Пол Андерсон - Орион взойдет

Он отправился назад вдоль левого борта; за надстройкой ближе к корме располагался самолет; Тераи нахмурился – он не хотел брать с собой эту тварь. Присутствие машины трудно согласовывать с прикрытием. Зачем подобная штуковина частной компании, желающей установить выгодную торговлю с Доменом? Приходилось ссылаться на то, что самолет экономит время на изучение спроса.

Однако норрмены самолет взяли и тем самым не оставили выбора маураям.

Быть может, обе машины служили просто резервом на случай неудачи; офицеры безопасности Домена не позволяли иностранцам совершать полеты над их территорией. А если Микли нашел причину, чтобы нарушить этот эдикт, отыщет ее и Тераи. Самолет маураев намного лучше тех, которыми располагал Союз. Мирный договор после Энергетической войны установил определенные пределы, и с тех пор Высокая Комиссия и ее инспекторы только повысили их.

Возле самолета у поручней стоял человек; засунув руки в карманы, он глядел на море. Приблизившись, Тераи увидел, что перед ним Ваироа.

Ах-ха!

Тераи подошел поближе и остановился.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер и вам, капитан, – ответил довольно высокий тенорок.

– Должно быть, холодновато стоять вот так – без движения, не правда ли?

– Наши в основном так и считают. – И с легкой ноткой пренебрежения добавил:

– Но ведь это не обязательно: полинезийцы прекрасно выживали в любом климате, заставляя свои тела приспосабливаться. Маураи сделались мягкими.

На что Торам ответил:

– Но вам, естественно, приспосабливаться легче, так ведь? – Ваироа никак не отреагировал, он все глядел на море. Сумрак сгущался с каждой минутой. Торам уже не видел ничего, кроме самых ближних волн, ударявших в борт и шипевших возле.. – Ну, смотреть уже не на что. Не присоединитесь ли вы ко мне, – настаивал он, – погуляем по палубе, а потом можно выпить в моей каюте рюмку рому перед ужином?

– А я все прекрасно вижу… слышу, ощущаю… вкусы, запахи и все прочее, только объяснить не могу.

– Видите ли, – сказал Тераи глубоким голосом, задетый за живое, – нам вместе работать в Юропе. Как же мы сможем трудиться вместе, если едва знакомы? Хотите вы того или нет, но придется знакомиться. Именно это я вам и предлагаю, рас-читывая на сотрудничество.

Удивленный Ваироа повернулся к нему лицом. Какой-то миг они разглядывали друг друга. Сейчас Тераи мог видеть немногое, да и то было спрятано под одежду – быть может, более легкую, чем на нем самом и других моряках. Впрочем, он видел Ваироа в первый день гревшимся на солнце среди отдыхавших – до того как началась серьезная работа. Тогда Тераи подумал, не свидетельствует ли подобная открытость о пренебрежении ко всем остальным… Впрочем, возможно, Ваироа пытался заранее умиротворить всех любопытных.

Строго говоря, его тело нельзя было назвать уродливым. Ваироа Хаакону был высок – правда, в основном из-за длинных, как у журавля, ног – с широким и коротким торсом, объемистой грудной клеткой и крепкими руками. Голова его была очень вытянутой, на широком лице широкий же нос и узкие губы, высокий лоб, тяжелые надбровья, заостренный подбородок. Правый глаз голубой, левый – черный. Прямые полосы черно-каштановых прядей откинуты со лба на затылок. Кожа его была скорей золотой, если не учитывать многочисленные родимые пятна, одно из которых маской покрывало верхнюю половину лица. Гость с другой планеты, возможно, счел бы его симпатичным.

– Прошу прощения, капитан, – ответил Ваироа. – Я нередко совершаю ошибки, когда имею дело с людьми, в особенности со своим собственным народом.

«Если только маураи действительно твой народ, – со внезапным сочувствием подумал Тераи. – Если во всей Вселенной ты можешь отыскать свой народ».

– Ну что ж, лейтенант-командор. Давайте попытаемся достичь взаимопонимания. Меня тревожат ваши постоянные пропуски занятий.

– Ах это? – Изумление казалось неподдельным. – Большую часть вопросов я уже усвоил, а с остальными мне проще справиться самостоятельно.

Услуги инструкторов мне требуются лишь иногда.

– Что? Вы хотите сказать, что уже знаете эти языки?

– Нет, просто я быстро усваиваю. Инструкторы дали пример произношения, грамматику и слова можно почерпнуть прямо в текстах, идиомы – из литературы, которую я прихватил с собой. Вот послушайте… – И Ваироа отбарабанил несколько сентенций, сперва на англее, потом на франсее.

Для хорошего уха Тераи произношение было безупречным. – То же самое относится к социологии, – продолжил Ваироа. – Я быстро усваиваю идею и тему и не хочу слушать, как лектор повторяет одно и то же. Быть может, вы заметили, что я одалживаю конспекты у товарищей, быстро прочитываю их и задаю конкретные вопросы. Две логики, обычная и подсознательная, которую чаще называют интуицией, с моей точки зрения, достаточно надежно заполняют пробелы. – Он пожал плечами. – В конце концов никто не ожидает, что урод станет выполнять все нюансы социального лексикона. Лучше поговорим об установленных фактах. Надеюсь, вы сумеете помочь мне, капитан. Я прискорбно невежествен в вопросах, касающихся Северо-западного Союза. Я работал в странах, от него удаленных.

Он остановился, словно бы выключенный, ожидая ответа.

Это непринужденно прозвучавшее слово «урод» будет преследовать Тераи много дней. Старший мужчина застыл молча, пытаясь придумать способ быть добрым. В глубине сознания его струились слова:

«Супермен или чудовище? Но как понимать оба эти слова? Я обескуражен.

Мне казалось, что я представляю себе его происхождение: однако, как бы то ни было, мне нечем измерить его. Начну с того, что приведу свою информацию в порядок».

«Королевский генетический институт, заведение достопочтенное, занимался не только чистой наукой, но снисходил и до практических нужд, таких, как контроль за мутациями и улучшение племенного стада.

Его авангардные лаборатории располагались на уединенной Рангатире просто безопасности ради. Поэтому у них сложилась особая, слишком сильная мана. И научный персонал сделался каким-то подобием отдельного общества или племени.

Нет ничего аморального в экспериментах на человеческом материале, если стремишься познать суть рода людского. Неудачников безболезненно отбраковывали, а о тех, кто был так себе, подобающим образом заботились на острове. Ваироа появился на свет в результате одной из первых попыток объединить благоприятные тенденции, никогда не совмещающиеся естественным путем в одной личности. Ученые надеялись, что этот эксперимент прольет новый свет на основы молекулярной биологии, регулирующие жизнь организма.

Генетическая мозаика: берем две оплодотворенные яйцеклетки, помещаем в пробирку. Даем разделиться три раза, а потом соединяем их вместе. Если они благополучно сольются, помещаем в матку – оставляем расти.