Станислав Лем - Приключения Ийона Тихого

АЛЬФЕН. О, в этом я не сомневаюсь! Не сомневаюсь!

ТАРАНТОГА. Мне и в голову не приходило, когда я это изобрел, какие на меня свалятся хлопоты, сколько будет забот: и финансы, и осложнения с полицией, но не в этом дело, вы пришли сюда не для того, чтобы слушать мое брюзжание. Что делать! Свершилось, я изобрел эту машину и теперь должен нести свой крест!

Стук в дверь, голос Меланьи.

МЕЛАНЬЯ. Господин профессор, господин декан просят вас к телефону.

ТАРАНТОГА. Декан? Ах да! Простите, господин Браун, я оставлю вас на минуту. Только, пожалуйста, не трогайте ничего!

АЛЬФЕН. Можете быть спокойны…

Профессор уходит. Альфен подходит к аппарату.

Неужели правда, что столько людей клюнуло на эту липу?

Нажимает рычаг. Легкое жужжание, больше ничего. Нажимает рычаг до конца. Стрелка опускается и останавливается на надписи «ПЕЩЕРНЫЙ ПЕРИОД». Альфен замечает, что аппарат присоединен проводом к чему-то очень похожему на электрокамин с круглым рефлектором. Спираль в центре рефлектора, нацеленного на белый круг на ковре, довольно ярко светится. Альфен, чтобы заглянуть в рефлектор, становится напротив него и оказывается на белом круге. С ним начинает твориться что-то странное. Он ссутуливается, глаза вылезают из орбит, всей фигурой он уподобляется огромной обезьяне, напрягается, делает несколько шагов, руки повисают, словно на них стокилограммовые бицепсы, ноги сгибаются в коленях. Он начинает глухо урчать, бить себя в грудь кулаком. Дверь открывается, входит Тарантога, быстро соображает в чем дело, бежит к аппарату, устанавливает указатель на НОЛЬ. Альфен приходит в себя. Будто просыпается. Трясет головой, выпрямляется, оглядывается по сторонам.

Мне показалось, что вы выходили… (Он как в тумане, но это быстро проходит.)

ТАРАНТОГА. Нельзя прикасаться к аппарату, юноша! Я же вам говорил! Извольте слушать… Как вы себя чувствуете?

АЛЬФЕН. Прекрасно, а что?

ТАРАНТОГА. Ничего, ничего. Перехожу к объяснению вашей задачи.

АЛЬФЕН. Я весь — внимание, господин профессор.

ТАРАНТОГА. Вы должны знать, что я с малых лет восхищался великими людьми, такими гениями, как Архимед, Эсхил, Джордано Бруно, Ньютон, Кеплер и сотнями им подобных. Если бы не они, не развилась бы цивилизация!

АЛЬФЕН. Естественно!

ТАРАНТОГА. Так вот, получив в руки такую возможность, я решил посетить этих мудрецов и гениальных художников. Я не хотел сразу отправляться в очень отдаленные эпохи: путешествия во времени несколько отражаются на организме — решил начать с Томаса Эдисона. Это было проще, не надо специально переодеваться. Парики, тоги, туники, ну сами знаете…

АЛЬФЕН. Так, так! Ну и что? Как вам понравился Эдисон?

ТАРАНТОГА. Юноша! Знаете, кого я нашел? Абсолютного болвана, лентяя, все его интересы — мелкие карманные кражи. Телефон? Граммофон? Динамо-машина? Ах, об этом нечего было и говорить! Он разбирался в технике, как обезьяна в симфониях! О, какой шок, какое отчаяние!

АЛЬФЕН. И это был Эдисон?

ТАРАНТОГА. Увы! Потом я проделал другие путешествия и был потрясен до мозга костей и разочарован: Гете был достоин Данте, Данте — Стефенсона, а все разом ломаного гроша не стоили! Когда, совершенно измотавшись, я вернулся из прошлого в настоящее, меня осенило! Вот она — моя Миссия!

