Наталья Шитова - Отступник

Валяй, с несколькими поленьями в руках, вышел из-за угла дома. Он был в одних узких джинсах и оказался довольно замечательно сложенным и отлично развитым плечистым мужчиной в расцвете лет и пике физической формы. Он куда сильнее, чем вечером, прихрамывал на правую ногу, и заботливый Сергей, совершенно позабыв, что только что не то хотел припомнить брату что-то, не то собирался набить ему морду, не преминул заменить утреннее приветствие вопросом:

— Что ты так расхромался, Валяй?

— Да змеиный укус побаливает… — нехотя буркнул тот.

— Вчера ты говорил, что все почти прошло!

— Говорил… Так, перегрузочка вышла… Ничего страшного, не впервой, — сухо отозвался Валяй и скользнул взглядом по стоящей на крыльце женщине.

Он остановился рядом с братом, перехватил ответный испытующий взгляд Лиды, и его брови чуть нахмурились. Выглядел он неважно, был усталым и еще более угрюмым, чем накануне. Но он постарался быть вежливым хозяином, поэтому хоть и через силу, но буркнул:

— С добрым утром, Лида. Как спали?… Вам удалось отдохнуть?

— Я спал превосходно, — ответил Сергей, — а вот Лидуше мешали какие-то странности…

— Мне очень жаль. Надеюсь, что впредь этого не повториться… — Валяй с легким поклоном обошел Сергея, прошел мимо Лиды и исчез в доме.

— Подумать только, ему жаль, — покачал головой Сергей. — Значит, раз он не отрицает, это действительно его рук дело! Вот паршивец! Пойдем завтракать, а заодно выясним, долго ли он будет над нами издеваться…

Сергей решительно пошел в дом. Лида отправилась следом и, войдя в кухню, с удивлением увидела, что Валяй тащит дрова наверх в мансарду.

— Валька, зачем тебе там дрова? — изумился и Сережа.

— Там у меня есть печурка маленькая, — хмуро пояснил тот.

— Но ведь тепло…

— А если я замерз? — с вызовом ответил полуголый Валяй и исчез наверху.

В ожидании, когда брат спустится снова, Сережа поставил чайник на плиту и мечтательно сказал:

— Если не обращать внимание на Валяя, место здесь все-таки чудесное!

Вчера я говорил, что мне кажется, будто я тут двадцать лет не был. А сегодня мне уже кажется, словно я только вчера отсюда уехал. Ну, будто и не было двух лет отсутствия. Как в детство возвращаешься. Мы же здесь каждые каникулы проводили, пока были детьми… — рассказ снова начался от Адама.

Лида смотрела в окно, стараясь хотя бы рассеянно, но следить за надоевшим уже повествованием. А то Сергей спохватится и если заметит невнимание, обидится просто смертельно…

— … Деревня-то тогда совсем глухая была, несколько жилых дворов и все. Потом сюда хлынули дачники, пустующие дома раскупили, довели до ума, поселили тут разных бабулек, тещ и свекровей на постоянное место жительства… Теперь здесь одновременно и глушь, и народу в деревне около сотни летом живет. Валяя можно считать старожилом. Когда бабка наша умерла десять лет назад, мы с ним приехали сюда на похороны, и оказалось, что дом завещан мне и Валяю. Я оформил документы и вернулся домой, а Валяй остался на все лето, а потом совсем отказался возвращаться. Университет бросил, чудак… Так и живет тут. Одиноко и довольно замкнуто. Удивительно, что до сих пор на человека похож… Правда, он все время норовит меня разубедить в последнем.

— На что же он живет и содержит дом в таком идеальном порядке?

— Сам не перестаю удивляться, — отмахнулся Сергей. — Он говорил, что на зиму устраивается на подсобные работы в сельсовете, это здесь, в семи километрах, в Капошицах. Плотничает там, печи топит. А летом тунеядствует. Зимой-то я ни разу здесь не был, да и летом не каждый год. А у Валяя, видно, натура такая: дикая жизнь ему в радость. Не знаю я, почему его это все устраивает, я бы и полугода здесь не протянул на его скудных грошах, с голоду бы помер. Правда, его еще лес и огород кормит тогда, когда денег не на все хватает. Я пытался посылать ему переводы, а он все мне вернул и оскорбился, чудак… Мне, как человеку, необремененному семейством, не составляло бы труда иногда побаловать единственного братишку. Тем более, что я уверен: Валька не стал бы переводить деньги на выпивку и прочие порочные излишества. Но он не хочет ничего брать. Такой уж мой братец на редкость принципиальный субъект, до противного…

— В нашем семействе все качества развиты не слегка, а до противного! Это и к тебе относится, мой прирожденный рассказчик… — раздался сверху голос Валяя. Он сошел с лестницы и заметил: — Я сейчас еще за дровами в сарай прогуляюсь, а вы тут не скучайте…

— Скажи лучше, какого черта ты ночью действовал Лидушке на нервы? — огрызнулся Сергей, задетый тем, как поименовал его Валяй.

— Это не я… — угрюмо вздохнул Валяй. — Ко мне, видите ли, иногда наведывается полтергейст… Обычное явление в наших краях. Шалит помаленьку, но никого не трогает.

— Трепач, — Сергей сплюнул в сердцах. — Ну что ты за человек, в самом деле? Вот зачем ты давеча Лиде наплел про этого парнишку? Какой еще, к черту, сын? — вспомнил Сергей ночной разговор.

— Почему это сразу «наплел»? — проворчал Валяй, уже подходя к двери.

Он уже собирался выйти, но вздохнул, обернулся и спокойно подтвердил:

— Я не плел. Все верно. Мироша — мой сын.

— Да? — Сережка явно не собирался верить брату. — Ну да, конечно. А Лидочка — моя незаконнорожденная дочь…

— Ты хотел честного ответа, так перевари его достойно, — Валяй презрительно сжал губы.

— Ну, допустим, сын… Интересно, его тебе аист на порог принес, или ты его на капустной грядке нашел? — засмеялся Сергей.

Но Валяй в ответ на шутку так помрачнел, что Сергей сменил тон:

— Ладно, не дуйся. Ему ведь лет восемь…

— Девять, — поправил Валяй.

— Но ты же никогда не говорил мне о нем?! Или я прослушал?

— Не говорил, — кивнул Валяй. — Но он почти все время живет здесь.

— Что? — Сергей развел руками. — Ты хочешь сказать, что он все девять лет жил в этом доме?

— Да, — подтвердил Валяй. — Почти всегда он со мной.

— Что ж я его не видел ни разу? — язвительно спросил Сергей.

— Ты раньше ни разу не приезжал раньше оговоренного времени! — парировал Валяй. — Так было задумано и сейчас. До вашего приезда он должен был перебраться к другим родственникам.

— Так во-о-от почему ты чуть не сожрал нас живьем за этот несвоевременный приезд… — протянул Сергей, засмеялся и замотал головой. Ну, артист… Нагородил такой огород на пустом месте… Чего ты стесняешься? Он что, приемный или…

— Это мой родной сын. Сколько можно сомневаться, если я впрямую тебе об этом говорю? — поморщился Валяй. Он стоял, держа больную ногу на весу. Наконец, видимо, боль слишком уж досадила ему, и он, решительно шагнув к столу, присел на табурет. — Еще вопросы будут?

— Да, будут… Ты спятил, что ли, братец? Зачем прятать от меня родного племянника? Я, что ли, нелюдь какой? — растерянно развел руками Сережа.