Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

— Ах, да, да, — опустил глаза и закивал Арольд, незаметно прищучивая пальцем поползший под раму галстук. — Да что мне собираться-то? Сейчас вот галстук повяжу, сразу и министр. Или как там, советник? — > подмигнул он, непринужденно отправляясь в спальню.

— Ха, молодец, шутишь! — хохотнул вдогонку Сам. — Крепкий парень! Мы тут, слышь, у тебя в квартире ненадолго штаб устроим, время-то не ждет.

— Ради бога, устраивайтесь, — снова покивал Ард уже с порога. — Квартира большая, места много. Только прикажи, пусть кран на кухне перекроют. Воды натекло — ходить негде.

— Давайте-давайте, ребята, пошевеливайтесь, — стал распоряжаться Сам, — кран заткните чем-нибудь и тяните мне, тяните стационарную связь. Э-э, а… Секундочку, Арольд Никандрович! Подожди-ка, — припомнил он что-то. — Ты, наверно, не в курсе. На кой черт тебе галстук? — Посмеиваясь, Сам подошел к запертой двери спальни. — Мы ж все галстуки экстренным указом теперь отменили. Алле, Арольд, слышишь? Большой процент удавлений на них среди гражданского населения прогнозируется. Паскудная штука эти галстуки, всю жизнь их ненавидел. Арольд Никандрович, а?.. Арольд!.. Да отопри ты дверь-то, чего там засел?

— Ага, разбежался, сейчас, — злорадно бормотал Ард себе под нос, быстро привязывая галстук к ручке отворенной наружу рамы, о таким расчетом, чтоб, ухватясь за него, другой рукой дотянуться до убегающей к земле пожарной лестницы. — Галстуки он запретил! А ворот я чем держать буду? Твоим указом, что ли? Галстук, он вещь полезная. Вот меня б еще только выдержали.

— Я хочу знать, чем это грозит! — упрямо повторил генерал. — Что это будет!.. Египетские храмы? Стада мамонтов или саблезубых тигров? — Он стоял, набычившись, возле большого глобуса и тусклым взглядом всматривался в обманчиво-благополучное многоцветие континентов.

Старший офицер подошел ближе.

— Пока мы можем только предполагать. Никто не подозревал, что вокруг Земли окажется столь мощный экранный слой. Вы ведь знаете: нашей целью была Луна и ничто другое. Но отраженная часть бинарного излучения попала в своеобразную ловушку. Основной поток пробил октосферу и ушел к Луне, произведя расчетные разрушения, малая же его часть возвращается к Земле…

— Меня интересует временной диапазон лунных разрушений! — раздраженно перебил генерал. — Нужен оперативный анализ пород, пыли… Словом, мы обязаны знать, в какое из наших столетий вторгнется этот отраженный пучок.

— Боюсь, — осторожно начал офицер, — мы не успеем выяснить это своевременно. Чтобы добраться до границы каскадного кратера, луноходам понадобится…

— Я прекрасно представляю себе, сколько им понадобится! Но у нас нет времени! Каскад вот-вот ударит по Земле, если уже не ударил. Первый его залп вырвет порядочный кусок материи из нашего прошлого, а дальше? С чем нам придется иметь дело?

— Смею заметить, до сих пор нас это не очень интересовало… Вырванная материя уносилась в бесконечность, и этого было достаточно. Поэтому данные экспертов — весьма приблизительны… Расчеты здесь, — офицер коснулся голубоватой папки.

Хрипло дыша, центурион вогнал меч по рукоять в землю и рывком выдернул. Лезвие вновь сияло. Кровь чудовища, зловонная, черная, осталась внизу, меж жирных земляных пластов, нашпигованных червями и личинками. Вложив оружие в ножны, он обернулся.

Восемьдесят с небольшим человек — все, что осталось от его центурии. Все они стояли сейчас перед ним в перепачканных доспехах, с потемневшими лицами, пряча от него глубоко запавшие глаза. По-прежнему они оставались легионерами, лучшими легионерами претория, но этот день изменил их, вторгся ударом в их души. Сегодня впервые они чуть было не побежали. Гвардия… Воины, не знавшие децимаций, позора поражений. Он остановил их только чудом. Остановил, потому что возненавидел в ту роковую минуту самого себя, затрепетавшего от ужаса, готового отступить, прикрыть голову щитом, чтобы не видеть ничего и не слышать. Лишь униженная гордость была способна породить ту необыкновенную ярость, что распрямила его, стянула тетивой мускулы и швырнула на чудовище.

…Им не удалось зарубить его. Оружие со звоном отскакивало от панциря, оставляя безобидные царапины. Гигантская клешнястая тварь продолжала ворочаться и рычать, вгрызаться в почву, отбрасывая от себя легионеров, обдавая их смердящим прогорклым дыханием. Окриками центурион подстегивал воинов, заставлял их вновь и вновь бросаться на зверя. И, прорвавшись наконец вплотную к темным набрякшим жилам, выпирающим у животного наружу, они врезали их взмахами мечей. Сотрясаемый чудовищным рыком воздух огласился победными криками людей.

Потом, отступив в сторону, они смотрели, как содрогалось в агонии чудовище, как сильными тяжелыми струями билась о землю густая кровь. Черная кровь! И это подействовало на них сильнее, чем весь пережитой бой. Все гуще вокруг панцирного исполина курился удушливый дым. Кашляя, воины отходили шаг за шагом. Где-то внутри зверя неожиданно блеснуло пламя, разгораясь, сбежало на землю и здесь, толкнувшись, о ревом взметнулось над судорожно вздетой клешней.

Проведя рукой по лицу, центурион взглянул на ладонь. Кожу покрывало черное, сажистое, зловеще прочертившее линии судьбы. Присев на корточки, он вытер ладонь о траву и, оглянувшись, встретился взглядом с Фастом. Советник стоял рядом, и вряд ли кто-нибудь мог их сейчас услышать.

— Что скажешь, Фаст?

На узком, чуть тронутом копотью лице советника не дрогнул ни один мускул. Центурион не помнил случая, чтобы кто-то застал советника врасплох с вопросом, Фаст реагировал мгновенно.

— Ты хочешь спросить, что это было?

— Я хочу знать, откуда эта тварь взялась на нашей земле?

— На нашей земле? — переспросил советник. Уголки его губ насмешливо дернулись, лицо искривила непонятная гримаса. То ли он усмехнулся, то ли пытался не выдать собственного замешательства. Медленно центурион поднялся на ноги.

— Что такое! Почему ты молчишь?

— Потому что это не наша земля, — тихо произнес Фаст.

— Что? — центурион внезапно охрип. — О чем ты говоришь, Фаст? Сражение помрачило твой рассудок…

— Не обманывай ни себя, ни меня! — резко оборвал его советник. — Я сказал, это не наша земля, и ты сам скоро убедишься в этом.

Нет, он вовсе не походил на сумасшедшего. И на испугавшегося тоже. Кроме того, было что-то помимо Фаста, этих его слов, что тревожило центуриона. Над поляной словно зависла удушливая тень.

— Фаст!.. — Незаметно для себя центурион сдавил локоть советника. — Но ведь Сутри уже близко! Лукулл там! Он ждет нас… Еще какой-нибудь день пути, и мы соединимся с ним!