АЛЬФЕН. Вот как! Вы возненавидели этих глупых гениев?

ТАРАНТОГА. Нет. Чего ради я бы стал их ненавидеть? Я думал уже не о них, а о человечестве! Ведь я знал, что Ньютон должен открыть закон тяготения, Кеплер — законы движения планет, Коперник — законы движения Земли. Я знал, что должны быть написаны «Божественная комедия», произведения Шекспира, Горация, иначе не возникнет наша цивилизация! Поэтому, чтобы спасти престиж и славу великих ученых, артистов, художников, сберечь всю историю человечества, я решил…

Стук в дверь.

Что там?

ГОЛОС МЕЛАНЬИ. Вы приказали напомнить, что в двенадцать у вас встреча с господином Ньютоном…

ТАРАНТОГА. А, верно! Что, уже двенадцать? Заговорился… Дорогой господин Браун, позвольте покинуть вас на полчаса? У меня важная встреча…

АЛЬФЕН. Разумеется, разумеется. Весьма охотно. У меня как раз дело в городе…

ТАРАНТОГА. Вот и прекрасно. Итак, до встречи…

Альфен выходит.

АЛЬФЕН (в телефонной будке). Алло, это вы? Да, это я. Ну конечно, он совершенно спятил, я так и думал. Что? Ему кажется, что он создал машину для путешествия во времени. Неплохо, верно? Такой профессор если уж спятит, то спятит! Что? Машина? Вообще не действует! Я ее испробовал! Нет. Что он делает с трупами? Еще не знаю. Но узнаю — наверно, сегодня же. Как там его банковский счет? Что? Увеличивается после каждого исчезновения? Как? Не слышу! Не может быть! Уменьшается, говорите? Он все время только снимает со счета? Может, он помещает добычу где-нибудь в другом месте? Нет? Хм… Я немедленно к вам приеду, надо посоветоваться…

Черная комната. Профессор Тарантога у машины времени. Настраивает аппарат. Запускает его. Зуммер, загорается «рефлектор». Профессор сидит неподвижно, держа руку на рукоятке, как капитан корабля. В центре комнаты (съемка разными камерами) появляется королевское ложе под балдахином, около ложа — король Генрих IV готовится ко сну. Снимает корону, горностаевую мантию, внезапно замирает, увидев профессора.

КОРОЛЬ. Кто ты?! Откуда ты?! Сгинь, сатана!!

ТАРАНТОГА. Ох… вы — король? Ради Бога, простите. Ваше Королевское Величество, это ошибка…

КОРОЛЬ (отступая). Ты — человек? Слуги! Предательство! Тать в моей комнате! Эй, стража! На помощь! Король в опасности!

Слышен далекий топот.

Голоса. Где король?!

— Король!!

— Что случилось?!

— Нападение?!

ТАРАНТОГА. Но, сир, я вовсе не преступник, это ошибка, ей-богу, простите меня.

КОРОЛЬ. В колодки закую, в яму брошу, сгниешь либо крыс телом своим откормишь, ничтожество плюгавое! Посмей только шелохнуться! Сейчас тут будет стража! Ты что, подослан этим паршивцем, королем Франции?!

ТАРАНТОГА. Ну, я вижу, нам не о чем говорить. Простите, Ваше Королевское Величество. Извольте считать, что это был сон, лишь сон. Прощайте!

Выключает аппарат. Король исчезает, разом наступает тишина.

Уф!.. Ну и история! Рука дрогнула, стрелка перескочила. Который это был Генрих? Третий или Четвертый? Пожалуй, Четвертый! Ну, что делать, придется еще раз!

Нажимает рычаг. Появляется средневековый стол, табурет, на нем Ричард Факстон в одежде Ньютона, длинные завитые волосы. Он пишет что-то гусиным пером на пергаменте. На столе подсвечник с горящими свечами.

Наконец-то! (Громче.) Коллега Факстон!..

ФАКСТОН (вздрагивает). Что-то мне померещилось… (Продолжает писать.)