Андрей Столяров - Мир иной

Согласно той же легенде, у него было чуть ли не откровение. После долгого времени мучительных и безуспешных попыток, попыток, которые так ни к чему толком и не привели, когда он уже совсем впал в отчаяние, у него на экране вдруг появился некто в огненных одеяниях и грозным перстом в три мгновения начертал все необходимые алгоритмы. Алю осталось лишь их аккуратно скопировать. Что он тут же и произвел, не добавляя ничего от себя.

В действительности это было не так. Сам Аль утверждал, и я тоже слышал это не раз от него самого, что и прорыв в виртуал, и все, что с ним было связано, осуществилось в значительной мере случайно. Он создавал игровой тренинг для одной из обучающих фирм. Задача была сформулирована как постановка навыков элементарных строительных операций. Первичная разработка дизайна уже была произведена, наличествовали персонажи – «гномы», которых, как позже выяснилось, создавала Алиса, примерные механизмы, материалы, сама площадка, вымощенная однообразным булыжником. Теперь все это требовалось связать в общий сюжет, включить динамику, сформировать игровые уровни, ввести способ оценки, систему накопительных бонусов. В общем, ничего сложного. Можно смонтировать из готовых программных блоков.

И вот тут, полагал Аль, возник важный момент. Чтобы тренинг, как того требовала фирма-заказчик, был достоверен и максимально приближен к действительности, он, то есть Аль, между прочим исключительно по наитию, ввел в главный сюжет фактор неопределенности. Иными словами, он вмонтировал в базисную часть программы генератор случайных чисел и связал их распределение с суммой конкретных действий. Теперь гномы иногда выполняли команды неправильно, они ошибались, а в некоторых случаях делали и вовсе не то. Это надо было успеть заметить и скорректировать. Тренинг действительно стал походить на жизнь.

Конечно, с этой своей идеей ему пришлось повозиться. Нельзя было допускать, например, чтобы каждый спонтанный сбой превращался в системную катастрофу, поскольку тогда зависал весь тренинговый пейзаж. Программа попросту останавливалась, ее приходилось перезагружать. А с другой стороны, сбой не должен был устраняться автоматически: в чем бы заключался тогда смысл обучения? Тут требовался разумный баланс. И вот, находясь однажды в состоянии крайнего раздражения: раз двести подряд, наверное, вляпывался в один и тот же программный затор, Аль, по его словам, как-то особенно наклонился, как-то внутренне, точно желая выскочить из себя, подался вперед, как-то вроде бы даже «нырнул» (описать словами это движение он так и не смог) – свет мигнул, стены комнаты необыкновенно раздвинулись, он вдруг увидел, что стоит на крохотном замощенном участке, висящем среди космической пустоты, и вокруг него – та же черная космическая пустота, и нет в ней жизни, и нет ей границ.

Можно представить, какое потрясение он испытал. Позже Аль говорил: Это словно открываешь знакомую дверь, а за ней – жуткий лес. Впрочем, такое же потрясение испытал каждый из нас.

Естественно, он сразу же «отшатнулся». И опять очутился в комнате, среди привычной обыденной обстановки.

Только сердце у него бешено колотилось.

И глаза жгла слабая резь, как будто под веки набился песок.

Впрочем, это быстро прошло.

Вот как это случилось в действительности.

Тренинговую программу он, конечно, забросил. То есть не забросил совсем, а транспонировал в стандартный формат и быстренько сдал. Претензий со стороны заказчика не было. А сам начал экспериментировать с новым визуальным продуктом.

Оказалось, что транспорт туда именно так и осуществляется. Надо «наклониться», «податься вперед», «нырнуть», как бы выскакивая из самого себя. Тогда открывается вход. Причем с каждым разом это дается все проще и проще. Также и с обратной транспортировкой: надо тоже особенным образом «отшатнуться», «податься назад», «сделать шаг». Объяснить это в технических формулировках нельзя. Зато если хоть немного почувствуешь, дальше уже легко.

Оказалось также, что в физической «исходной» реальности ничего особенного при этом не происходит. Видеозапись, которую Аль немедленно произвел, зафиксировала у сидящего человека лишь мелкие подергивания рук и лица. Как будто он ведет с собой внутренний диалог. Или – спит, видит сон, однако остается лежать. То есть, во время сеанса он не разгуливал по комнате как лунатик: перемещения в «верхнем мире» не выходили за пределы виртуальных границ.

И, наконец, вероятно, самое главное. Этот визуальный коммуникат, возникший как бы из ничего, по всем параметрам был абсолютно реальным. Аль чувствовал под подошвами неровности камня на мостовой, воспринимал форму и вес кирпича, который он попытался поднять, слышал свой голос, отдающий команды гномам, слышал их односложные скупые ответы в хрипловатых тонах. Наличествовали и слуховые, и тактильные, и визуальные ощущения. Правда, если приглядеться внимательнее, то в них отсутствовала фактура: не хватало примесей, обертонов, настоящей чувственной полноты, тех мелких неправильностей, которые и составляют собственно жизнь. Это проступило несколько позже.

Особо стоял вопрос, что именно произошло? Каким образом и за счет чего возникло сцепление между реальностью и виртуалом? Сам Аль полагал, что это технологическая неизбежность, та форма закономерности, которая, сопрягая случайности, обуславливает появление большинства открытий. В мире разрабатываются десятки тысяч программ, сотни тысяч их версий испытывают спонтанные непредсказуемые отклонения, миллионы людей, обладающих разными психофизиологическими характеристиками, день за днем, напряженно работая, «примеряют» их на себя. Рано или поздно должен был возникнуть подлинный ментальный контакт, выявиться такой частотный канал, такая конфигурация, которая полностью совместима с пользователем. Контур мозга при этом совпадает с контуром работающей программы, колебания обоих полей формируют единый непротиворечивый ландшафт, образующийся как следствие автокаталитический резонанс обеспечивает подключение. Возможно, сыграла роль и неопределенность, которую Аль ранее сознательно ввел: программа начала перебор вариантов, целенаправленно подстраиваясь к человеку. Проще говоря, ему повезло. Хотя везение здесь – просто одно из проявлений судьбы.

Что же касается конкретного механизма сцепления, то Аль не считал себя достаточно компетентным, чтобы исследовать эту область. Он честно признался, что просто боится с тех пор трогать базисную часть программы, вдруг что-то изменится, разъединится, чудом появившийся резонанс пропадет. Нет, лучше уж все оставить, как есть.

И возник еще один важный вопрос. Это подключение уникально или оно обладает полиморфными характеристиками? Это фактор воспроизводимый или это случайный лотерейный билет? Иными словами, дверь в иной мир открылась только для Аля или данный портал, данный софт может использовать любой человек? На этом этапе Аль обратился к Платоше (из чего, кстати, следует, что у них есть контакты и на Земле), и этот опрометчивый шаг, как Аль потом признавался, чуть было не погубил все и вся. Как ни пытался Платон преодолеть границу реальности, какие бы чудовищные усилия он за своим компьютером ни предпринимал, путь в «верхний мир» был для него безнадежно закрыт. Позже выяснилось, что ничего удивительного здесь нет: разные люди обладают разными способностями к подключению. Одним это удается буквально со второго-третьего раза, другим надо сделать несколько десятков или сотен попыток. А иногда попадаются и такие странные индивидуумы, которые этих способностей, вероятно, в принципе лишены. Чего-то у них в структурах мозга не достает. Или, напротив, что-то имеется в чрезмерном количестве. Тогда, хоть переломись, а ничего сделать нельзя.