Артем Абрамов - Чаша ярости

Анна закончила обход приглашенных, остановилась, отпустила руку Дэниса музыка стихла — и начала речь:

— Господа, я пригласила вас сегодня в свой дом, чтобы попрощаться. Получается так, что вряд ли мы увидимся когда-либо еще… Вы скажете — вы, господа Мастера! — что мы с вами и прежде не виделись, что я была каким-то секретным, ни с кем не знакомым Мастером-пятнадцать в Службе, которую возглавляет мистер Дэнис. Не моя в том вина, поверьте! Сама-то я очень много знала о каждом из вас, потому что жизнь каждого — это легенда, авантюрный роман, фантастическая повесть, учебник истории, уж не соображу, что еще добавить. И я читала и перечитывала ваши романы, повести, учебники и завидовала вам и мечтала, что когда-то и мне будет дано начать свою жизнь во Времени. Не получилось… Я встретила мистера Иешуа, и встреча эта сломала мои планы. К частью…

И в этот момент Петр поймал четкое, прорвавшееся сквозь давиловку Иешуа, с оттенком паники изумление Дэниса: «Она ничего не помнит!..» Ас разведки не знал, получается, о том, что произошло в стране Храм. Ни о суде Мастеров, ни о процедуре умерщвления матрицы, ни тем более о вмешательстве Иешуа в эту процедуру, вмешательстве, которое и сделало женщину счастливо не помнящей если слово «счастье» уместно здесь… А почему нет? Уместно, ибо Петр видел Анну-Мари сейчас — знакомую и вовсе незнаемую прежде. Мягче, что ли, женственней, спокойней… В той, прежней, слишком тверд был некий внутренний стержень, который не умел гнуться… А Дэнис — в панике. Он мчался на встречу с лучшим своим агентом, а попал на прощанье со счастливой женщиной. Экая нестыковка желаемого и действительного! Бедный Дэнис! Мало ему нежданных впечатлений — еще и Иещуа его «придавил», а попросту говоря, блокировал. Чтоб не выступал зря, а вел себя паинькой. Он и ведет…

И Иешуа его в какие-то партнеры взять хочет…

А Анна продолжала:

— Я благодарна вам всем за то, что вы приехали в мой дом… сама давно не была в нем, я виновата перед ним. Я попросила Мессию устроить мне праздник, и он согласился…

«Ты, оказывается, специалист по устройству праздников?» — мысль Петра несла в себе немалую долю ехидства.

«Я специалист по устройству чудес», — ответил Иешуа.

«Решил вспомнить специальность?»

«Я ее не забывал. Сегодня ты станешь свидетелем большого чуда, Кифа».

«С чего бы вдруг?»

«Не вдруг…»

— И если вы не против поучаствовать в празднике, давайте начнем. — Мари обратилась к Иешуа: — Можно уже. Учитель?

— Самое время, — ответил Иешуа.

И все исчезло. Стены, музыка, парк, Франция, дурная погода. Вся компания стояла посреди пустыни. Светло-бежевой, бескрайней, продутой жарким ветром, который гнал песок по застывшей корке песка же. Впрочем, была и травка, сгоревшая за лето, выцветшая, но не погибшая, потому что — заметил Петр неподалеку, в километре всего, тянулась по склону огромной песчаной горы зеленая линия кустов, отмечающая ход водовода — древнего, еще со времен Христа сохранившегося.

Петр узнал место. Дорога из Иерусалима на север — мимо Иерихона. Еще километров семь-восемь — и долина Иордана, вода, жизнь. Сколько хожено этим путем!

«Не хочешь повторить его?» — это был Иешуа.

«Такое ощущение, что ты не забрал меня из первого века», — ответил Петр.

«Я вернул тебя в него».

«То есть… мы в броске?!»

«Мы дома… — мягко поправил Иешуа. — Каждый из нас по-своему дома. Обернись».

Петр обернулся и увидел дом баронов Левенкур. Он стоял посреди пустыни старый, с увитыми французским плющом стенами, с черепичной крышей, с флюгером на башенке, так стоял, будто врос в эту песчаную землю первого века. А неподалеку сбились в кучу испуганные ослики, тревожно трясли головами, не понимая, куда они попали из привычного климата и с привычной сочной травы.

«Это иллюзия, Иешуа?»

«Нет, Кифа, это бросок».

«А дом? Животные?»

«Просто нужно чуть больше усилий».

«Это и есть твое чудо?»

«Это дорога в него…»

И опять — тишина. Только ветер гнал песок по песку.

— Где мы? — спросил Мастер-один Уве Онтонен, повторяя вопросы Петра. — Это иллюзия?

— Все самое настоящее, — засмеялась Анна-Мари. — Можете зайти в дом. Там уже подают шампанское и можно танцевать.

— Где мы? — повторил вопрос Уве.

— В броске. Мастер, — ответил Иешуа. — Это первый век, Иудея, уже смеркается. Мы сейчас сядем на ослов и поедем в великий город Иершалаим, в котором никто из вас, кроме Петра, не бывал. Даже Дэнис, хотя, думаю, он досконально изучил его с помощью своих «глаз» и «ушей»… Впрочем, кто не хочет в город, может подождать дома. Мари не договаривает: там не только шампанское, там еще и хороший ужин.

— Как мы здесь оказались? — В общем-то этот вопрос с разными вариациями задали сразу трое — хором: Вик Сендерс, Мастер-девять, Пьер Тамдю, Мастер-четыре, и Крис Вуд, Мастер-семь. Получилось не очень складно, но смысл понятен.

Петр опередил Иешуа.

— Мессия может перемещаться во времени без помощи тайм-капсул или иных устройств, — стараясь помягче, объяснил он Мастерам абсолютно для них фантастическую и вообще неприемлемую суть явления телепортации во времени. Уж на что Мастера — битые-пеперебитые волки, повидавшие и пережившие такое, что иным простым смертным и не снится, но они не существовали никогда рядом с явлением по имени Мессия, а значит, не волки они никакие, а детишки неразумные. Присутствие Иешуа на суде Мастеров — не в счет: Мастера остались уверенными, что все сделали сами… — И не говорите мне, что такого быть не может, продолжил он свой ликбез. — Еще как может. Я это на себе испытал, когда он вытащил меня домой из первого века. А потом, кстати, и вас всех… Только для вас он включил тайм-капсулы — это чтоб привычнее возвращение выглядело, без мистики… А про то, что он с такой же легкостью двигает из века в век дома и животных — это, коллеги, и для меня новость. Хотя я-то привык: в любой момент жду любого представимого чуда. И непредставимого тоже…

Пока Петр объяснял собратьям по ремеслу разницу между иллюзией театрально-цирковой и чудом материальным, Иешуа и Анна-Мари неспешно отправились к осликам, ведя под руки все еще прибабахнутого Дэниса. Видать, Иешуа здраво рассудил: Мастера — ребята сообразительные, не поймут, так поверят глазам своим и не захотят оставаться ночью пусть и в обжитом доме с шампанским, ужином и танцами, но все ж посреди пустыни первого века. Мало ли что… Стало быть, догонят.

И ведь догнали. И дружно взгромоздились на местный четы-рехногий транспорт. И поехали не торопясь: ослы вообще спешить не умеют…

«Как себя чувствуешь, Кифа? — услышал Петр. — Ты вернулся домой, хотя и не гадал о том. Может, пойдешь в общину? Тебя еще не забыли…»