Брайан Стэблфорд - Врата рая

— Ничто не говорит о существовании разумной жизни на Наксосе. Ни данные зондов, ни сообщения наземного экипажа. Это невозможно! Там нет ничего более привлекательного, чем амфибии — ни рептилий, ни млекопитающих.

— Ладно, — примирительно сказал я, — теперь такие данные есть. И вам не нужно насиловать себя. Наземная партия ничего не нашла потом, что она приземлилась в чертовски неудачном месте. Здесь, где развиваются события в болотах все дело. И ваша неисправность зашвырнула нас точно туда, куда и следовало. Случай разбивает маленькие трюки, не так ли?

— Это вы используете трюки! — воскликнул Джухач. — Но этот не сработает. Вы не сумеете провалить миссию подобным образом. В действительности, вы абсолютно не в состоянии ее провалить.

Я покачал головой и передал микрофон Ангелине.

— Капитан Джухач, — произнесла она достаточно слащаво, в соответствии с обстоятельствами. Это — Ангелина Хесс. Артефакт настоящий. Он совершенно недвусмысленно исполнил свое функциональное назначение. Это предполагает разум. Это не означает, что мы имеем здесь какую-то альтернативную разумную расу… но, во всяком случае, кого-то, кто может сначала думать, а потом создавать оружие. До тех пор, пока мы не узнаем больше, мы не можем говорить много об этих существах. Даже птицы и ослы на Земле могут делать фокусы в определенной последовательности. Это не может быть ничем другим. Но это не мистификация, и мы с Ли Кареттой вовсе не являемся частью заговора, направленного против вас и вашей миссии. Я прошу вас поверить в это.

— Хотел бы суметь, доктор Хесс, — ответил Джухач. — Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы так было.

Больше он ничего не сказал.

— Зено? — спросила она.

— Я все слышал, — подтвердил Зено. — Что я могу сказать?

— Единственный, кто его может убедить — Катерина д'Орсей, — сказала она. — А ее убедить сможешь только ты. Только ты сможешь оправдать Ли.

— Я попробую, — пообещал он.

Ангелина отключилась и посмотрела на меня. Я достал маленькое устройство Хармалла из кармана и раздраженно разглядывал его.

— Со мной такого никогда не случалось, — сказал я. — Думаю, я его исковеркал.

— Оставь, — сказала она устало. — Нам еще долго идти.

Каждый шаг, который мы делали, казалось был более длинным и более трудным. Более сложным по любым меркам.

— Только подумать, — посетовал я, — ведь Шуман предлагал мне отказаться.

Никогда, ни одно мгновение я не размышлял об этом. Почему никогда никто не избегает того, чего от него ждут?

— Я не знала, — угрюмо сказала Ангелина.

— Мы входим сейчас в жилые отсеки, — сказал Зено. Его голос, даже по радио был кристально чистым и так же прочен, как и камень. Я ничего не узнал. Он знал, что мы прислушиваемся и они с Везенковым не нуждались в любых незначительных остановках. Ангелина очищала пропеллер. Мы прошли большой путь за всю первую половину дня и вынужденная остановка была первой.

— Большинство тел в спальных мешках, — комментировал Зено. — Один у радио. Он пытался одеть стерильный костюм, но не успел. Что-то поразило их быстрее. Тела кажутся хорошо сохранившимися. Нет очевидных внешних признаков для того, чтобы строить какие-то предположения. Я заканчиваю… Везенкову нужны мои руки. Я расскажу обо всем, когда мы вернемся.

Я отвернулся от радио, чтобы выглянуть наружу.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал я. — Нам следует вести наблюдение.

Ангелина даже не взглянула.

— Зачем? — спросила она.

— В сторону правого борта. Метров двадцать. Над поверхностью появилась пара глаз.

Я смотрел теперь в другом направлении, пытаясь не подавать вида, что я что-то заметил. Ее взгляд тоже был обычным.

— Ты прав, — сказала она. Кем же мог быть один из наших ночных посетителей?

— Глаза по правой стороне у того, что фыркнул мне в лицо, — сказал я. — Но у этого сверху, как раз, чтобы смотреть.

— Ты хочешь стрелять? — Нет. Это может быть она . Как ты думаешь, у них разумный интерес?

— Не болтай, — сказала она. Она провернула пропеллер испытывая, затем стала устанавливать двигатель в рабочее положение. — Направимся в его направлении? — спросила она.

— Он только поднырнет, сказал я. — Мне даже кажется, что он последует за нами. Он мог бы даже постепенно принять наш облик. Возможно, мы напоминаем ему еду.

— Все что у нас есть, это некоторые образцы ткани от мертвых существ на островке, — заметила она. — Я захватила их.

Ангелина завела мотор и направила лодку в сторону нашего движения. Затем я оглянулся назад, на наблюдателя. Он исчез.

— Сможем ли мы убраться с его территории к вечеру? — спросил я ее.

— Не знаю, — ответила Ангелина. — Мы можем вскоре получить новую поломку. Тебе что, не терпится прогуляться?

Особенного желания пройтись пешком я не испытывал, но перебираться вброд мне и вовсе было не по нраву. Я сказал об этом.

Небольшое создание похожее на ящерицу-василиска промчалось через плотики из листвы к бортовому отверстию, демонстрируя как можно бежать с гибким горизонтально качающимся хвостом. Разноцветные насекомые усеяли купол везде, где было пустое пространство, и отдыхали. Светило солнце, но на западе появились крупные облака, которые медленно продвигались к нам. Было очевидно, что нам не избежать и мы все равно попадем под дождь.

Ангелина открыла одну из пластиковых сумок и начала осматривать ее содержимое.

— Эта, молочного вида гадость, которая сочилась вместе с кровью, сказала она, — была необычна.

— Это выглядит как гель, который сочится из мертвых слизняков в смертельных выделениях, — заметил я.

— Существо, на которое ты наступил было беспозвоночным, не так ли? сказала она.

— Верно.

— Но другое было обычной жабой. Нет никакой связи.

— Вероятно нет.

— Беспозвоночные используют тур горное давление для того, чтобы сохранить свою форму, — сказала она. — Ты надеешься на их выделения. Не надейся, что такое же выделение у позвоночных.

— Не много мы сделаем, если будем придерживаться какой-то одной идеи об их биохимии, — отметил я.

— Есть что-то основательно странное в животном царстве их жизненной системы, — упрямилась она. Я не собирался противоречить ей.

— Разумные амфибии невозможны, — сказал я. — Взгляни на пальцы земных лягушек. Нетрудно представить их модифицированными в руки с отстоящими пальцами. Некоторые разновидности жаб очень хорошо хватают, на самом деле. Живя главным образом под водой, они обладают потенциальной возможностью развить крупные головы для того, чтобы говорить. Всматриваясь в это объективно, можно заинтересоваться, почему же лягушки не сделали этого на Земле? Как расточительно изобретать рептилий и млекопитающих, чтобы достигнуть по-настоящему вершинного образца. Если бы условия были бы верны для земных амфибий, путь, который они преодолели здесь… мы могли бы произойти от собственных жаб.