Михаил Емцев - НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 1 (1964)

Эта мысль возникла во мне не сразу. Но возникнув, она уже не давала мне покоя.

Я снова и снова перечитывал историю Веяда, Туафа, Арида, Эрои и ее электронного отражения, историю Ларвефа, который, по всей вероятности, и был главным героем этой книги.

Разумеется, книгу в сквере оставил Ларвеф. Но как он сумел попасть на Землю? Значит, ему удалось встретить космический корабль прежде, чем иссякла энергия на легком аппарате которому он вручил свою судьбу? На этот вопрос может ответить только он. Нужно только его разыскать. Он где-то здесь, на Земле, среди нас.

Эта мысль не давала мне покоя. Сквозь ее призму я видел все, что меня окружало. Казалось, на мир смотрел не я, скромный геолог, а сам Ларвеф, сумевший победить время и дважды посетить Землю.

Он побывал в нашем городе двести лет назад и видел его теперь.

На каждый дом, на каждое дерево, на каждого человека я смотрел теперь глазами Ларвефа.

Мир был нов и прекрасен, я буквально хмелел от сильного ощущения свежести бытия. В каждом лице, в каждой улыбке, в выражении всех глаз, смотревших вдаль, я замечал то, на что не обращал внимания раньше: любознательность, желание увидеть будущее. Может, они, мои современники, догадывались, что среди нас ходит посланец из другого мира, дильнеец Ларвеф, влюбленный в нашу планету и сумевший победить все неслыханные трудности, чтобы попасть сюда, к нам.

Почему же он еще не заявил о себе, не пришел в редакцию газеты или на студию телевидения? Почему он откладывает знакомство с нами?

Я задал себе этот вопрос, но не сумел на него ответить. Может, он ждет, когда все прочтут книгу, которую он доставил, и мысленно освоят его мир?

Как мне хотелось найти его! Но его адрес не могли мне дать в адресном столе, и ни одна справочная не знала его телефона.

Как-то раз я сказал об этом своим приятелям-геологам. И один из них ответил не то шутя, не то серьезно:

— Ты ищешь его адрес, адрес путешественника, победителя времени и пространства. Я знаю этот адрес. Это внутренний мир каждого из нас. В нашем сердце живет желание победить все препятствия и осуществить мечту.

Двое всадников выехали из поросшей густой травой долины и начали подниматься в гору. Впереди на горбоносом чалом жеребце лесничий, а Дональд Бетли на рыжей кобыле за ним. На каменистой тропе кобыла споткнулась и упала на колени. Задумавшийся Бетли чуть не свалился, потому что седло — английское скаковое седло с одной подпругой — съехало лошади на шею.

Лесничий подождал его наверху.

— Не позволяйте ей опускать голову, она спотыкается.

Бетли, закусив губу, бросил на него досадливый взгляд. Черт возьми, об этом можно было предупредить и раньше! Он злился также и на себя, потому что кобыла обманула его. Когда Бетли ее седлал, она надула брюхо, чтобы потом подпруга была совсем свободной.

Он так натянул повод, что лошадь заплясала и отдала назад.

Тропа опять стала ровной. Они ехали по плоскогорью, и впереди поднимались одетые хвойными лесами вершины холмов.

Лошади шли длинным шагом, иногда сами переходя на рысь и стараясь перегнать друг друга. Когда кобылка выдвигалась вперед, Бетли делались видны загорелые, чисто выбритые худые щеки лесничего и его угрюмые глаза, устремленные на дорогу. Он как будто вообще не замечал своего спутника.

«Я слишком непосредствен, — думал Бетли. — И это мне мешает. Я с ним заговаривал уже раз пять, а он либо отвечает мне односложно, либо вообще молчит. Не ставит меня ни во что. Ему кажется, что если человек разговорчив, значит он болтун и его не следует уважать. Просто они тут в глуши не знают меры вещей. Думают, что это ничего не значит — быть журналистом. Даже таким журналистом, как… Ладно, тогда я тоже не буду к нему обращаться. Плевать!..»

Но постепенно настроение его улучшалось. Бетли был человек удачливый и считал, что всем другим должно так же нравиться жить, как и ему. Замкнутость лесничего его удивляла, но вражды к нему он не чувствовал.

Погода, с утра дурная, теперь прояснилась. Туман рассеялся. Мутная пелена в небе разошлась на отдельные облака. Огромные тени быстро бежали по темным лесам и ущельям, и это подчеркивало суровый, дикий и какой-то свободный характер местности.

Бетли похлопал кобылку по влажной, пахнущей потом шее.

— Тебе, видно, спутывали передние ноги, когда отпускали на пастбище, и от этого ты спотыкаешься. Ладно, мы еще столкуемся.

Он дал лошади повода и нагнал лесничего.

— Послушайте, мистер Меллер, а вы и родились в этих краях?

— Нет, — сказал лесничий, не оборачиваясь.

— А где?

— Далеко.

— А здесь давно?

— Давно, — Меллер повернулся к журналисту. — Вы бы лучше потише разговаривали. А то они могут услышать.

— Кто они?

— Отарки, конечно. Один услышит и передаст другим. А то и просто может подстеречь, прыгнуть сзади и разорвать… Да и вообще лучше, если они не будут знать, зачем мы сюда едем.

— Разве они часто нападают? В газетах писали, таких случаев почти не бывает.

Лесничий промолчал.

— А они нападают сами? — Бетли невольно оглянулся. — Или стреляют тоже? Вообще оружие у них есть? Винтовки или автоматы?

— Они стреляют очень редко. У них же руки не так устроены… Тьфу, не руки, а лапы! Им неудобно пользоваться оружием.

— Лапы, — повторил Бетли. — Значит, вы их здесь за людей не считаете?

— Кто? Мы?

— Да, вы. Местные жители.

Лесничий сплюнул.

— Конечно, не считаем. Их здесь ни один человек за людей не считает.

Он говорил отрывисто. Но Бетли уже забыл о своем решении держаться замкнуто.

— Скажите, а вы с ними разговаривали? Правда, что они хорошо говорят?

— Старые хорошо. Те, которые были еще при лаборатории… А молодые хуже. Но все равно, молодые еще опаснее. Умнее, у них и головы в два раза больше. — Лесничий вдруг остановил коня. В голосе его была горечь. — Послушайте, зря мы все это обсуждаем. Все напрасно. Я уже десять раз отвечал на такие вопросы.

— Что напрасно?

— Да вся эта наша поездка. Ничего из нее не получится. Все останется, как прежде.

— Но почему останется? Я приехал от влиятельной газеты. У нас большие полномочия. Материал готовится для сенатской комиссии. Если выяснится, что отарки действительно представляют такую опасность, будут приняты меры. Вы же знаете, что на этот раз собираются послать войска против них.

— Все равно ничего не выйдет, — вздохнул лесничий. — Вы же не первый сюда приезжаете. Тут каждый год кто-нибудь бывает, и все интересуются только отарками. Но не людьми, которым приходится с отарками жить. Каждый спрашивает: «А правда, что они могут изучить геометрию?… А верно, что есть отарки, которые понимают теорию относительности?» Как будто это имеет какое-нибудь значение! Как будто из-за этого их не нужно уничтожать!