Феликс Дымов - Благополучная планета (Сборник)

Ягодку, или Планету Белых Приматов, называли ещё планетой для прогулок. И не зря: умеренный климат, сад-парк чуть не во весь глобус — с прудами, лужайками и островками окультуренных джунглей, пояс Экваториального океана с удобными перешейками от континента до континента и две аккуратные полярные шапочки, даже не шапочки, а этакие пушистые беретики с помпонами, — ну, о чем ещё мечтать туристу? Глянешь из космоса — сердце заколотится.

А уж пешочком пройдешься по экватору или вдоль меридиана — поневоле возрадуешься. Если бы будущему пилоту Илье поручили проектирование новых солнечных систем, он беззастенчиво «сдирал» бы их с Хильдуса, заменяя Ягодками остальные четыре из пяти его планет. А если бы Грегори Сотту велели сыскать во Вселенной рай, он бы не мучился, не задумываясь провозгласил раем Ягодку. Но поскольку ни тому, ни другому подобных поручений не давали, то на долю современных мужественных парней выпало всего-навсего поддержать хорошую идею и по-быстрому сложить вещички.

Идея прогуляться «по пыльным тропинкам далеких планет» принадлежала, естественно, Айту: человек в нормальном уме и твердой памяти не может равнодушно взирать, как все больше спадает с лица дружок Илья, как тяжко вздыхает, расставляя по вазам принесенные им цветочки, сестренка Ляна.

Потому что один нескладеха не в силах произнести три заветных слова, а другая без них не может жить. Как должен поступить любящий брат и преданный друг? Правильно, создать людям условия. Лучше всего объясняться в любви в турпоходе, рассудил Айт. На это не жаль и каникулы потратить.

Что же касается Сотта, то он примазался случайно, нутром чуял хорошую компанию. Однако ввиду веселого характера никому не бывал в тягость.

Итак, сдав сессию за второй курс, дождавшись, пока Ляна разделается с выпускными экзаменами, четыре туриста и собака Рума погрузились в пятиместный, звездного исполнения, флай и, как говорится, развели пары.

Права вождения флаев имели все четверо — это входит в школьную программу.

ТФ-канал через Хильдус торжественно открыли ещё в позапрошлом десятилетии, маршрут вполне обкатанный, без сюрпризов. Рейс зарегистрировали прогулочным, и это тоже любопытства не вызвало. Ибо кто нынче идет в дальний космос отдыхать? Все хотят нетореных троп и грандиозных открытий.

Вообще-то, и Айт склонялся к мнению большинства сверстников. Но не посвящать же себя открытиям, не успокоясь за судьбу сестры и друга! К счастью, в очереди у ТФ-шлюза их флай оказался всего семнадцатым, а прогулочных вымпелов на Ягодку не вывесил ни один.

Выйдя из канала в окрестностях Хильдуса и зарядив бортовой компьютер координатами местных небесных тел, Айт начал медленный разгон. Ягодка — вторая планета системы. Чтобы приземлиться на ней, надо пересечь орбиты двух её сестер. Неясно, почему хильдусский шлюз не соорудили ближе к светилу. Не пришлось бы считать поправки, трое суток телепаться по чужому космосу, ловить сигналы полярных маяков Ягодки и несколькими заходами тормозить об её атмосферу успевший разогнаться флай. Кому-то, видимо, показалось, что без психологической подготовки клиент не получит от прогулки полного удовольствия.

В целом, и полет, и приземление прошли нормально. Если не считать двух странностей в поясе астероидов, причудливо навитом на орбиту Ягодки.

Во-первых, за трое суток наблюдений выяснилось, что размеры и форма большинства астероидов. необъяснимо одинаковы, во всяком случае, отличаются гораздо меньше, чем совпадают. Во-вторых, орбиты многих из них не совсем стабильны: на выходе из пояса навстречу флаю откуда-то вынесло три внушительных глыбы, скорость и направление полета которых были до того переменчивы, что едва не выходили за рамки обычной небесной механики.

Неизвестно, дрогнули ли законы Кеплера, но вот Айт, безусловно, дрогнул, еле-еле совместно с компьютером отвернув корабль от этих самых глыб. На миг ему показалось, что хищно сплюснутые линзообразные каменюки пытались взять флай в клещи… Чего только не выкинет воображение, подумалось Айту.

Отойдя подальше от пояса астероидов и «насадив» на антенну оба пеленга радиомаяков, Айт оглянулся. Ребята занимались своими делами, никто ничего не заметил. Илько с Ляной, далеко отодвинувшись на диване друг от друга, листали голографический альбом рассветов. Грегори не без намека подбирал на маломощном корабельном синтезаторе лирические мелодии Жиля Гланьоли. А остроухая лайка Рума обнюхивала в носовом экране изображение Ягодки. В общем, повезло, обошлось без ехидных комментариев.

Минуло сколько нужно времени, и флай утвердился посредине пропеченного выхлопами посадочного пятачка. Пилот и компьютер расстарались: ни дюзы, ни амортизаторы не повредили даже вьюнка, уже запустившего зеленые усы на мертвый песок. Птицы отошли от шока, вызванного гулом двигателей, повылезали из листвы и наперебой пробовали голоса. Остальная живность проявлять себя не спешила. Вокруг лежали двести миллионов квадратных километров суши, по которой в данную минуту не ступала нога человека.

Ну, можно ли для объяснений в любви найти местечко перспективней?!

Дни потянулись простые и бездумные. Когда надоедало купаться и рвать будто нарочно предназначенные для человека фрукты, играли в сферошахматы, натаскивали Руму на запах растущих в дуплах кофейных грибов, танцевали. Не без успеха учили местных пичуг соловьиным трелям. По вечерам натягивали между деревьями экран и гоняли кино. Вскоре десятки приматов, очень похожих на земных обезьян, но без их сутулости и длиннорукости, собирались в урочный час к палатке и нетерпеливо квохтали в ожидании фильма. Людей не боялись, выпрашивали сахар, охотно принимали в дар безделушки. Иногда и сами расщедривались, приносили орехи и сладкие воздушные корешки.

Хорошенькие самочки в белоснежных шубках восторженно вытягивали губы, трясли пышными султанчиками. В знак особого расположения и доверия разрешали подержать на руках лупоглазых малышей. Став на минутку няньками, парни с Земли гордо выпячивали подбородки и застывали нелепыми парковыми монументами, а девушка-землянка впадала в умиление и сюсюкала наравне с неразумными обитателями природного рая. Самцы приматов вели себя солиднее: держались кучками, поев, расхаживали взад-вперед по поляне, словно бы обсуждая мировые проблемы. При этом морщили лбы, жестикулировали, хлопали друг дружку по плечам — ни дать ни взять ученое собрание где-нибудь в провинциальной цеховой ассамблее. Иногда в «обсуждении» принимал участие Сотт. Чуть сгорбись и уморительно оттопырив зад, он вклинивался в самую гущу «ученых» и «возражал» так карикатурно и темпераментно, что ребята у палатки хватались за животики, а приматы почтительно обступали новичка, чесали в затылках и выбивали восторженную дробь крепкими зубами. Настоящей речью, как и земные обезьяны, белые приматы не обладали и на своих ассамблеях зачатков разума не обнаруживали.