Ближе к полудню он уже начал мне тыкать и показал свою гордость — спрятанный под полом кабины магнитофон, но мне в моем все более скверном настроении было не до того.

Я упорно ходил из комнаты в комнату и как заведенный задавал вопросы, на которые получал ложные ответы; я по-прежнему пребывал вне оживлявшего Здание безустанного круговорота секретности, но должен был, черт побери, подключиться к нему в какой-нибудь точке; дважды я случайно оказывался в подземном хранилище и пролистал лежавшие сверху секретные документы, но и там не нашел никаких для себя указаний. Через пару часов изрядно уже раздраженный и проголодавшийся,.потому что. время обеда прошло, а мне не удалось найти даже столовой, я решил наконец сменить тактику.

Я помнил, что больше всего высоких, седовласых чинов попадалось на пятом этаже, и поехал туда; через двери с надписью «ТОЛЬКО ПОСЛЕ ДОКЛАДА» попал в кабинет помощника секретаря, в котором никого не было, оттуда, через боковую дверь с табличкой «СТУЧАТЬ», в зал, где было полно сохнущих мобилизационных планов, и тут оказался перед выбором, потому что отсюда вели две двери: на одной значилось «ТОЛЬКО ДЛЯ БАЛАНСИРОВ», на другой — «ПРОХОДА НЕТ». Подумав, я открыл вторую дверь, и оказалось, что угадал: я попал в приемную главнокомандующего, комендерала Кашенблейда. Так как я вошел через этот вход, дежурный офицер, уже ни о чем не спрашивая, провел меня прямо к командующему.

И здесь в воздухе дрожал нежный стеклянный звук. Кашенблейд помешивал чай. То был могучий, лысый старик. Его лицо с обвисшими, словно фартуки, щеками и складками под подбородком, покоилось на отворотах мундира с нашивками в форме спиральных галактик. На письменном столе перед ним в две шеренга выстроились телефоны, справа и слева от них — агентурные аппараты, а посредине — банки для экспонатов с разными этикетками, однако кроме спирта я в них ничего не заметил. Генерал — вены на его лысине вздулись — был занят нажиманием кнопок, заставлявших умолкнуть зазвонивший в данный момент телефон. Если несколько телефонов звонили одновременно, он бил по клавиатуре кулаком. Заметив меня, он бухнул сразу по всем клавишам. Наступила тишина, в которой комендерал какое-то время позвякивал ложечкой.

— А, это вы! — отрывисто произнес он. Голос у него был могучий.

— Так точно, я.

— Погодите, молчите, память у меня о-го-го, — пробурчал он, приглядываясь ко мне из-под кустисто нависших бровей. — Икс-27 контрастелларная ретранспульсия Сигни Эпс, а?

— Нет, — сказал я.

— Нет? А! Ну! Ах да!! Морбилатринкс Б-КуК восемьдесят один, запятая, операция «Гвоздулька»? «Бе», читай «Бипро-пода»?

— Нет, — сказал я, протягивая ему свою повестку так, чтобы он мог прочитать ее, но он недовольно ее оттолкнул.

— Н-н-ет?.. — буркнул он. Похоже, его самолюбие было уязвлено. Он задумался. Помешал чай. Телефон звякнул. Он задавил его львиным рывком.

— Пластиковый? — вдруг бросил он мне в лицо.

— Я-то? Нет, вряд ли — обыкновенный...

Кашенблейд одним ударом придушил трезвонившие уже добрую минуту телефоны и пригляделся ко мне еще раз.

— Операция Гипербог... Маммациклогастрозавр... энтама, пентакла... — не сдавался он, не желая примириться с неожиданной брешью в своей непогрешимости, но я молчал; тогда он уперся могучими ручищами в клавиши и гаркнул: — Вон!!!

Похоже было на то, что он и вышвырнет меня за дверь, но я был слишком исполнен решимости и к тому же был человеком слишком штатским, чтобы послушаться беспрекословно. Я по-прежнему стоял, протягивая руку с повесткой. Кашенблейд наконец взял ее; не глядя, словно бы нехотя бросил в щель стоявшего рядом с ним аппарата, тот зашумел и начал что-то ему нашептывать. Кашенблейд слушал, слушал, тучи пробегали по его лицу, вспышки мелькали в зрачках. Он глянул на меня исподлобья и принялся нажимать на кнопки. Сперва раззвонились телефоны — таким хором, что получилась конкретная музыка; он прекратил ее и продолжал нажимать. Окружавшая его батарея аппаратов громко, наперебой сыпала цифрами и псевдонимами. Он сидел, насупившись, вслушиваясь, с дергающимся веком, но я уже видел — гроза прошла стороной. Он стянул брови в узел и проворчал:

— Давайте сюда эту вашу писульку!

— Я уже дал...

— Кому?

— Вам.

— Нам?

— Вам, господин комендерал.

— Когда, где?

— Только что, вы ее сюда бро... — начал я, но прикусил язык.

Комендерал зыркнул на меня и вырвал нижний ящичек аппарата. Тот был пуст. Бог знает, куда отправился мой документ; разумеется, я ни минуты не верил, что он бросил его туда по ошибке. Я уже какое-то время подозревал, что Командование Космического округа, как видно, чересчур разросшееся, чтобы следить за прохождением каждого из триллиона дел в отдельности, перешло к вероятностной стратегии делопроизводства, исходя из того, что каждое дело, кружа между мириадами столов, рано или поздно попадет куда надо. Подобным методом, нескорым, но безотказным, действует сам Космос; для творения столь же вечного — а именно таким было Здание — скорость этих оборотов и пертурбаций, конечно, не могла иметь существенного значения.

Как бы то ни было, повестка исчезла. Кашенблейд, с - треском захлопнув ящичек, смотрел на меня, моргая. Я стоял неподвижно, с опущенными руками, неприятно ощущая их пустоту. Он моргал все упорней — я молчал; он заморгал страстно — тогда я моргнул в ответ, и это его вроде бы успокоило.

— Н-н-а... — заурчал он и принялся нажимать на кнопки. В аппаратах взбурлило. Разноцветные ленты полезли из них на стол. Он отрывал по кусочку от каждой, читал, а иногда не глядя швырял в другие аппараты, которые делали копии, оригиналы же шли в автоматическую корзину. Наконец из одного аппарата выползла белая фольга с надписью «ДЛЯ ИНСТРУКТАЖА Б-66 — ПАПРА — ЛЕБЛ» — такими крупными буквами, что я прочитал их через стол.