Брайан Стэблфорд - Захватчики из Центра

Талия и Каллиопа пошли вперед, но скаридский офицер отступил на шаг, изучая таинственный портал. Наконец и он вошел внутрь, но оставил двоих солдат, шедших в арьергарде, снаружи — охранять вход. Это означало, что в комнате были мы и три ружья, но для меня такого их количества было более чем достаточно, чтобы оставить всякую надежду хоть что-нибудь предпринять. Да и сционки вряд ли имели опыт в искусстве рукопашного боя. Будь здесь Серн или Сюзарма Лир, расклад был бы совершенно иной.

Анабиозных ванн в комнате не было, зато стояли три кресла, оснащенные всевозможной электроникой. Мне они напомнили медицинское кресло, в которое пациента усаживают для снятия энцефалограмм при исследованиях мозга, а также при непосредственной загрузке информации в мозг на биологическом уровне. При креслах имелись оголовья с паутиной проводов, похожих на те, со сверхтонкими электродами, которыми утыкали мою голову, пока я лежал в яйце. Я понял, что передо мной стоят сверхсложные интерфейсы, с помощью которых гуманоиды, находясь в сознании, могут подключаться к главным системам Девятки. Наверное, это и были устройства, при помощи которых сционы вели самые сокровенные беседы с породившими их программными персоналиями, а Девятка могла подробно и обстоятельно поговорить с Мирлином, Тульяром-994 и другими желающими.

Мирлин и Тульяр-994 уже сидели здесь, комфортабельно откинувшись в креслах. Когда мы вошли, они не пошевелились и даже не открыли глаз, но, когда я потрогал Мирлина за руку, он все равно не подал виду, что знает о моем присутствии.

Я понял, что здесь происходит что-то совсем не то, и, когда молчание Девятки перестало казаться проявлением терпимости и любопытства, мной овладело настоящее беспокойство.

Выражение лица голубоглазого говорило, что представшая его взору картина совсем ему не нравится. Его было прекрасно видно, поскольку комната по сравнению с полутемным коридором была хорошо освещена. Стены походили на экраны, но сейчас оставались монотонно-серыми. И никаких пультов управления перед креслами не стояло. Все находилось в огромных шлемах, надеваемых участниками сеанса связи на голову. Скарид никогда в жизни не видел ничего подобного, но тут и он заметил, что Мирлин с Тульяром ведут себя слишком спокойно.

Я отошел в сторону, а офицер подступил к Мирлину и тряхнул его за плечо, точно так же, как до этого делал я. Мой взгляд устремился к Каллиопе, но та молчала и пристально смотрела на сестру. У обеих на лице было одинаковое выражение, и оно говорило о многом, несмотря на то что это были лица совершенно чужой расы. И уже не немой вопрос был на них написан, но ужас оттого, что самые худшие их опасения оправдались, превратившись в трагедию, которую невозможно было скрыть.

Если раньше у меня были какие-то сомнения, то этот взгляд рассеял их. Все ложные умствования, которыми я пытался себя обмануть, развеялись как дым. Случилось нечто очень скверное, необычное, абсурдное и ужасное.

Не обращая внимания на Финна, я взял Мирлина за запястье, пытаясь нащупать пульс. Тело было теплым, но признаков сердцебиения не прощупывалось. Задрав ему веко, я увидел лишь белое глазное яблоко.

Теперь настала очередь Тульяра. Мне не было известно, каким тестам надо подвергнуть тетронца, чтобы констатировать смерть, но пульс тоже не прощупывался. Тогда я перевел взгляд на Мирлина, вспомнив, что несколько часов назад этот здоровяк клялся, что я так же бессмертен, как он.

— Что случилось? — спросил я Талию-7.

Она покачала головой, давая понять, что сама не знает.

— Что происходит? — гаркнул голубоглазый. Ему она ответила:

— Мне кажется. Девятки здесь нет.

Понять значения этих слов он все равно не мог. Природа Девятки была далеко за гранью его воображения. Он по-прежнему рассчитывал встретить какого-нибудь крутого начальника типа Сигора Дьяна, который вылез бы из укрытия и сказал:

— Что для вас сделать, ребята?

Конечно, он в состоянии был понять, что Мирлин и Тульяр мертвы, но факт исчезновения Девятки и характер сил, которые за это ответственны, были для него пустым звуком.

Я оглядел серые стены.

"Или они тоже мертвы? — подумал я. — Но могут ли они умереть по-настоящему? Ведь умереть должен тогда целый мир?" — Повторяю, я хочу знать, что здесь происходит! — заорал голубоглазый. Еще немного, подумалось мне, и он начнет в ярости топать ногами.

— Нашим хозяевам нездоровится, — сказал я ему. — Их повредило нечто, с чем они вступили в контакт вблизи Центра.

Не верилось, чтобы они повторили свою попытку, значит, произошло нечто другое. Оно само пришло за ними! Возможно, оно пришло именно для того, чтобы их уничтожить. А может, оно лишь попыталось сделать то же самое, что и они, установить контакт. Девятки здесь нет, но…

Я оглядел неподвижные серые стены, ожидая, что в любую секунду они взорвутся всеми красками жизни.

— Может, хоть кто-то уцелел, — прошептал я. — Хоть кто-то.

Реакция голубоглазого по своей глупости выглядела жалко. Он подскочил ко мне и ударил прикладом. Я успел увернуться, но все-таки задел он меня довольно сильно. Кажется, правая сторона лица превратилась в магнит, притягивающий насилие, словно там нарисована мишень.

— Если ты не начнешь говорить понятным языком, — проревел он, — то я буду действовать грубо.

Талию и Каллиопу этот выпад привел в состояние, близкое к обмороку, словно боль довелось испытать им самим, и теперь они застыли на месте, еще теснее прижавшись друг к другу. Ждать от них помощи было нечего. Но это и неудивительно. Ужас одиночества повеял на них с той стороны, откуда они никогда этого не ждали. Ничего страшнее исчезновения родительских персоналий они, наверное, представить себе не могли.

Я хотел было посоветовать бежать; для этого надо было рассказать тупоумным варварам, что сейчас они находятся внутри тела какого-то неизвестного, абсолютно чуждого существа, которое в любой момент может их уничтожить, и если б они хоть на йоту понимали, что здесь творится, то уже сейчас бежали без оглядки до самого дома… и даже дальше.

Но это было бы глупо. Если системы Девятки были захвачены какой-то чужеродной личностью, то выбраться отсюда у нас не было и шанса. Если же это последствия разрушительного удара, приведшего к уничтожению жизни в системах, то бежать не было нужды.

Я глянул на третье — свободное — интерфейсное кресло. Вероятно, существовал только один способ выяснить это. Я еще раз посмотрел на сционок и заметил, что их взгляды тоже прикованы к креслу, но желания воспользоваться им в них не читалось.

К этому времени Джон Финн решил, что разобрался в ситуации. Он взялся объяснить своим друзьям, каков расклад.